Белые Волки Перуна - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шведов cтр.№ 88

Хозяйка, однако, блюла честь дома, и не только проводила гостя на крыльцо, но и к воротам повела через пустынный двор. До ворот не довела, а так дёрнула за руку, что Ладомир не сразу сообразил, как оказался в подслеповатой клети.

- Очумела, жёнка, - зашипел он сердито, почёсывая коленку, задетую о косяк. - Тянешь как в омут.

Лицо Милавы белело рядом, а привыкшие к полутьме Ладомировы глаза уже различали и загадочную улыбку на её припухших губах.

- Чему улыбаешься? - неодобрительно бросил он. – Изяслав, может, и плох, да муж, а другого тебе ещё найти надо. Некому будет защищать твоих детей и твои земли.

- Ты защитишь, - мягко качнулась в его сторону Милава. - И мужем ты будешь лучшим, чем Изяслав.

- С ума сошла, - ругнулся Ладомир. - Да кто тебе позволит от живого мужа уйти к другому. Ни Хабар, ни Ставр этого не одобрят и живо тебя сгонят с земель. Будешь тогда трясти подолом по чужим дворам.

Руки её он снял со своих плеч, слишком уж сильный жар от них шёл, но перед этим успел заметить кровавые полосы на шуйце. Это были следы волчьих когтей и появились они, похоже, совсем недавно.

- Это как понимать? - спросил он, кивая на руку. - Дворовый пёс поцарапал?

- Узнаешь нынче ночью, - сверкнула глазами Милава. - Добром не идёшь, так я тебя получу волею Перуна.

Ладомир, выйдя из клёти, только плюнул с досады себе под ноги. Взбесилась жёнка, и в этом немалая его вина. Надо было её приголубить, пока Изяслав входил в силу, а так кипело в ней, кипело, и вот куда плескануло варом.

Милава следом из клети вышла, ни челядинок не стыдясь, ни стоящего на крыльце Изяслава, поправляя на ходу подол платья, хотя её подола Ладомир не касался даже взглядом. Но новгородской виле зачем-то было нужно, чтобы по Плеши побежал шепоток.

Хотел Ладомир огреть Милаву витенем, да удар тот достался коню, который вылетел с чужого двора пущенной гневом стрелой. Остыл воевода раньше, чем доскакал до ворот собственной усадьбы, а потому волхву Гулу, которого встретил у крыльца, кивал уже приветливо.

Белобородый старец скромно сидел на приступочке и щурился на солнце. По виду если брать, то дела земные его не касались вовсе, но Ладомир не очень поверил этому благостному виду и имел все основания для подобных сомнений.

- Кудесник Вадим приёхал в наши края из Киева, - шепнул Ладомиру Войнег.

Но воевода уже и сам сообразил, что слухи о свадьбе бога Перуна ползли по Плеши не случайно, и этой свадьбой с Макошью, которую от пращуров считали матерью всего сущего, ещё раз хотели подчеркнуть волхвы первенство Ударяющего среди богов. Непонятно только, почему для свадьбы богов выбрали не шумный и многолюдный град, а скромную Плешь, расположенную на окраине славянских земель.

Гул ничего особенного не сказал Ладомиру, спросил только, поднимаясь с приступки:

- В силе ты, боярин Ладомир из рода Гастов?

- В силе, - коротко, но твёрдо ответил воевода.

- Перун указал перстом на тебя, - голос Гула прозвучал неожиданно сильно, словно кто-то ударил с маху в большое било.

Старец уже ушёл со двора, а эхо его слов ещё долго металось между построек. Ладомир переглянулся со стоявшими поодаль Войнегом и Твердиславом, но вслух никто ничего не сказал. Веления Перуна Белыми Волками не обсуждаются.

Это была последняя ночь на Плеши боярина Изяслава, но и её не позволили ему провёсти в покое. Как только пала на землю тьма, так все горожане, не считая малых детей, потянулись за стены к памятному молодому боярину холму с тремя соснами на вершине. Именно там, как сказал Доброга, волхвы собирались водрузить идолов Перуна и Макоши, которым отныне предстояло пребывать в любви и согласии. Уклониться у Изяслава не хватило смелости, хотя он и чувствовал слабость в ногах, поднимаясь на холм.

