Черное кружево, алый закат - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гармаш-Роффе cтр.№ 6

– Кость, ну ты чего, совсем, что ли, с дуба рухнул? Телка с тобой познакомиться хочет, старается оригинальничать, а ты и повелся, как лох последний? К тому же ты кольцо обручальное не носишь… Почему, кстати?

– Да мало оно мне стало… Надо б его растянуть, но руки не доходят. Или ноги.

– Вот-вот! Кольца нет – вроде как свободный. То-то девки липнут! У меня тоже таких вагон и маленькая тележка, вечно прилепиться норовят. Не принимай всерьез!

– А тебе б сказали, что твоя Смерть к тебе прилепилась, ты бы как?!

– Я бы? Я бы на три буквы ее послал, Костик! Давай лучше думать, что там Дранковский крутит против нас. Ведь пойми, если он против меня что-то затевает – значит, и против тебя. Мы ж с тобой в одной упряжке!

– Степ, погоди… Может, эту девку ко мне Дранковский и подослал?

– Хм… Это мысль! Ко мне Кирку, к тебе девицу на улице… Чтоб мы с тобой убоялись… Ну, точно! Костик, я все понял! Эти бабы – будто записочки такие нам: осторожнее, парни! В общем, это не угроза, а предупреждение! Ничего серьезного. «Дракошка и компашка» и без того знают, что мы с тобой люди разумные!

– Твоими бы устами мед пить… – упадническим тоном проговорил Костик.

* * *

Александра любила Красное море и вообще любила всякое море, но больше всех любила Черное. Только у нее отняли Коктебель, Ялту, Феодосию, Пицунду – у нее всё отняли, вместе с детством, вместе с куском ее души.

И она стала ездить на Красное.

Ей нравилось прилетать ночью, легко завтракать в пустынном ресторане, когда весь отель еще безмятежно спит, а потом пойти медленно к морю, издалека улавливая его предутренний блеск, прислушиваясь к его дыханию, втягивая ноздрями солоновато-горький запах… Потом она бродила по едва различимой, прохладной кромке воды в ожидании ритуала рождения солнца. И вот – в этих широтах всегда неожиданно и стремительно – солнце вдруг вырывалось из лона вод. Новорожденное, сначала мокрое и красное, оно быстро обсыхало в просторной простыне неба, все светлея, становясь чистым и звонким, как детский смех.

Приняв роды солнца, Александра уходила спать, умиротворенная, и спала долго, долго, пока спалось. И никто не тревожил ее сна.

Проснувшись далеко за полдень, она деловито и в то же время расслабленно входила в ритм курортной жизни: осваивала пляж, спортзал, массаж. И, конечно же, наилучший столик из всех многочисленных кафе отеля, за которым особенно удобно и приятно работать.

Среди статей, которые она задолжала, первой и срочной была одна, под риторическим вопросом «Есть ли у нас малый бизнес?».

Смысл ее заключался в том, что в любой бизнес, как метастазы, проникают другие структуры – власти и криминала, – и малый бизнес является, в реальности, всего лишь малой структурой о-о-очень большого теневого бизнеса. Любое существующее ныне заведение, будь то парикмахерская, ресторан или завод, уже фактом своего существования доказывало свою коррумпированность, потому что иные заведения не выживали. А иногда и их основатели.

Все это знали, от президента до пенсионера, читающего газеты, но никто не мог указать на зло пальцем: оно было безлико оттого, что имело слишком много лиц. Тем не менее все дружно верили, что со злом этим кто-то борется. И что его даже скоро победят.

Александра прослушала интервью, записанное на диктофон. Предприниматель Степан Катаев начинал свою карьеру с продажи тары. Деревянной, грубо сколоченной, из которой торчали гвозди и занозы, тем не менее верно прослужившей складам, базам и магазинам всю советскую эпоху и пребывавшей отчего-то всегда в дефиците. Катаев собирал разбитые ящики, сколачивал их заново и опять запускал в оборот.

Позже он арендовал цех и стал делать пластмассовые ящики, которые не гнили на складских территориях под дождем, не оставляли занозы в руках, не разбивались от нечаянного удара, не рассыхались под солнцем, как деревянные. Быстро реагируя на запросы рынка, он затем освоил картонные упаковки для разных товаров. Еще годика четыре спустя, серьезно повысив качество, взялся за упаковки для пищевых продуктов, – дела шли тем более хорошо, что он в ту пору оказался единственным на отечественном рынке, кто соответствовал европейским санитарным стандартам и нормам, но при этом его продукция стоила в два раза дешевле западной…

«Честный бизнес, честные деньги, – пометила Александра. – Обязательно донести до читателя, который до сих пор любого состоятельного человека считает вором».

Вдохновленный собственным примером, Степан часто отзывался на просьбы о помощи начинающих бизнесменов, а потом решил создать ассоциацию малого и среднего бизнеса. Под забавным названием АСТАП (почти Бендер!) Ассоциация Смелых, Творческих и Активных Предпринимателей тоже процветала. Казалось, за что ни возьмется этот человек, все в его руках зеленеет и плодоносит.

Однако Александра пыталась вытащить из него совсем другую информацию: кто на него наезжал да какой ценой он выжил. Степан уходил от подобных вопросов. Понятно: хочет жить и дальше. Отчего не станет закладывать тех, кто его рэкетировал, – но позволял существовать, так как Степан платил; тех, кто обложил его взятками и откатами, – но поскольку получал, то позволял бизнесу развиваться.

Однако общие знания и понимание вещей – ничто в журналистике без конкретных фактов. И где их взять, если все молчат? Кто под страхом потери своего дела, а кто и под страхом смерти…

Собственно, Александра сначала хотела писать о другом. Ее интересовала тема, отчего у нас практически нет своего производства. Отчего все ударились в торговлю. Перепродавать, понятно, легкое дело – куда легче и прибыльней, чем производить. Но для процветания государства необходимо производство! А значит, нужны программы поддержки для предпринимателей, нужно вникать в их проблемы, их беды, их сложности…

Вот о чем собиралась писать Александра. Принялась изучать материал и вскоре поняла, что на заре российского капитализма аппетиты у разного род «крыш» были непомерно огромные, реальной поддержки со стороны государства предпринимателям не существовало – ни правовой, ни финансовой, – а выплачивать доли от еще не случившихся доходов невозможно. Отчего было им проще заниматься коммерцией, а не трудоемким процессом производства. В котором меж тем нуждалась и нуждается страна!

В поисках ответа на столь животрепещущий вопрос она некоторое время назад набрела на ассоциацию Степана Катаева. По ее сведениям, он являлся тем самым редким производственником: у него уже имелся маленький заводик и дела шли отлично. Как же ему удалось то, что не удавалось другим? Неужто его не коснулись общие беды?

– Рэкет, конечно, как же без него, – улыбнулся он на вопрос журналистки. Александре понравилась его улыбка: в ней не было хорошо ей знакомого выражения «один пишем, три в уме». – Но я сам был хулиганом дворовым, умею с такими ребятами разговаривать.

– И как же с ними надо?..

– Уважительно. Они же хулиганье бывшее, ничему не научились, ничего не добились, бандитами стали. И знают ведь об этом! Когда они к вам приходят, им заранее обидно, что вы что-то умеете, а они нет. Поэтому они страшно не любят, когда перед ними выделываются.