Аквалон - читать онлайн книгу. Автор: Лев Жаков, Илья Новак cтр.№ 21

– Моя котомка, – напомнил Гана.

– Алтой, принеси его вещи! – прокричал Вэй.

Донесся приглушенный стук входной двери – хозяин магазина с удивлением оглянулся, – затем появился слуга, сжимающий в руках котомку и свернутую веревку с тройным железным крюком на конце. Подступив к Вэю, он что-то зашептал.

– Хорошо, – ответил тот и сказал Тулаге: – Какой-то поздний покупатель. Подожди меня. Возможно, нам еще найдется, о чем поговорить…

Он поспешно ушел, а слуга присел на корточки, положив котомку между коленей. Гана шагнул вперед, протягивая руку, сказал:

– Дай.

– Хозяин ждать надо… – Алтой положил ладони на мешок, будто прикрывая его. – Как вернуться, сразу ты брать ее…

– Она моя… – Тулага нагнулся, скинул руку туземца, глядя ему в глаза и видя в них страх, взялся за узкий ремень, а когда поднял котомку и моток веревки, дверь магазина распахнулась.

Донесся голос Вэя: «Это он», – и на огороженный причал выскочили четверо людей: троица онолонки с топориками-пуу и молодой белокожий с рапирой в руках и пистолетами за поясом, в дорогом костюме и треуголке, из-под которой свешивались пряди светлых волос. Двоих туземцев Гана знал – слуги Диша Длога. Они замахнулись…

Перекинув ремень котомки и веревку через плечо, он схватил Алтоя под мышки и рывком поднял. Топорик ударил в спину туземца и сразу – второй. Пуля из пистолета блондина впилась в синекожую поясницу, одновременно Гана выстрелил из-под руки Алтоя. Он попал в бедро одного из онолонки, попятился, волоча островитянина за собой, прикрываясь им, – второй туземец и белокожий, ругающийся на чем свет стоит, бежали к нему, подняв оружие. Когда преследователи были уже совсем близко, Гана изо всех сил толкнул на них тело мертвеца и опрокинулся спиной прямо в облачный пух. Он тут же погрузился с головой, провернулся у самого дна и поплыл. Громыхнул выстрел, затем рядом с головой в дно ударил топор. Беглец протиснулся под днищем лодки, позади нее выставил голову из пуха, вдохнув, нырнул вновь – и потом плыл до тех пор, пока брань и вопли, царившие на причале под магазином Младшего Вэя, не стихли.

Одежда немного намокла от влаги, которая есть в облачном пухе, но ночь была теплой, и Тулага не замерз. Хватаясь за бревна, он пробрался под причалом, у берега привстал – и наткнулся взглядом на двоих, что быстро шли по настилу вдоль бухты, то и дело смотря по сторонам. Это были онолонки, один – слуга Диша Длога, второй незнакомый. Скорее всего, блондин в треуголке находился где-то неподалеку.

За настилом горели воткнутые в землю длинные факелы. Для столь позднего часа вокруг было необычно много людей. Раздавались голоса, кто-то выкрикивал команды, скрипели снасти, через Наконечник к океану плыло несколько эфиропланов, озаренных тусклыми светляками ходовых огней: весть о нападении на монарший остров быстро дошла до города, и здесь поднялся шум. На причалах зажигали факелы и масляные лампы, там царила суматоха, к стоящему дальше клингору спешили вооруженные прокторы. Во тьме над океаном разгоралось зарево пожара.

Но все это не помешало одному из онолонки услышать шлепки босых пяток по бревнам. Глянув назад, он увидел Тулагу, который попытался пробежать за преследователями, чтобы скрыться в полутьме между портовыми зданиями. Онолонки развернулся, вскидывая топор, и тут же услышал гневный окрик позади. Он так и не метнул оружия, потому что второй дернул его за плечо: к ним спешили пятеро прокторов, патрулировавших причалы.

Тулага к тому времени нырнул в короткую боковую улицу. Когда онолонки устремились за ним, свернул еще раз – и увидел впереди блондина. В руках того был длинный факел, который он выдернул у причалов.

Гане уже надоело прятаться. С самого своего появления на Да Морана он то и дело убегал от кого-нибудь – для человека, который всю предыдущую жизнь привык, наоборот, догонять и нападать, это было непривычно и унизительно. Лишь то обстоятельство, что, по сути, сейчас на стороне преследователей были все прокторы Туземного города, принуждало его скрываться в очередной раз.

Котомку он развязал еще раньше, и теперь, когда впереди показался блондин, а сзади донесся топот ног онолонки, Тулага, на ходу обернувшись, метнул нож – но не гельштатский, а тот, что был у него с самых Кораллов. Туземец в последний момент машинально вскинул правую руку, прикрываясь, и клинок пробил тыльную сторону ладони.

– Хороший бросок! – выкрикнул блондин весело, размахивая рапирой.

Онолонки присел, положив пуу на землю, стал доставать нож из ладони. Второй занес топор, но Тулага уже перемахнул через покосившийся плетень, за которым чернел остов большого дома, где недавно был пожар. Хозяева покинули его или, возможно, сгорели, и пока что этот участок города больше никто не занял: собачья конура была пуста, посреди двора лежала перевернутая двуколка, рядом темнел силуэт обугленного дерева.

Гана взбежал по черным рассыпающимся ступеням. Доска под ним провалилась, но беглец успел вспрыгнуть на перила. Они тянулись наклонно вдоль лестницы, изгибались под прямым углом и огораживали широкую веранду. Дальше высилась каменная кладка – останки фасада, чья вершина была теперь на высоте головы беглеца. Он собрался уже перепрыгнуть через нее, но тут сзади прозвучал голос:

– Станешь бегать до утра?

Гана обернулся. Двое онолонки и блондин, держащий факел, приближались к дому. Туземец с раненой рукой сел у обгоревшей калитки, сжимая пуу – на случай, если беглец каким-то образом обхитрит преследователей и попытается выскочить обратно на улицу тем же путем, каким проник во двор.

Пригнувшись на перилах, Тулага широко расставил колени и развел руки: левая оставалась пуста, правая сжимала гельштатский нож. Котомка с веревкой висели на спине.

– Экое ты… животное, – протянул блондин, оглядывая его. – Напоминаешь турмандила, как их описывал старина Грош.

– Турмандил? – спросил Гана.

– Ну да, знаешь ли, такие волосатые люди. Похожи на наших обезьян, только умнее и еще проворнее. Они, по слухам, обитают в Прадеше. Я никогда не бывал там, хотя…

– Что тебе надо?

– Поговорить?.. – откликнулся преследователь, приподняв бровь. – Или убить? Гм… все-таки убить. Три тарпа дадут за убийство – не за разговор.

Только теперь Гана хорошо разглядел его в свете факела. Молодой мужчина, на несколько лет старше преследуемого и на полголовы выше, был одет щегольски: ботфорты с раструбами, закрывающими колени, узкие штаны из мягкой серапионовой кожи – такие стоили очень больших денег, – приталенный камзол, под которым виднелась белая рубашка с пышными кружевными манжетами и расстегнутым воротом. На пальцах поблескивали перстни, на голове была вышитая золотыми нитями треуголка, а на краснощеком, пышущем здоровьем лице – широкая улыбка.

Вонзив факел в землю, блондин остановился, и онолонки, идущий рядом с ним, тоже встал. Туземец повернулся боком к балансирующему на перилах Гане, отведя назад руку с пуу.