Последний из умных любовников - читать онлайн книгу. Автор: Амнон Жаконт cтр.№ 23

Она истолковала это по-своему:

— Если собираешься поднимать шум, имей в виду, что у меня есть полное право здесь находиться.

Я молчал.

Помедлив, она села на прежнее место, за стол, и снова принялась копаться в бумагах. Сумеречный свет из окна озарял ее волосы нежным ореолом, подчеркивая решительные линии скул. Я неотрывно смотрел на нее и все никак не мог понять, как это получается, что взрослые женщины оказываются привлекательнее семнадцатилетних девчонок. А может, это просто мое индивидуальное отклонение? В ту же минуту, оторвавшись от бумаг, она пристально на меня посмотрела. От смущения я только и смог выдавить:

— Он поймет, что вы рылись в его бумагах…

Она взглянула на пачку аптечных рецептов, которую держала в руке.

— Ты говорил, что вы знакомы.

Я кивнул:

— Он только кажется рассеянным. На самом деле от него не ускользает ничего. Он очень проницателен.

— Насколько вы близки? — спросила она тихо, и я наконец понял, почему ее лицо кажется таким особенным: оно постоянно менялось и говорило красноречивее слов. Что она имела в виду? На чьей она стороне? На кого она работает? Я чувствовал, что могу здорово вляпаться и заодно навредить мистеру Кэю.

Я предпочел промолчать и неопределенно пожал плечами. Но она не отставала:

— Ну, скажем, после работы — ты с ним никогда не встречался?

Я отрицательно покачал головой, вспомнив, как он однажды улизнул от меня на 42-й улице. Жаль, мы могли тогда совсем неплохо поговорить. Вслух, однако, я сказал:

— Мне бы не хотелось, чтобы вы впутывали его в какие-то темные дела.

— Почему ты решил, что я собираюсь его во что-то впутывать?

— Ну, вряд ли вы прокрались сюда, чтобы ему помочь.

— Почем ты знаешь? Может, как раз для этого.

Мне показалось, что она говорит вполне искренне.

— По-моему, ты сам в чем-то запутался, Рони, — продолжала она.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Но ведь ты тоже знаешь мое имя.

— Ноя заполнял ваш бланк…

— А я спросила.

— Зачем?

Тут она смутилась, но быстро нашлась:

— Думала, ты сумеешь помочь мне кое в чем.

— С какой это стати? Я понятия не имею, кто вы. А теперь еще застал вас тут в кабинете, без него. И вы роетесь в чужих бумагах…

— Успокойся, я не причиню ему никакого вреда. Наоборот, я хочу помочь.

— Каким образом?

— Не могу тебе объяснить. Во всяком случае, сейчас.

— А что вы можете объяснить?

Немного поколебавшись, она произнесла почти жестко:

— Ладно, будем считать, что я ничего не говорила. Я побуду здесь еще немного. Если хочешь — зови кого следует. А если нет — забудь, что ты меня видел.

Я не трогался с места. Вся эта история страшно меня взвинтила. Еще одна загадка в цепи непонятных событий, и, как всегда, я ничего не мог сделать, не зная, наврежу ли этим кому-нибудь из близких мне людей.

— Никого я вызывать не стану, — угрюмо сказал я.

Слайда на столе не было. Возможно, он уже был у нее в сумке или в другом месте, понадежнее. «Плохи мои дела», — подумал я. Видно, у меня на лице изобразилось уныние, потому что она вдруг бросила на меня теплый, участливый взгляд. Однако от этого легче не стало.

— Рони… — тихо сказала она.

Я повернулся.

— Спасибо.

Она поднялась из-за стола, подошла ко мне, улыбнулась и совершенно неожиданно погладила меня по руке. Я вышел из кабинета. За спиной тихо щелкнул замок.

В зал каталогов я вернулся, преисполненный отвращения к самому себе. Я сильно подозревал, что настоящей причиной моего дурацкого поведения в кабинете являлись прелести мисс Доггарти. Это из-за нее у меня в голове все перепуталось, из-за нее я не сделал даже попытки забрать слайд. И теперь обрек на серьезнейшую опасность самых близких мне людей. Да ведь и мистер Кэй мне тоже был небезразличен. Наверно, я не так переживал бы свое унижение, если б не понимал, что причина, по которой мне не удалось выдержать испытания в верности семье и другу, ничем не отличается от той, которая толкнула на сомнительные поступки одну мою хорошую знакомую. Мою собственную мать.

Домой я вернулся в прескверном настроении. Матери, как всегда, не было. На столе ждала записка, что она вернется поздно, на плите — готовая еда, которую надо было только разогреть.

Пока я на кухне жевал ее очередное безвкусное варево (на основе консервированной фасоли, судя по пустой жестянке в мусорном ведре), откуда-то из глубины дома неожиданно появилась тетя Ида.

— Знаешь, Рони, — сказала она без лишних предисловий, — он самый настоящий шпион. Уж ты мне поверь, знаю, что говорю. Шпион, и все тут.

— Кто? — поинтересовался я, вытирая хлебом пустую кастрюлю.

— Сам знаешь кто, — подмигнула она. — Кто же еще, если не этот good-for-nothing [3] , это ничтожество? Помер бы с голоду, если б не шпионил!

Ясно, теперь она взялась за отца. Этого еще недоставало! Мне и самому трудно было о нем думать. С одной стороны, он что-то замышлял против матери, а с другой — несомненно, был достоин любви и уважения. Ему и так приходилось нелегко на работе, а тут еще мать ему изменяла.

— Тетя, ты сама не понимаешь, что говоришь, — раздраженно сказал я. Потом ушел к себе в комнату и от злости завалился спать.

В три часа ночи меня разбудил какой-то шум. Стряхнув сон, я сообразил, что это прогрохотали ворота гаража. Неслышно выскользнув в коридор, ведущий на кухню, я увидел, что мать кипятит чайник. Заварив кофе, она отхлебнула пару глотков, поставила чашку на стол и достала из сумки белую, аптечного вида коробочку, конверт и блокнот для писем.

Снаружи медленно проехала машина. Я ожидал, что мать бросится к окну, но та продолжала неотрывно рассматривать коробочку. Потом приоткрыла конверт, заглянула внутрь с напряженным лицом, поднялась и двинулась в коридор, прямо на меня. Мне едва удалось спрятаться в нишу, где висели плащи и пальто. Мать прошла в ванную. Заскрипела дверца шкафа для грязного белья. Через минуту она вернулась с пустыми руками. На лице блуждало радостное, почти счастливое выражение. Сев за кухонный стол, она буквально накинулась на блокнот, исписала в бешеном темпе целую страницу, вырвала ее, сложила, сунула в сумочку, погасила в кухне свет и ушла к себе в спальню. Теперь надо подождать, пока не заскрипят пружины матраса. Лишь после этого я покинул свое убежище.

Зажигать свет было опасно. Пришлось искать на ощупь, в темноте. Блокнот лежал на самом краю стола. Схватив его и повременив для верности еще немного, я направился в ванную.