Ученик архитектора - читать онлайн книгу. Автор: Элиф Шафак cтр.№ 135

В гавани, как обычно, царила суматоха. Путешественники, моряки и рабы сновали туда-сюда, тесня и толкая друг друга. Едва ступив на причал, Джахан затерялся в толпе. Стамбульский порт по праву считался одним из лучших в мире. Корабли могли заходить туда, не дожидаясь попутного ветра и не используя весел. Капитаны знали: достаточно довериться течению, и оно само внесет судно в гавань. В отличие от города, раскинувшегося на его берегах, пролив Босфор обладал спокойным и предсказуемым нравом. На него можно было положиться. У причалов стояло множество кораблей. Но лишь немногие были готовы к отплытию, и среди них – изящная трехмачтовая каррака, державшая курс в Венецию. Джахан поспешно направился к паруснику.

Памятуя, что теперь он итальянский художник, Джахан с подчеркнутым любопытством озирался по сторонам и приподнимал шляпу перед каждой женщиной, будь то монахиня или знатная дама. Джахан подошел к толпе пассажиров, ожидавших посадки. В основном то были пилигримы, монахи-иезуиты в сутанах и плащах с капюшонами и чиновники с въевшимися в пальцы рук чернильными пятнами. За самодельным столом сидел писец. Люди, толпившиеся вокруг, наблюдали за движением его пера. Джахан завязал разговор с торговцем, у которого купил стакан медового шербета. Внимание его привлек какой-то человек, пытавшийся завести по трапу лошадь, породистого вороного жеребца, глаза которого были закрыты шорами. С сочувствием глядя на прекрасное животное, Джахан думал о том, выдержит ли оно долгое морское путешествие.

Наблюдая за лошадью, Джахан заметил краем глаза двух глухонемых слуг Давуда. Они двигались в его сторону, проталкиваясь через толпу. У Джахана перехватило дыхание, глоток шербета застрял у него в горле. К счастью, глухонемые прошли мимо, даже не взглянув на мнимого итальянца.

Мгновение спустя воздух разрезал пронзительный вопль:

– А ну прекрати, ублюдок!

Оказывается, красавец-жеребец встал на дыбы и столкнул конюха в воду. Порт содрогнулся от хохота, которому вторило испуганное ржание лошади. Соскочив с трапа, жеребец, все еще в шорах, поскакал прочь от корабля. Толпа была так густа, что он не мог мчаться во весь опор, как ему хотелось бы. Но останавливаться конь не желал – врезаясь в толпу, он сметал все на своем пути.

Конюх, которому помогли выбраться из воды, в бессильной злобе потрясал кулаками и сыпал ругательствами. Джахан подошел к нему.

– Как зовут коня? – спросил он.

– Какого черта ты спрашиваешь?

– Как зовут коня? – теряя терпение, повторил Джахан.

– Эбони, – сердито вскинув бровь, ответил конюх.

Джахан поспешил за жеребцом. Шоры свалились с его головы, и, увидев вокруг множество людей, несчастное животное впало в еще большую панику.

– Эбони! Эбони! – звал Джахан, стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее.

Лошади не признают имен, которые дают им люди. Тем не менее они различают знакомые звуки и чувствуют, какие намерения за этими звуками скрываются.

Окруженный со всех сторон незнакомцами, жеребец беспокойно ржал и поводил головой. Джахан, догнав его, поднял руки, показывая, что там ничего нет. Бормоча успокоительные слова, он подходил к коню шаг за шагом. Не будь жеребец так утомлен, он, несомненно, не позволил бы человеку приблизиться. Но усталость лошади сыграла Джахану на руку. Он схватил Эбони под уздцы и ласково похлопал его по шее.