Вокруг холма колыхалось людское море. Похоже, что не одни плешане собрались здесь, но и пришлые с земель ближних и дальних. На холм поднялись только мечники - Изяславовы, Ладомировы и Мореевы. Изяслав встал в ряду своих мечников, широко расставив ноги. Напротив лежал громадный камень, невесть как и когда доставленный на вершину холма, а вокруг этого камня стояли седобородые старцы - Перуновы волхвы.

- Вадим впереди всех, - шепнул боярину всезнающий Доброга.

О Перуновом кудеснике Изяслав слышал много, но видел в первый раз и поразился статям старца и его белой бороде, достигавшей колен. Облачённые в белое волхвы, подсвеченные с боков факелами, хорошо вероятно были видны от подножья холма. Во всяком случае, до ушей Изяслава донёсся даже не гул, а тихий шелест встревоженной предстоящим зрелищем толпы.

Ожидание длилась, казалось, целую вечность, и непонятно было, чего ждут волхвы, упорно разглядывающие небесный свод. У Изяслава смотреть на небо устала шея, и он скользнул глазами по рядам застывших истуканами мечников. Удивляло то, что на холме не было Ладомира и его побратимов, Белых Волков. В било ударили так неожиданно, что Изяслав даже вздрогнул. А следом вспыхнули нестерпимым жаром разложенные вокруг камня костры, осветив всю вершину холма. Толпа у подножья ахнула, и этот вздох испуга и удивления взметнулся к небесам вместе с тысячами светляков и затерялся где-то в бескрайнем до черноты небе. А удивляться было чему: вместо трёх высоченных сосен, венчавших прежде холм, стояли теперь два деревянных кумира, которые должны были вобрать в себя дух Ударяющего бога и дух богини Макоши. Било теперь уже не умолкало ни на минуту, в такт задаваемому им ритму задвигались стоящие в ряд мечники, и Изяслав, подхваченный общим порывом, задробил ногами вместе со всеми. Танец был знакомый, свадебный, и загнусившие вслед за ударами била рожки, заставили танцующих добавить жару.

Навстречу дробящим землю мечникам из темноты выдвинулись Белые Волки, а первым - плешанский воевода, сверкая клыками надвинутой чуть ли не на самые глаза волчьей головы. Ряд мечников сомкнулся в круг, а в центре этого круга Волки образовали круг второй, обхватив одинокого Ладомира, который выступал в роли жениха.

Волчий вой, вырвавшийся из семи глоток, заставил сердце Изяслава похолодеть, и он едва не сбился с ритма. Всё это было похоже и одновременно не похоже на обычную свадьбу. Музыка и танец были те же самые, а вот лица - совсем другие. Оба круга разомкнулись, повинуясь сигналу рожков, и навстречу оставшемуся в одиночестве жениху выступила облаченная в белую рубаху невеста. Изяслав с удивлением и далеко не сразу признал в ней Милаву. Удивление было вялым, а ускоряющийся ритм не позволял ему отвлекаться от танца ни на мгновение. Всё должно было происходить в согласии с Перуновым сердцем, а мысли Изяслава здесь были совершенно ни при чём - он был лишь малой частицей огромного мира, подвластного богам, частицей никому не интересной, а потому неважной. Только сохраняя ряд, плечом к плечу с Доброгой и Тырей, он мог устоять в вихре божественных страстей и не затеряться безвозвратно в черноте неба.

Окружающие Милаву молодые женщины отхлынули, образовав полукруг, а она осталась стоять обнажённой перед Ладомиром, на котором тоже не было ничего кроме звериной шкуры, наброшенной на плечи. Два седобородых волхва нарядили в такую же шкуру Милаву, и острые клыки волчицы хищно сверкнули в пламени полыхающих костров. Волк и волчица впервые сошлись в танце, а мужской полукруг сомкнулся с полукругом женским. Изяслава поразило лицо Милавы, наполовину волчье, наполовину человечье. И по мере того как кружилась она вокруг Ладомира-волка, человеческого в этом лице становилось всё меньше, а волчье рвалось наружу звериным воем. Она уже не танцевала - она соблазняла распаляющегося самца, увлекая его всё ближе к священному камню. А волчий вой становился всё громче и громче, и Изяслав не сразу осознал, что из его глотки тоже рвутся в мир странные звуки, которые вот-вот должны превратиться в звериный рык.