Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции "Марс" 1942 г. - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Гланц cтр.№ 81

Примерное 12:15 8 декабря окружение, которого опасался генерал Соломатин, завершилось. После утренней перегруппировки войск 19-я танковая дивизия генерала Шмидта возобновила продвижение на север, легко отбила у ослабевших русских солдат деревню Цицино и, не останавливаясь на достигнутом, вышла к южной окраине Дубровки примерно в 14:30. Получив сигнал об успехах 19-й танковой дивизии, боевые группы Кассница и фон Витерсгейма, собрав все имеющиеся резервы, поднялись со своих позиций южнее Белого и нанесли удар в южном направлении по укреплениям растерявшихся русских. После отчаянного сражения за основные позиции русских передовые части 113-го танкового гренадерского полка фон Витерсгейма достигли северной окраины Дубровки в 14:30 и были встречены ожесточенными контратаками русских и губительным артиллерийским огнем. Зная, что южная окраина населенного пункта уже захвачена 19-й танковой дивизией, части 1 — и танковой дивизии отступили на безопасные позиции на расстояние нескольких сотен метров к северу, где и окопались, готовясь к ночи. Несмотря на небольшой разрыв между передовыми частями 1-й и 19-й танковых дивизий, кольцо вокруг русских войск в буквальном смысле слова сомкнулось, поскольку возле разрыва преобладала тяжелая немецкая артиллерия. Ее огонь и стрельба с немецких опорных пунктов на юге пресекали нерешительные и неорганизованные попытки русских войск, не получивших такого же строгого приказа, как Соломатин, вырваться из окружения (23).

В это время пехотинцы боевой группы стрелкового полка Кассница наконец отомстили за непрерывные обстрелы, которым русские подвергали их на протяжении двух предыдущих недель. Наступая со своего «пятачка» к юго-западу от Батурине, 1-й батальон полка преодолел упорное сопротивление русских и соединился с батальоном 246-й пехотной дивизии, которая так намучалась во время двухнедельной осады деревни Будино. Одновременно 2-й батальон стрелкового полка соединился с 1-й танковой дивизией, с триумфом наступающей на Дубровку (24). Позднее днем командующий 1-й танковой дивизией генерал Крюгер торжествующе сообщил по рации генералу Гарпе в штаб 41-го танкового корпуса, что русские наконец-то «попали в мешок».

Такие же обнадеживающие известия Крюгер передал в штаб корпуса от полковника фон дер Медена, части которого находились на берегу реки Нача. Пока 30-й армейский корпус и 1-я танковая дивизия смыкали кольцо, силы фон дер Медена начали развивать успех, воспользовавшись добровольным отходом русских с оборонительных позиций на западном берегу реки. Фон дер Меден приказал своим войскам максимально усилить давление на противника. На всем участке у реки немцы почти не встречали сопротивления, части 246-й пехотной дивизии захватили Ананино, 1-й батальон 1-го танкового гренадерского полка двинулся на запад от Жегунов, К-1 и 2-й батальон 1-го танкового гренадерского полка заняли окрестности Кислово. А уже успевшая собраться 12-я танковая дивизия генерала Весселя наступала в западном направлении из Басино, сменила 1-й батальон 1-го танкового гренадерского полка, продвинулась на запад к Тараканово, преследуя по пятам отступающего противника. Единственный уцелевший офицер и 117 солдат измученного танкового гренадерского батальона были выведены из боя и отправлены в свою дивизию в Белый на заслуженный отдых (25).

Далее на юг маленькая боевая группа Хольсте 1-й танковой дивизии преследовала отступающих на север русских, старающихся ускользнуть от 20-й танковой дивизии, готовой перерезать им путь к отступлению. Пока Хольсте теснил русских на север, немецкий 200-й строительный батальон и К-1 повернули на юг, захватили Городню и ближайшие деревни, вынудив отступающих русских повернуть на запад.

На участке фронта протяженностью более 50 км впервые за все время операции немцы перешли в наступление. Ликующие Гарпе и Крюгер из штабов подбадривали их.

