Антология шпионажа - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Вилинович cтр.№ 25

Предыстория второго ареста заслуживает внимания, кроме всего прочего, характеризуя приемы «работы» фактического правителя Англии. Вместе с Фелиппесом, когда он служил у Уолсингема, трудился и другой опытный подделыватель писем и профессиональный шпион, Томас Барнс, пытавшийся, в частности, по поручению правительства втереться в доверие к Хью Оуэну и стать его агентом. В отличие от Фелиппеса он еще оставался на службе в 1605 г.

Как раз в самом конце года Барнс, по прямому указанию Сесиля, подделал письмо Фелиппеса к Оуэну. Через несколько дней Барнсу вручили заграничный паспорт, подписанный самим Сесилем. Паспорт был выдан на имя Томаса Вильсона, одного из секретарей Сесиля (осталось неизвестным, не был ли Барнс этим самым «секретарем Вильсоном» и в Англии).

Поставив подпись на паспорте Барнса-Вильсона, Сесиль в тот же день написал коменданту города Дувра сэру Томасу Фейну. В письме было сказано, соблюдая строжайшую тайну, арестовать человека по имени Томас Вильсон, который предполагает покинуть страну. И к великому негодованию Вильсона, он был арестован, несмотря на его клятвенные заверения, что здесь произошла какая-то ошибка и что он действует строго в соответствии с приказаниями Левинуса Мунка, главного секретаря всесильного министра. Фейн, согласно инструкции, поместил Вильсона в одиночную камеру, а захваченные при нем письма переслал в Лондон на имя Сесиля и лорда Нортгемптона, который занимал должность королевского наместника нескольких южных городов, включая Дувр.

Авантюра заключалась в том, что формально в первый раз Фелиппес был арестован по приказанию не Сесиля, а Нортгемптона. Теперь же Нортгемптон, не подозревая интриги, отдал приказ о вторичном аресте Фелиппеса. Таким образом, министр, с одной стороны, добился полной изоляции Фелиппеса, а с другой – мог делать вид, что арест произведен без малейшего его, Сесиля, ведома и участия. Одновременно, с точки зрения министра, арест Барнса был также не лишней острасткой для этого агента. Барнса вскоре освободили и разрешили следовать во Фландрию, куда он и отправился, многократно заверяя Сесиля в своей верности ему и преданности делам службы.

А Фелиппес оставался сидеть в Тауэре. В судьбе бывшего шпиона проявили участие два человека, можно сказать, его сослуживцы – Левинус Мунк и комендант Тауэра сэр Уильям Уэйд, известный как жесточайший истязатель заключенных и провокатор. Таким образом, Фелиппес бы не только изолирован, но и попал в положение, когда единственным выходом было оказать крупную услугу Сесилю, перед которым за него уже ходатайствовали Мунк и Уэйд. Не стоит забывать также, что до января 1606 г. Сесиль мог пользоваться услугами Барнса, заботливо посланного во Фландрию, подобно тому, как Фелиппес был отправлен в Тауэр. Именно в это время суду была представлена «Исповедь» Томаса Винтера.

Была ли подделкой эта исповедь? 8 ноября Винтер был захвачен в Холбич-хаузе. Раненный в правую руку, он не мог защищаться. Он также не мог подписать свои показания во время первого допроса. Однако через неделю Уэйд сообщил Сесилю, что Винтер готов записать все сообщенное министру в ходе состоявшегося между ними незадолго до этого разговора, а также все, что он, Винтер, сумеет дополнительно припомнить.

Оригинал «Исповеди» куда-то исчез, и все попытки его разыскать в архивах пока остаются безуспешными. Этот подлинник должен был служить основанием написанного на десяти страницах текста «Исповеди», датированного 23 ноября 1605 г. Почерк в этом документе напоминает почерк Винтера до ранения. Однако в нем имеется одна настораживающая деталь.

Правописание фамилий тогда было еще очень нечетким (вспомним, что сохранилось много написаний фамилии жившего в ту эпоху Вильяма Шекспира, не раз подававших повод к самым различным, нередко фантастическим предположениям и теориям). Хотя разное написание одной и той же фамилии было в начале XVII в. скорее, исключением, чем правилом. Винтер во всех его сохранившихся и не вызывающих, сомнения в подлинности подписях неизменно и очень четко писал «Wintour». В тексте «Исповеди» стоит; подпись «Winter», так, как обычно писали фамилию Винтера другие люди, но не он сам. Сравнение подписи в «Исповеди» с другими сохранившимися автографами Винтера почти исключает предположение, будто она получилась такой вследствие того, что перо случайно скользнуло по бумаге и две буквы «ou» превратились в «е». Поэтому ошибка со стороны подделывателя более вероятна, чем ошибка самого Винтера.

С этого текста «Исповеди», считающегося оригиналом и хранящегося в архиве Сесилей, Левинус Мунк списал копию, которая была представлена королю. Яков сделал на ней различные пометки на полях, в частности, указав на одну, показавшуюся ему неясной, фразу, которая была после этого редактирована. Копия Мунка, сохранившаяся в Государственном архиве, и была напечатана в официальном правительственном отчете.

Наверху первой страницы якобы оригинала «Исповеди» почерком судьи Кока дата 23 ноября заменена на 25 ноября (хотя в копии Мунка осталась исходная дата). К тому же Кок специально сделал в начале и конце «Исповеди» приписки, гласящие, что этот документ содержит признание Томаса Винтера перед членами Комиссии по расследованию заговора, сделанное добровольно 25 ноября и написанное им собственноручно в тот же день. Хотя нет никаких свидетельств, что Винтер действительно сделал это признание перед комиссией, в копии Мунка рукой Сесиля все они упомянуты как свидетели, несмотря на то, что их подписи отсутствуют.

В копии Мунка, датированной 23 ноября, находятся на полях две небольшие и маловажные вставки в текст, подобные вставкам короля, сделанным для печатного издания. Однако такие же вставки на полях мы находим и в «оригинале», при этом написанные тем же почерком, что и остальной текст. Очевидно, вставки в оригинал были сделаны после того, как он был доставлен из Тауэра Мунку для снятия копии. Мало правдоподобно, чтобы после снятия копии оригинал возвратили Винтеру с приказанием внести в него эти изменения, не имеющие никакого серьезного практического значения. Напротив, считая «оригинал» фальшивкой, легко допустить, что подделыватель сделал добавления в соответствии со вставками, внесенными в копию начальством.

Наконец, сохранился фрагмент из другого показания Томаса Винтера от 25 ноября, касающегося его поездки в Испанию в 1602 г. Оно подписано «Wintour». И что особенно интересно, в бумагах Сесиля обнаружено письмо Уэйда от 25 ноября, в котором он сообщает, что Винтер дал показания о своей деятельности в Испании, которые им самим изложены на бумаге. К письму приложено на двух страницах показание Винтера, подписанное «Wintour». Однако весь текст письма написан явно той же рукой, что и «оригинал» «Исповеди». Более того, в это показание включен в несколько измененной форме и фрагмент действительно собственноручно написанного Винтером текста.

Иначе говоря, какое-то показание заключенного было в измененной форме переписано другим лицом, подделывающимся под почерк арестованного заговорщика, и в конце этого документа либо Винтер был принужден поставить свою подпись, либо она также была сфальсифицирована.

Фабрикация показаний от 25 ноября позволяет сделать вывод и о подделке «Исповеди». Однако следует оговориться – подделыватель не «изобретал» показания, а переделывал в соответствии с видами и намерениями Сесиля подлинные слова арестованного. Достаточно было опустить некоторые факты и вставить то, что Сесиль хотел приписать заговорщикам.