Ученик архитектора - читать онлайн книгу. Автор: Элиф Шафак cтр.№ 132

На лицо старухи набежала тень.

– Вы были одержимы страстью к нему, – настаивал Джахан.

– Это он был одержим страстью ко мне, – сверкнув глазами, заявила Хесна-хатун. – Сулейман вожделел меня, а вовсе не Хюррем. Эта гадина встала между нами.

– Вы и в самом деле в это верите? Боюсь, вы повредились в рассудке, – произнес ее собеседник едва слышным шепотом. – Вы живете не в реальности, а в мире своих грез и несбыточных желаний.

Но старуха не слушала его.

– Если бы не эта стерва, Михримах была бы моей дочерью. Но она и так была моей дочерью, моей кровиночкой. Моей и султана Сулеймана.

Несколько мгновений оба молчали: Джахан растерянно, а старуха – угрюмо. Он заговорил первым:

– Когда султанша Хюррем умерла, Михримах стала самой могущественной женщиной в империи. Вы всегда были рядом с ней. Но оставались в тени. И поэтому не возбуждали подозрений. – Неожиданно Джахан не выдержал и спросил: – Почему ваша кошка не двигается?

– Спит, – пожала плечами Хесна-хатун. – Я так и не поняла, с какой целью ты явился?

– Выяснить истину.

– Истина подобна бабочке, порхающей с цветка на цветок. А люди гоняются за ней с сачком. Поймав ее, они счастливы. Но пойманная бабочка живет недолго. Это очень нежное создание.

Грудь ее тяжело вздымалась, руки тряслись. Джахан видел, что старуха чуть жива от усталости, но не мог оставить ее в покое.

– Когда вы впутали в свои интриги Давуда? – (Нянька молчала, прикусив губу.) – Я знаю, долгие годы он был послушным орудием в ваших руках. Это вы устраивали несчастные случаи. По вашей вине гибли люди. Но зачем это вам понадобилось?

Хесна-хатун все глубже запускала скрюченные пальцы в шерсть кошки. Та по-прежнему была неподвижна. Не мурлыкала, не била хвостом.

– Мне и в голову не приходило подозревать вас, дада, – продолжал Джахан. – Кто мог заподозрить, что старая нянька способна на подобные злодейства? К тому же вы действовали очень осмотрительно. И умели заметать следы.

– Как видно, я все же совершила просчет, – с горечью бросила она. – Иначе сейчас ты не стоял бы здесь передо мной.

– Целебная трава, которая помогала вам во время приступов удушья, – вот что вас выдало. Волосы и одежда Михримах пропахли этой травой насквозь. А как-то раз я почувствовал, что и от Давуда исходит такой же запах. Потом вспомнил, где я ощущал его прежде. И обо всем догадался.

– У тебя острый нюх, индус, – усмехнулась старуха.

– Это слон научил меня быть внимательным к запахам, – ответил Джахан.

Несколько мгновений он молчал, теребя бороду. Старуха ждала, прижав к себе кошку.

– Вы долго использовали Давуда, но настал момент, когда он вышел из повиновения, – вновь заговорил Джахан.

Лицо старухи оставалось непроницаемым, как камень.

– Скажите, зачем вы всё это делали? Чего собирались достичь? Богатства? Власти? Или, может, вас подкупили? Но кто? Итальянцы? Это они хотели навредить моему учителю?

– О, замолчи… Сил нет слушать, какую чушь ты несешь, – досадливо поморщилась Хесна-хатун. – Ты хочешь узнать правду? Неужели ты действительно думаешь, что я действовала без ведома моей девочки, моей обожаемой госпожи?

– Вы лжете. Михримах мертва. Она не может защитить себя от мерзких наговоров, – возмутился Джахан. – Да как только у вас язык повернулся обвинять ее в столь низких деяниях? Я думал, вы и правда ее любили.

– Я любила ее больше жизни. Именно поэтому я беспрекословно выполняла ее приказы и никогда не задавала вопросов.

– Ложь!

– Каждый верит лишь в то, во что хочет верить, – прохрипела старуха.

Страшное предчувствие сжало душу Джахана подобно железным тискам.

– Но почему Михримах хотела навредить моему учителю?

– Она ничего не имела против твоего учителя. А вот против отца в ее сердце накипело немало обид.

– Против Сулеймана Великолепного?

– Он был великим султаном и великим грешником, да простит Аллах его душу. Я-то сама никогда не возмущалась дурными деяниями Сулеймана, ибо знала: его увлекает на путь греха Хюррем, это порождение ада. Но Михримах не могла обвинять свою мать. Всю вину она возлагала на человека, которого любила сильнее всего на свете, – на своего отца.

– Ничего не понимаю.

– Султан Сулейман и Михримах были очень близки. Она была его единственной дочерью, его ненаглядным сокровищем. Он не любил расставаться с девочкой и, пока она была ребенком, повсюду брал ее с собой. Но со временем нрав Сулеймана изменился. Он стал жестоким и мстительным. У него появилось множество врагов, а Михримах он уже не уделял былого внимания. Моей голубке это причиняло страшную боль, но она никогда не жаловалась. Потом Сулейман казнил своего великого визиря – человека, к которому Михримах была так привязана, что звала дядей. Следующего великого визиря Сулейман тоже обрек на смерть. Как раз в это время вы и начали возводить мечеть в честь великого султана. А он приказал убить своих родных сыновей, братьев Михримах. Стоит ли удивляться, что моя девочка обезумела от горя, – продолжала Хесна-хатун. – Любовь и ненависть к отцу, соперничая в ее сердце, разрывали его на части. Она пыталась избегать султана, но в разлуке тосковала по нему. Дела Сулеймана внушали Михримах ужас и отвращение, и все же она по-прежнему его обожала. Бедная моя кровиночка, как ей было тяжело. Сокровищ у нее имелось больше, чем в султанской казне. Никто не мог соперничать с ней в могуществе. Но сердце моей горлинки было разбито. Замужество не принесло ей радости. Аллах свидетель, союз этот с самого начала был обречен стать несчастным. Рустема она никогда не любила. Никогда.

Джахан, чувствуя, что голова у него идет кругом, подошел к низенькому шкафчику, стоявшему в углу, и оперся на него. Отсюда ему были хорошо видны глаза кошки, лежавшей на коленях старухи. Это были необычные глаза: один жадеитово-зеленый, другой – голубой, остекленевший.

– Несчастные случаи впервые начались именно во время строительства мечети Сулеймание, – пробормотал Джахан. – Вы пытались помешать нашей работе.

– Михримах знала, что ей никогда не одержать верх над отцом, да у нее и не было подобных намерений, – снова заговорила Хесна-хатун. – Все, что она хотела, – омрачить его жизнь. Мечеть, которую возводил твой учитель, должна была обессмертить Сулеймана и прославить его величие в веках. Да, мы хотели помешать ее строительству. Это была наша маленькая месть.

– И рассудили, что ваши коварные планы будет легче осуществить, если один из учеников Синана станет вашим сообщником, – подсказал Джахан.

– Именно так. Мы долго размышляли, кто из вас лучше подходит для этой цели. Никола был слишком робок. Юсуф никого не подпускал к себе близко; он был замкнут, как моллюск в раковине. Тебя мы не хотели впутывать. Оставался Давуд – озлобленный, себялюбивый.