Вечером 8 декабря в штабе 41-й армии генерала Тарасова царили смятение и ужас. День закончился так же, как и начался, — катастрофой. Находясь в относительной безопасности за пределами «котла» у Белого, Тарасов мог только догадываться о том, что творится там внутри, да и то с трудом. Большинство приказов, которые он отдавал, никак не соотносились с реальной обстановкой. Короче говоря, ему удавалось только командовать сражением на берегах Вишенки, но не более, несмотря на все старания. В «котле» генералу Соломатину приходилось обходиться без приказов начальства. Целый день Тарасов то собирал резервы, чтобы преградить немцам путь на запад, то обращался в штаб фронта к Пуркаеву с просьбами о помощи. Помощи можно было ждать лишь от 279-й стрелковой дивизии, которую штаб фронта уже передал в подчинение Тарасову для участия в возобновленном наступлении. К счастью, эта новая дивизия запоздала с прибытием, потому не попала в окружение вместе с Соломатиным и теперь могла приступить к созданию новой линии обороны. Силами этой дивизии Тарасов решил закрепиться на берегу реки Вишенка, в качестве подкрепления выделив остатки бригад 6-го стрелкового корпуса, вырвавшиеся из окружения (75-й и 78-й), а также разрозненные части почти полностью уничтоженной 150-й стрелковой дивизии полковника Груза. Вдоль новой линии обороны были дислоцированы уцелевшие танки 65-й и 219-й танковых бригад при поддержке сравнительно невредимой 104-й танковой бригады майора А.Г. Зубатова. Узнав о контрударе противника и вероятности окружения советских войск, генералы Жуков и Пуркаев немедленно приказали Тарасову собрать сменные войска и прорваться сквозь позиции противника на помощь сорока тысячам окруженных советских солдат. Этот приказ Тарасов счел смехотворным: имеющиеся в его распоряжении войска едва могли удержать позиции вдоль Вишенки. И тем не менее, лихорадочно развертывая войска в оборонительном порядке, Тарасов мрачно и машинально обдумывал призрачный план спасения (26).

А в немецкой ловушке перед Соломатиным встала дилемма: с одной стороны, требовалось создать круговую оборону, с другой — готовиться к прорыву в западном направлении. Поскольку Тарасов приказал держаться, Соломатин отдал предпочтение выживанию своих войск. Позднее он описал свой первоначальный план:

«В этой очень сложной обстановке было принято решение оборонять 48-й механизированной бригадой участок Сырматная, Быково, 35-й механизированной бригадой — участок Сорокине, восточная опушка леса западнее Тараканово, 91-й стрелковой бригадой — участок Марьино, северо-западные склоны высоты в 2 км от Марьино. Для наступления навстречу войскам 41-й армии в северо-западном направлении в течение ночи на 8 декабря были выведены из боя и сосредоточены в лесу, в районах юго-восточнее Цицино, Зипарево, Шевнино, две механизированные (19-я и 37-я) и одна стрелковая (74-я, командир полковник И.П. Репин) бригады» (27).

Во время перегруппировки Соломатин столкнулся со множеством проблем, и не в последнюю очередь — с усилившимся натиском противника. Когда Соломатин отдал 91-й стрелковой бригаде приказ выйти из боя, к своему ужасу, он узнал, что генерал-майор И.И. Попов, заместитель командира армии, уже приказал этой бригаде и одному из полков 150-й стрелковой дивизии отступить в Цицино. 91-я стрелковая бригада полковника Репина пыталась выполнить приказ, но путь в Цицино преграждали наступающие немецкие танки и пехота. Мало того, из-за отступления бригады между ее участком и участком соседней 35-й механизированной бригады подполковника Кузьменко осталась брешь шириной 8-10 км. Немцы не замедлили воспользоваться ошибкой и ринулись в сторону Марьино, оборону которого должна была осуществлять 91-я бригада. Чтобы исправить ошибку, пришлось отправить бригаду полковника Лобанова в ночную атаку с целью захвата деревни, которую бригада и захватила рано утром ценой больших потерь (28).