Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - читать онлайн книгу. Автор: Жак Сустель cтр.№ 59

В ацтекскую эпоху обе серии обрядов сосуществовали, и только обстоятельства смерти покойного определяли выбор семьи. Высокопоставленных особ торжественно хоронили в подземных сводчатых комнатах. «Неизвестный конкистадор» рассказывает, что лично участвовал во вскрытии гробницы, где находился мертвец, сидящий на сиденье, со щитом, мечом и украшениями; в склепе лежало золото на три тысячи кастельяно. Священник Франческо ди Болонья тоже описывает «подземную часовню», где покойный сидел на икпалли, в богатых одеждах, окруженный своим оружием и драгоценными камнями.

Если покойный был высшим сановником или правителем, убивали некоторых из его жен и слуг, «по собственной воле пожелавших умереть вместе с ним», и хоронили их или сжигали в зависимости от обстоятельств, чтобы те могли сопровождать его в загробном мире.

Когда мертвеца предстояло сжечь, его облачали в самые красивые одежды, тело закрепляли в сидячем положении, с коленями, подтянутыми к подбородку, и окутывали его тканями в несколько слоев, обвязывая их веревками, чтобы получилась своего рода мумия. В исторических документах покойные правители всегда изображены таким образом.

Эту мумию затем тщательно украшали изделиями из бумаги и перьев, а на лицо надевали резную или мозаичную маску. Правителей украшали королевскими и божественными украшениями, как Уицилопочтли, или в одежды с символами великого бога. Под погребальные песнопения (миккакуикатль) тело сжигали на костре, который поддерживали старики. Завершив кремацию, собирали пепел и костные останки покойного, помещали их в кувшин вместе с куском нефрита — символа жизни и помещали этот сосуд в доме. Прах правителей хранили в храме Уицилопочтли.

Некоторым мертвецам, как мы видели, после кончины было обещано будущее, для которого их избрали боги. «Спутникам орла» и «мужественным женщинам» — светлая и шумная радость солнечных чертогов; избранникам Тлалока — мирное и бесконечное счастье без труда и забот в теплых восточных садах. Но большинству покойников предстояло отправиться под землю, в темное царство Миктлан. Чтобы помочь покойному перенести суровые испытания, ему давали в спутники собаку, которую убивали и сжигали вместе с ним. Сжигали также дары: сначала — через восемьдесят дней после похорон, второй раз — через год, потом — еще через два, три и четыре года. Считалось, что по прошествии этих четырех лет покойный добрался до конца своего темного пути. Он поистине занимал место среди мертвых, поскольку достигал «девятого ада» — последнего круга Миктлана, места своего вечного покоя {57}.

Война (йаойотль) занимала такое место среди забот ацтеков, в их социальной структуре и в жизни их государства, что нам представляется необходимым поговорить о ней отдельно.

Мы уже знаем, какие коллективные представления, какие мифологические и религиозные воззрения были связаны с самим понятием войны. Священная война была космическим долгом. Ее обозначали двойным иероглифом атль-тлачинолли («вода», то есть кровь, и «пожар»), беспрестанно, точно наваждение, встречающимся на всех барельефах теокалли священной войны. Ведя войну, люди выполняли волю богов с самого основания мира.

Легенда гласит, что Четыреста Облачных Змеев (Сенцон Мимишкоа — северные звезды), созданные высшими богами, чтобы добывать еду и питье для солнца, уклонились от выполнения своих обязанностей. «Они поймали ягуара и не отдали его Солнцу. Они украсили себя перьями, легли спать в своих украшениях из перьев, они спали с женщинами, пили вино циуактли и опьянели». Тогда Солнце обратилось к людям, родившимся после Мимишкоа, и сказало: «Дети мои, теперь вы должны уничтожить Четыреста Облачных Змеев, ибо они не дают ничего нашей матери и нашему отцу… и так началась война».

Но наряду с мифорелигиозным аспектом у войны была еще одна сторона: агрессивные государства видели в ней способ завоевания, и поэтому войну окружали юридическими понятиями, призванными ее оправдать. Официальная доктрина трех союзных городов — Мехико, Тескоко и Тлакопана — зиждилась на двойном псевдоисторическом утверждении: все три династии были якобы законными наследниками тольтеков, властвовавшими над всей Центральной Мексикой; с другой стороны, благодаря роду Тескоко, происходящему от завоевателей-чичимеков, они обладали своего рода непререкаемым правом на всю страну. «Все три государя считали себя господами и властителями надо всеми прочими, основываясь на праве, которое якобы имели на всю страну, некогда принадлежавшую тольтекам, преемниками и наследниками которых они являлись, и на повторном овладении страной великим чичимеком Шолотлем, их предком», — сообщает Иштлильшочитль. С такой точки зрения любой независимый город, намеревавшийся сохранить свою свободу, должен был казаться им мятежным.

На практике, чтобы напасть на город или страну, требовался повод — casus belli Чаще всего таким предлогом служили нападения на почтека (купцов) во время их путешествий. Если их обирали, грабили, а то и убивали, военные силы империи тотчас готовились за них отомстить. В письменных источниках ясно показано, что отказ от торговли, разрыв торговых отношений расценивались как скрытое объявление войны. «Не соглашаться вести дела и общаться со здешними людьми» — вот мотив, который приводит Иштлильшочитль в оправдание мероприятий центральных городов.

Мексиканцы отправились на завоевание перешейка Теуантепек после того, как жители нескольких местных городков перебили почти весь торговый караван. Причиной войны между Мехико и соседним городом Койоаканом стал разрыв традиционных торговых отношений: «Женщины мешиков отправились в дорогу, нагруженные рыбой, лягушками и утками… чтобы продать их в Койоакане. Стража, поставленная на путях, которые туда вели, отобрала у них всё, что они несли. Они вернулись в Теночтитлан, плача и стеная». После такого оскорбления индианки перестали ходить на рынок в Койоакан; видя это, глава этого города сказал, обращаясь к своим сановникам: «Братья, вы видите, что женщины мешиков больше не приходят на рынок: наверное, они обиделись на оскорбление, которое мы им нанесли. Готовьте же оружие, щиты, мечи… ибо скоро к нам явятся мешики под знаменем орла и ягуара».

Допускались и другие поводы для войны. Правитель, собиравший совет для принятия окончательного решения, должен был изложить причины, которые, по его мнению, оправдывали военный поход. «Если было совершено убийство купцов, совет отвечал, что это веская причина и справедливое дело, понимая под этим, что торговля и обмен — природное право, также как и гостеприимство и радушный прием путешественников, и что законно воевать с теми, кто нарушает это правило. Если убивали гонца или же правитель ссылался на другую маловажную причину, совет спрашивал трижды: "Почему ты хочешь войны?" — давая понять, что это недостаточно веская и справедливая причина. Но если правитель собирал совет несколько раз, в конце концов тот уступал».

Судя по мексиканским хроникам, некоторые конфликты начинались единственно по политическим причинам, то есть потому, что какой-либо город опасался вылазки со стороны другого и решался нанести упреждающий удар. Жители Аскапоцалько объявили войну Теночтитлану на следующий день после избрания Ицкоатля «из-за ненависти к мешикам, коей наполнились их сердца»: вероятно, опасаясь, что новый правитель бросит свой народ на завоевания, они решили устранить угрозу в зародыше и истребить мешиков.