Воевода ертаула. Полк конной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 54

Перед лагерем была широкая поляна. Здесь я и распорядился построить отряд.

– Сотники, выводи людей на построение! Трубач, сбор!

Я начал объезд сотен, осматривая экипировку конников и вооружение. У ратников были в основном копья, луки, сабли, реже видел ручные заплечные пищали. Закончив осмотр, собрал сотников. Начал сверять людей по спискам, уточнять наличное оружие. Увы, огнестрельного было мало, в некоторых сотнях и десяток едва набирался. Решил всех пищальников свести в один отряд. Посоветовавшись с сотенными, назначил старшим над пищальниками седовласого ратника из Вязьмы, Левонтия Суморокова.

Товарищем воеводы объявил Матвея Снегиря. Определил посыльных – из боярских людей.

Кого назначить прапорщиком, или, говоря по-иному – знаменосцем? Дело ответственное, если случится с врагом встретиться. В бою видят ратники свой прапор, значит – здесь, с ними воевода, там, где знамя, – там центр. Повалилось знамя, не видно его – стало быть, беда со знаменосцем или, того хуже, – полк без воеводы остался. Такой сигнал в сражении приводил не к организованному отводу, а к паническому бегству. Прапор – святыня любого подразделения, и его утрата в бою ложится на ратников позорным несмываемым пятном. И даже десятилетия спустя бояре переспрашивают:

– Это какой же Иванов? У которого ляхи прапор отобрали? Знаться с таким не желаем!

А чего тут думать? Назначу прапорщиком Василия. Летом, в сражении с татарами, он опыт приобрел. Случись что – ертаульный стяг в надежных руках! Пусть сам назначит подпрапорщика из своего десятка, ратниками руководит. Ответственность большая, так и честь велика. И трубу, и ездовой тулумбас туда же передам.

Так и сделал – торжественно назначил прапорщиком Василия и вручил ему прапор, а заодно и трубу с тулумбасом для подачи сигналов – «ясаков».

Подъехали воеводы Оболенский и Лятцкой. Мы обговорили маршруты дозорных десятков – по низине Ловати, дорогам, ведущим на Новгород, Ржев, Опочку, и лесными тропами за рекой. Объяснил сотникам задачу, предупредив о бдительности. На порубежье тревожно, к любым неожиданностям с литовской стороны ратники должны быть готовы, зорко примечать все: следы от копыт коней, кострища, проверять подозрительных людей.

С оставшимися в лагере, свободными от службы ратниками поручил сотникам на сегодня отрабатывать действия по «ясакам», а после обеда – упражняться в лучной стрельбе, на скаку в цель попадать. Каждые полчаса – отдых коням и ратникам.

Видя, как лихо носятся конники по полю, выполняя команды сотников, воеводы довольно улыбались. Лятцкой с гордостью смотрел на конников:

– Бог в помощь, боярин! Ишь, молодцы!

Подключился Оболенский:

– Крепость доспехов и мощь коня в атаке ертаула важны, но первее – отвага, стремительность, маневр!

Я подхватил его мысль:

– Пока вот – ясачные навыки да глазомер в лучной стрельбе на скаку отрабатываем, а дальше – завязку боя, атаку с флангов, тыла на неприятеля, притворное бегство под удар засады, отводы.

Я с жаром рассказывал о своих задумках. Видя понимание, вошел в азарт:

– Понимаю – в бою неприятель свой маневр будет строить, и до поры хитрость его нам неведома. Потому так делать думаю – при атаке ертаула буду ясаками вводную давать, к примеру – «враг слева», и сотня, что перед неприятелем окажется, передовой станет, а другие сотни порядок сохраняют, чтобы враг не смог сломить ертаул обманом с флангов или тыла. И – ждать моего нового сигнала. А вводные задания мои внезапными для всех будут, коих и сотники заранее не знают.

К нам подъезжали разгоряченные сотники, уточняли задачи. На поле гремели трубы, сигналами стягов и громкими командами сотники управляли маневрами: всадники собирались в строй, рассыпались в лаву, порою мешая друг другу и путая команды. Впрочем, пока задачу добиваться слаженности действий ертаула в целом я не ставил: будем идти от простого к сложному.

В следующие дни все свободное от дозорной службы время я посвятил освоению тонкостей ертаульных умений. Начал с возвышенности изменять вводные – посыльные неслись с новым указанием, а соответствующие сотни атаковали условного противника – слева, справа, с тыла, вторая линия атакующих устремлялась в контратаку, изображала отвод, бегство под засаду…

Наблюдавшие воеводы охотно давали советы, бывало, и подправляли мои действия. Не оставил нас вниманием и князь Ростовский. Похоже, бояре были довольны.

– А вот коль и в бою сумеешь отнять сотни таким устройством – то добро будет! – заметил князь Ростовский.

Воеводы одобрили и прием, который бытовал в западноевропейской практике боя: перед атакой конницы по моему сигналу пищальники Левонтия Суморокова, чтобы ошеломить и расстроить условного противника, давали дружный залп.

…С ночи зарядил холодный осенний дождь. Я проснулся от шума хлещущих по шатру струй и лежал, размышляя: как применить пушки на колесном ходу перед атакой конницы?

Мои раздумья прервал посыльный князя Ростовского. Откинув полог, он крикнул:

– Воевода, срочно князь зовет!

Я растолкал Федора.

– Что-то стряслось. Князь вызывает.

У Федора сон как рукой сняло. Наскоро собрались и вышли из шатра.

Только начинало светать. Серые дождевые тучи скрадывали время. Стражники ежились от холода, но службу несли справно. Завидев нас, тревожно вглядывались в лица: «Никак беда?»

Капли дождя шлепались в лужи, фонтанчиками разлетались в стороны. Недобрые предчувствия охватили меня. Федька, на ходу протирая глаза, не отставал от меня.

К шатру князя Ростовского спешили воеводы и помощники. Отряхнув мокрую одежду, я вошел в шатер.

Подождав подоспевающих бояр, князь Ростовский начал:

– Вот что, други мои! Приехал гонец от наместника Опочки Василия Михайловича Салтыкова. Худо дело! Осадили ляхи крепость, пушки подтягивают. Едва гонец от воеводы прорвался – помощь нужна. Сейчас же гонца отправляю в Вязьму, к князю Василию Васильевичу Шуйскому. И другого гонца в Москву снаряжать буду, посветлу поедет государю весть донести.

Мы внимали словам князя с тревогой. Недолго мир длился, опять – война!

Ростовский продолжал:

– Пока рать из Вязьмы подойдет и государь войско главное соберет, Опочка пасть может. А сдать ее нельзя – то дорогу на Псков ляхам откроет. Сегодня тебе, Федор Васильевич, и тебе, Иван Васильевич, ратных людей к походу готовить, а ты, воевода Михайлов, ертаул готовь. Собираться не спешно – все самолично проверить, но и не мешкать.

Князь перевел дыхание и положил на стол набросок местности – подобие карты. Мы нагнулись, разглядывая бумагу: изгибы реки Великой, Опочку, Псков.

Князь пояснял:

– Как сообщил наместник, стан гетмана Острожского стоит в десяти верстах от Опочки, при нем рать небольшая. Все силы – у крепости, там же и наряд пушечный. Мыслю – сначала разбить рать гетмана надо, а затем в тыл ляхам у крепости ударить.