Тайны политических убийств - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кожемяко cтр.№ 44

Но… примечательный у вас на это взгляд. Вот ваш комментарий к одной из напряженных бесед с Председателем Верховного Совета: «Каждый хотел быть лидером (то есть и вы, и он. — В. К.). Меня к этому обязывает, так сказать, служебное положение. А у него, как мне кажется, это какая-то природная страсть».

Выходит, у вас такой страсти нет? Просто служебное положение вынудило? Да полно, вся книга по существу — это рассказ о борьбе за власть. О борьбе упорной и бескомпромиссной. Иные интересы (скажем, улучшение жизни народа), как я уже отмечал, слабо просматриваются.

Хотели вы того или не хотели, но картина получилась однозначная. Властный лидер, склонный к единоличному диктату, не терпит рядом с собой самостоятельных людей. А в случае противостояния, сопротивления может крепко и прицельно бить. Без колебаний.

Характерной показалась мне и история увольнения Егора Яковлева с должности главы телевидения «Останкино». Вроде, как вы оговорились, готовы были «работать с независимым, сильным, талантливым человеком, тем более на таком посту». Ан не вышло. И с ним не вышло. А уж Яковлев-то, будучи главным редактором «Московских новостей», так старался проложить вам дорогу к власти! Тогда я близко это наблюдал.

И вот — ваши слова: «Единственное, за что себя ругаю, что не нашел времени, а главное, сил чтобы встретиться с Егором Яковлевым и нормально, по-человечески с ним поговорить».

Неужели и после этого признания не встретитесь и не поговорите? С Яковлевым, с тем же Казанником… Неужели этика вашей работы с кадрами останется неизменной и впредь?

Написать книгу время и силы у вас нашлись.

Хотя ведь очень нелегкое это дело! Тем более вы и сами, выступая на презентации, признали, что журналистский опыт у вас небольшой. Однако взялись-таки.

В телекомментарии к той презентации прозвучало, что ваша практика написания книг по горячим следам острейших политических событий по-своему уникальна. В мире ведущие политические деятели обычно приступают к мемуарам уже после ухода на отдых.

Впрочем, схожие прецеденты отечественного образца вспоминаю. Книгу Собчака, например. Или книгу, которая вышла вскоре после августа-91 и авторами которой значились тогдашний генпрокурор Степанков и его заместитель Лисов. По какому-то совпадению издание ее осуществила тоже редакция журнала «Огонек». Как и обеих ваших книг.

А что это значит — «осуществить издание»? Нельзя ли, Борис Николаевич, расшифровать столь туманную формулу, которая сопровождает публикацию вашего труда?

Чтобы мы, читатели, знали, насколько можно доверять всем свидетельствам и оценкам, содержащимся в книге, как вашим собственным.

Не секрет, что нынче руководители государственного масштаба далеко не все, что произносится и печатается от их имени, пишут собственной рукой. Это раньше…

Ну, русские цари в большинстве своем книг не писали и не издавали. Разве что Екатерина Великая. Под псевдонимами.

Был еще Великий князь Константин Константинович. Этот писал и стихи талантливые, и романсы, и пьесы. Подписывал К. Р.

Дальше? Был Ленин, имени которого вы терпеть не можете. Так после него целое хранилище рукописей собрали, странно было бы заподозрить, что хоть одну свою речь или служебную записку он писал не сам.

Сталин? Тоже.

Вот Хрущев… Он, конечно, многие речи произносил экспромтом, а мемуары свои, став пенсионером, наговаривал на диктофон, но при нем, наверное, впервые штат помощников и секретарей так колоссально вырос. Многотомное собрание его сочинений, можно сказать, сочинялось уже коллективно.

При Брежневе дело это продолжилось. Не тогда ли проникло в наш язык — сперва неофициально — словечко из лексикона американской администрации: «спичрайтер». То есть «писатель речей».

Вы в своей книге употребляете его уже вполне свободно:

«Я сразу попросил соединить меня с Илюшиным. Ночью к работе подключился Шахрай, спичрайтеры. Над моей короткой речью, кроме меня, трудились еще четыре человека».

«Мне помогали спичрайтеры Людмила Пихоя и Александр Ильин, мой первый помощник Виктор Илюшин, Сергей Шахрай и член президентского совета Юрий Батурин».

Кое-что об участии помощников в работе над этой книгой вы поведали в самой книге. Но признаюсь, господин президент: мне (да и другим, наверное) было бы гораздо интереснее читать ее, зная, что она действительно вполне ваша. Поэтому прошу: расскажите поподробнее, как она создавалась.

Я уже хотел было завершить свои вопросы и просьбы, да попался на глаза номер «Комсомольской правды» от 23 апреля, который я в тот день пропустил. А там — материал о вашей, Борис Николаевич, новой квартире. В новом, так называемом «президентском доме».

Нынче тема привилегий, с которыми вы когда-то активно боролись, вами прочно забыта. Почему — абсолютно ясно. Вашего окружения и всей новой номенклатуры привилегии неизмеримо переросли те, что были раньше. Причем полностью их даже не узнаешь и не учтешь. Где ваш показательный трамвай и районная поликлиника? А новый дом, суперпрестижный и суперкомфортабельный, — вот он, на улице Осенней, в московском районе Крылатское.

Супруга ваша объясняла в интервью той же «Комсомолке», будто необходимость переезда вызвана тем, что по соседству с вами на улице Александра Невского поселился какой-то подозрительный коммерсант. Безопасность ваша оказалась под сомнением. Был еще аргумент, что президенту не хватает просторного зала, дабы у себя дома принимать гостей на государственном уровне.

Что ж, может быть (хотя вон чешский президент Вацлав Гавел, насколько знаю, до сих пор живет в обычной городской квартире). Допустим, вам нужен государственный зал. А семьям двух ваших дочерей, которые получили по 128-метровой квартире в этом же доме?

Собственно, о соседях ваших по новому гнезду я и хотел особо здесь спросить. Вернее, даже об одном соседе. Трижды упоминавшийся Александр Коржаков, а также Черномырдин, Ерин, Грачев, Гайдар, Шахрай, Лужков, Барсуков — про них-то можно сказать: ба, знакомые все лица.

А вот назван в «Комсомольской правде» еще Валентин Юмашев: «журналист, редактирующий книги, выходящие из-под пера президента».

Это правда, Борис Николаевич? И он в числе самых приближенных, наиболее облагодетельствованных персон?

Редактирующий…

Я помню фамилию этого огоньковца еще со времен первой вашей книги — «Исповедь на заданную тему». Стало быть, можно ждать дальнейшего продолжения начатой библиотечки?

Да, и немного еще о подхалимах, которые, согласитесь, с незапамятных времен сильно вредили всем властителям, вводя их во искушение самообмана, а особенно — самодовольства и самовозвеличивания. Так вот, я сам слышал в телеотчете с презентации вашей книги, что выступавшими особо отмечались редкостная скромность автора и отсутствие у него малейшей рисовки. А корреспондент радио «Свобода» Марк Дейч передал потом выдержку из речи на презентации другого Марка — режиссера Захарова: он читал ваш труд до трех часов ночи и был удивлен, по его словам, «великой простотой книги» — простотой, «которую завещал нам Лев Толстой».