Русский флот на чужбине - читать онлайн книгу. Автор: Никита Кузнецов cтр.№ 54

Адмирал Эксельманс объявил о признании Францией С.С.С.Р., выразил свое соболезнование и развил свою точку зрения о том, как должны в данном случае поступить Русские Морские Офицеры.

Выло ясно у что он опасается повторения случая с кан[онерской] лод[кой] „Грозный“. Затем он заявил, что он не желает нас ставить в положение, при котором нам могут предложить немедленно покинуть суда, а потому предложил личному составу перебраться на берег в казармы авиационного парка в Сиди-Ахмет — в 7-ми километрах от Бизерты.

После этого Адмирал Эксельманс спустился ко мне в каюту, где опять выразил опасения повторения случая с „Грозным“ и сравнительно успокоился после моего ручательства, что подобного случая не будет, и ликвидация эскадры пройдет совершенно спокойно. Официально я просил Адмирала Эксельманса назначить Комиссию, которая перед съездом нашим с судов установила [бы] их состояние и [то], что они поддерживались в исправности по мере наших возможностей. Неофициально я просил его оказать содействие по переправке нашему Агенту в Париже Капитану 1 ранга Дмитриеву реликвий и серебра, хранящихся на Эскадре [66] . Относительно отправки серебра и реликвий Адмирал заявил, что берет это дело на свою ответственность и уверял, что я могу быть совершенно спокойным, что это будет сделано; Комиссию же назначил немедленно, чтобы не задерживать переборку [так в тексте, правильно — „переброску“. — Н.К.] личного состава на берег. С последней Адмирал очень торопил, почти не скрывая, что он опасается случаев потопления и порчи судов.

Морской Корпус и „Георгий Победоносец“ Адмирал Эксельманс обещал сохранить возможно дольше. Первый, чтобы дать возможность окончить еще одному выпуску, а второй, пока все семейные офицеры не найдут себе занятий.

По отъезде Морского Префекта, мною были собраны Командиры, которым я объявил о предстоящей ликвидации, объявил очередь сдачи судов, приказал оставшиеся расходные материалы, могущие пригодиться Морскому Корпусу и [линкору] „Г[еоргий] Победоноceц“, передать на последний, ручное оружие и штурманское имущество передать на „Алексеев“, упаковать имеющиеся реликвии и архивы, но обстановки не трогать.

С заходом солнца были спущены Андреевские флаги, с тем, чтобы более не подниматься. В полночь был спущен мой флаг.

1 ноября утром ко мне прибыла Комиссия для осмотра судов, с целью сговориться относительно ее работы. Было условлено, что она, не вдаваясь в детали, должна установить, как сохранялись суда и их настоящее состояние. После осмотра судов личный состав их сейчас же покидал их» [67] .

Французское командование неофициально дало понять, что русские моряки беженцы должны решить свою судьбу до 1 января 1925 г. Морской префект Бизерты контр-адмирал Эксельманс очень сочувственно относился к русским морякам и, возможно, в душе не был согласен с решением своего правительства. Однако, занимая официальную должность, он не мог уклониться от выполнения приказа. Когда стало ясно, что для осмотра кораблей в Бизерту прибудет советская комиссия, Эксельманс в неофициальном порядке обратился к морскому министру Франции с просьбой об отчислении его от должности морского префекта. Его просьбу удовлетворили, и вскоре он отправился в трехмесячный отпуск «по состоянию здоровья». Советских специалистов принимал вновь назначенный префект — контр-адмирал К. Клеман.

В октябре 1924 г. закончили обучение и были произведены в гардемарины кадеты очередной роты, начавшие обучение еще в Севастополе (58 человек). Они разместились на жительство в лагере Сфаят. В 1925 г. корпус закончили две последние кадетские роты, набранные уже в Бизерте. 25 мая приказом по Морскому корпусу № 25 он ликвидировался окончательно.

Для всех офицеров флота ликвидация эскадры оказалась великой трагедией. Дело было даже не только в том, что теперь им предстояло нести нелегкую ношу эмигрантов и зарабатывать на хлеб насущный тяжелым трудом. Со спуском Андреевского флага, которому они служили верой и правдой, рушился весь смысл их жизни. Особенно ярко свои чувства выразил неоднократно упоминаемый Монастырев: «Моя карьера морского офицера закончилась. Не об этом мечтал я в своей юности, выбирая жизненный путь. Я мечтал о далеких морях, о дальних походах, о радостных лицах друзей, о славе своей Родины и ее флота, о славе Андреевского флага.

Но судьба распорядилась иначе. (…)

Андреевский флаг спущен! Для многих из нас навсегда. (…) У меня на душе холодно и пусто. Теперь я окончательно потерял все, что мне было дорого…»

Необходимо сказать несколько слов о том, как сложилась судьба кораблей эскадры после ее ликвидации. Советское правительство очень надеялось увеличить мощь своих морских сил за счет кораблей бывшей Русской эскадры. Требования вернуть корабли большевики начали выдвигать с августа 1921 г., однако в тот момент юридического обоснования у подобных претензий не имелось. Уже в октябре 1924 г. «Морской сборник», издававшийся в Москве, писал: «Мы не можем сомневаться, что возвращение судов — вопрос ближайшего будущего, так как по самому существу вопроса судьба эскадры ни в коей мере не может быть предметом будущих переговоров, тем более в плоскости экономической. Возвращение судов есть первый шаг, вытекающий из логики вещей, логики момента, из самой сущности факта признания де юре. (…)

Мы не знаем их [кораблей эскадры. — Н.К] действительного технического состояния, но судя по имеемым точным данным, большинство из судов было приведено в состояние долговременного хранения, побывало в доках и имело ремонт механизмов. И хотя развал личного состава эскадры вначале сопровождался хищениями и попытками распродажи судового имущества и инвентаря, однако, нужно думать, наличие некоторой организации на эскадре (появившейся вскоре после прихода в Бизерту) не дало развиться этому явлению.

Во всяком случае, долгие годы бесхозяйного существования не могли не отразиться на материальной части судов. С этим придется считаться. Но в длинной череде трудов, намеченных з а к о н н ы м х о з я и н о м [разрядка в оригинале. — Н.К.]в деле восстановления морской мощи Республики рабочих и крестьян найдутся место, силы и средства для приведения в должный боевой вид и этой части достояния народа и Красного Флота».

Как видим, представители Красного флота имели весьма достоверную информацию о жизни эскадры и даже признавали наличие на ней «некоторой организации». Скорее всего, такую осведомленность можно связать и с определенной разведывательной работой, и с тем, что в этот период существовала еще относительно свободная почтовая связь с заграницей.