Русский флот на чужбине - читать онлайн книгу. Автор: Никита Кузнецов cтр.№ 51

11 октября в Бизерту прибыл генерал-лейтенант М.И. Занкевич — представитель «Анонимного общества эксплуатации запасов» (коммерческой компании, занимавшейся продажей имущества, ранее принадлежавшего России и находящегося за границей). По согласованию с французскими властями он выступал посредником при продаже части боевого запаса (унитарных патронов калибра 120 мм и ниже) Эстонской республике. Первоначально появление генерала вызвало резкий протест со стороны командования эскадры. На следующий день после прибытия Занкевича в Бизерту М.А. Беренс издал приказ, в котором предлагал чинам эскадры «…не оказывать никакого содействия генерал-лейтенанту Занкевичу и командирам запретить вход генералу на корабли без особого на то письменного моего разрешения». Однако потом, узнав, что данная акция санкционирована французским командованием, адмиралу пришлось подчиниться. 20 октября в Бизерту прибыла эстонская комиссия для приема боезапаса, который проходил «предпродажную подготовку», осуществлявшуюся силами работавших по вольному найму чинов эскадры.

С началом учебного года, благодаря хлопотам В.И. Дмитриева, удалось определить 4 мальчиков и 21 девочку в различные французские и бельгийские школы.

К 1 октября 1922 г. были откомандированы во французскую Морскую школу (аналог Морского корпуса) два корабельных гардемарина — Афанасьев и Варнек.

13 октября 1922 г. в Морском корпусе торжественно отметили сорокалетний юбилей службы в офицерских чинах его директора — вице-адмирала Герасимова. 30 октября находившийся в Бизерте маршал Франции А.-Ф. Петэн посетил Морской корпус Встреченный с подобающими почестями, он и принял парад батальона корпуса, которым остался очень доволен, и хвалил отличную военную выправку.

1 ноября состоялся последний выпуск из Морского корпуса. 17 старших гардемарин получили назначение в штат Русской эскадры с денежным содержанием 40 франков в месяц, а 47 человек были зачислены сверх штата и получали 10 франков в месяц.

В отличие от выпускников военных училищ, существовавших в этот же период за рубежом, гардемарины Морского корпуса получали не первый офицерский чин мичмана, а звание корабельного гардемарина. О причинах этого Кедров писал в штаб главнокомандующего Русской армией в октябре 1921 г.: «…я считаю вообще производство в настоящее время корабельных гардемарин в мичманы несвоевременным и ненужным. Что же касается, в отдельности, гардемарин, оказавшихся на транспорте „Орел“, то таковые, как не откликнувшиеся на зов главнокомандующего придти на помощь ему в освобождении родины от красного ига, и не пошедшие в Крым на транспорте „Якут“, и тем более не могут рассчитывать на производство властью, которой они по тем или другим причинам уклонились от беспрекословного повиновения» [58] . Отвечая на новый запрос штаба, сделанный в феврале 1922 г., командующий Русской эскадрой указывал на еще одно обстоятельство, по его мнению, препятствующее производству в офицеры: «У нас более чем достаточно морских офицеров для текущих потребностей. Офицерское же звание для молодого человека за границей без средств к приличному существованию является часто помехой и затруднением для подыскания заработка» [59] .

10 ноября 10 гардемарин последнего выпуска и 15 гардемарин, окончившие морской корпус, в июле уехали во Францию. Там стараниями Дмитриева все они были приняты в Сорбонну. В этот же день уехали из Бизерты и 11 детей, зачисленные в различные учебные заведения Франции и Бельгии.

29 июля 1922 г. приказом командующею эскадрой № 172 был объявлен список лиц, выдержавших за истекший 1921–1922 учебный год при Морском корпусе экзамены за полный курс специальных классов. Всего эти экзамены сдали 17 человек, из них 2 мичмана военного времени, 8 подпоручиков по Адмиралтейству (главным образом — бывших гардемарин) и 7 подпоручиков Корпуса корабельных офицеров. Для лиц, уже имевших офицерские чины, сдача экзамена означала подтверждение их профессиональной квалификации, и его результаты были внесены в послужные списки.

В начале 1922 г. в составе эскадры числилось 825 человек, в декабре того же года на эскадре осталось 387 человек (из них 96 офицеров и 191 матрос и унтер-офицер). За второй год пребывания в Бизерте эскадра уменьшилась на два корабля — вслед за транспортом «Дон», проданным весной 1922 г., французам был продан транспорт «Добыча». На следующий год предполагалась продажа девяти вспомогательных судов. Суммы от продажи вспомогательных (небоевых) кораблей эскадры шли, по словам французского командования, целиком на ее содержание. С этим приходилось считаться. Кроме того, на следующий год планировалось сократить штат эскадры до 311 человек.

В целом 1922 г. прошел для эскадры под знаком массового отъезда ее чинов во Францию в поисках лучшей доли. Несмотря на три выпуска корабельных гардемарин из Морского корпуса, личный состав эскадры сократился более чем в два с половиной раза.

«Но положение Эскадры все же было прочным. Эскадра продолжала стоять под Андреевским флагом. Французские морские власти не вмешивались во внутреннею жизнь Эскадры и взаимоотношения между Русским и французским командованием за этот год, особенно с приездом нового Морского Префекта контр-адмирала Эксельманс, еще более улучшились в смысле взаимного доверия и доброжелательства. Небольшой численно личный состав Эскадры, еще более окреп духом, настроение и дисциплина стояли на должной высоте и люди, крепче привязавшись к своим кораблям и друг к другу, спокойно несли службу по сохранению и поддержке кораблей, веря в лучшее будущее», — написано в отчете по эскадре.

Новый 1923 год начался с невеселых событий: союзники продолжали продавать русские корабли. Так, 7 января Русскую эскадру покинул транспорт «Добыча», купленный ранее торговым домом «Gazzol» в Генуе. С 1 по 27 февраля ледоколы «Джигит», «Всадник», «Гайдамак», «Илья Муромец», буксир «Голланд», посыльное судно «Якут», спасательный буксир «Черномор», посыльное судно «Китобой» и канонерская лодка «Страж», назначенные к продаже, были переданы французскому командованию и отведены для стоянки в гавань Сиди Абдала. С 1 апреля 1923 г., по новому распоряжению французов, личный состав эскадры уменьшился до 274 человек.

Эскадра таяла — корабли продавались, людям приходилось переходить на положение беженцев. Как результат прошлогодних переговоров с генералом Занкевичем продолжилась продажа боевого запаса. С линкора «Генерал Алексеев» с помощью французских моряков выгрузили 160 выстрелов для 12-дюймовых орудий и 750 для 130-мм пушек. Боезапас продали русскому инженеру А.П. Клягину, выступившему посредником в сделке с правительством Эстонии.

С 1 января 1923 г. Морской корпус был переименован в Сиротский дом и прикомандирован для довольствия к линкору «Георгий Победоносец», причем воспитанникам старше 18 лет и «излишествующему» обучающему и обслуживающему составу по приказу французов полагалось покинуть корпус и искать заработки на стороне. Но благодаря принятым командованием мерам дело ограничилось лишь переименованием.