Повинуясь интуиции, Джахан оглянулся. Всего в нескольких шагах от него стояли глухонемые приспешники Давуда. Оба смотрели на него не мигая, каменные лица их хранили непроницаемое выражение. Невозможно было понять, заподозрили эти двое что-либо или же просто человек, так ловко поймавший жеребца, возбудил у них обычное любопытство. Джахан более не решался глядеть в их сторону. Он чувствовал, как внутри у него все напряглось. Холодный пот струйками стекал по шее. Внезапно он почувствовал себя неловко в чужой одежде и осознал: если ему придется спасаться бегством, столь броский наряд станет серьезной помехой. У него были с собой два кошелька с деньгами: один лежал в кармане камзола, а другой жена Балабана предусмотрительно зашила в подкладку куртки. Если он побежит, монеты зазвенят, что сыграет на руку его преследователям.

Пока Джахан прикидывал, как лучше вести себя в подобной ситуации, толпа раздвинулась, словно разрезанная ножом на две части. Джахан увидел французского посланника – того самого человека, который бесстрастно вскрыл тело Чоты, движимый исключительно научным интересом. Рядом с послом шла его жена в зеленом бархатном платье с вышитым корсажем. Она зажимала кружевным платком нос, пытаясь спастись от пропитавшего воздух зловония. Брови дамы были надменно вскинуты. Они прошли мимо, не узнав Джахана. По пятам за ними следовало множество слуг, тащивших клетки, в которых тявкала, шипела и квакала всякого рода живность. Месье Бреве с супругой возвращались во Францию, увозя с собой домашний зверинец.

Воспользовавшись тем, что все взоры были устремлены на посла и его жену, Джахан скользнул в толпу и быстро зашагал прочь, лавируя между ящиками, канатами и досками и ловко избегая столкновений с моряками, носильщиками и нищими. У него ни разу не хватило духу оглянуться. На дальнем причале стояла еще одна каррака. Джахан не имел понятия, куда это судно направляется, но все же он двигался в его сторону. Возможно, Давуд догадался о его намерении посетить Рим, дошло до него. Поэтому он и приказал своим слугам не спускать глаз с кораблей, которые держат курс в итальянские порты. Будет намного разумнее сесть на судно, идущее в другом направлении. В первом же порту он сойдет на берег и найдет способ добраться до города великого Микеланджело. Рассуждая так, Джахан подошел к карраке и поднялся на палубу.

– Мы не берем на борт незнакомцев, – заявил капитан, выслушав его. – Откуда мне знать, может, вы беглый преступник?

– Я итальянский художник, – заверил моряка Джахан и тут же, испугавшись, что в качестве доказательства его попросят нарисовать портрет капитана, добавил: – Пишу пейзажи.

– Что это вас потянуло в такую даль? Небось думали здесь хорошо заработать?

– Да, я надеялся, что сумею найти богатого покровителя…

– Ишь чего захотели! – ухмыльнулся капитан. – Странный вы народ, художники. Занимаетесь всякой ерундой, пока мы гнем спины. Нет, я вас не возьму. В море вы принесете нам несчастье.

– Вовсе нет! Увидите, я принесу вам удачу. А в доказательство того, что я заслуживаю доверия, позвольте предложить вам вот это.

Джахан извлек из кармана кошелек и высыпал его содержимое на стол. При виде монет в глазах капитана вспыхнул жадный блеск. Он взял одну из них и попробовал на зуб.

– Так и быть, я вас возьму, – кивнул он. – Только не высовывайтесь из своей каюты. Есть можете вместе с матросами. А в остальное время не вздумайте шататься по кораблю.

– Как прикажете, – кивнул Джахан.

Судно вышло в море лишь на следующий день. Джахан ожидал отплытия, сидя в душной каюте без окон. Лишь когда якорь был поднят и корабль на всех парусах полетел по морской глади, он набрался смелости подняться на палубу. Вдали таяли очертания города – базары, кладбища, поросшие кипарисами, кофейни, жилые дома. То был город, где он познал любовь и где научился не доверять любви. На фоне голубого неба четко вырисовывались минареты мечетей Сулеймана и Шехзаде, отца и сына. Купол Айя-Софии сверкал на горизонте. Мечеть Михримах, подобно женщине, имя которой она носила, казалась исполненной таинственности.