Кремлевские "инсайдеры". Кто управляет экономикой России - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соколов cтр.№ 2

А. Франк развивает мир-системный анализ [Семенов, 2003, c. 205–221]. В своих трудах он показывает, как неэквивалентный обмен способствует «развитию недоразвитости» (development of underdevelopment) и на более низких уровнях внутри страны [Миронюк, 2001]. Внутри периферийных стран, как отмечали С. Амин и Ф. Кардозу, усиливается социальная и политическая неустойчивость, а также разрастается компрадорская бюрократия, подавляющая недовольство [Tausch, 2003]. И. Валлерстайн в рамках мир-системного анализа относил Россию к странам-полуперифериям, видя фактор «ядра» в наличии военной мощи и особом географическом положении [Семенов, 2003, c.574]. Есть основания полагать, что наша страна все дальше закрепляется в качестве периферии. Многие специалисты (см. С. Кара-Мурза, Ю. Мухин, Р. Дзарасов, С. Дзарасов, М. Делягин, Б. Кагарлицкий, Ю. Семенов) отмечают, что Россия в результате уничтожения СССР обрела все признаки периферийной, зависимой страны, о которых писали теоретики зависимого развития: вывоз капитала, деиндустриализация, экспортно-сырьевая ориентация, недоинвестирование, высокий уровень коррупции и теневой экономики и т. д. Развивая мысль А. Франка о воспроизводстве периферийности зависимой страны, можно выделить следующие уровни неравномерного распределения власти и ресурсов внутри страны: региональный, отраслевой, институциональный, социальный, военный и т. д. [Соколов, 2011 а]. Так, отрасли, ориентированные на экспорт, находятся в более привилегированном положении. Усиливается региональный контраст, который особенно заметен при сравнении жизни в столицах и в остальной России. Социальное расслоение достигло уровня африканских колоний, а основные национальные богатства находятся под контролем небольшой группы лиц. Примечательно, что при попытках развития государство дает предпочтение отдельным связанным с группами бюрократии институтам (оазисам благополучия развития), которым предоставляются большие привилегии и ресурсы в надежде, что они-то и вытянут страну вперед. То есть происходит анклавизация экономики на фоне деградации всего хозяйства в целом, примером чего являются и рассматриваемые в данной работе государственные корпорации.

Оценка потерь экономики

До сих пор Россия не достигла хотя бы даже советского уровня 1990 года по большинству показателей экономического развития. Советскую экономику принято критиковать за отсталость, однако даже при сохранении средних за период в 20 лет (1970–1989 гг.) «низких» темпов роста (4,4 % ежегодно, по данным ЦСУ РСФСР) к концу 2011 года ВВП страны должен был составить 236 % от уровня 1990 г. [Народное хозяйство… 1987; Соколов, 2011 а; Соколов, 2012]. А в реальности ВВП России в 2011 году, по данным Росстата, оказался лишь на 12 % выше, чем в 1990 году [там же]. То есть потери экономики за 20 лет составили 55 % (112/247 — 100 % = —55 %). Аналогичные расчеты показывают, что потери в промышленности составили 70 %, в инвестициях — 80, в сельском хозяйстве —54, в реальных доходах населения — 28 % [там же]. Примечательно, что спад по промышленному производству и инвестициям был наиболее существенным.

Что касается качественной структуры экономики, то экспортно-сырьевая зависимость образовалась именно в 90-х гг. в результате реформ. Доля нефти и нефтепродуктов в экспорте в страны дальнего зарубежья составляла в 1990 году 27,1 % и выросла до 36,4 % в 2000 году и до 57,3 % в 2010 году [Соколов, 2012]. А доля машин и оборудования упала с 18,3 % в 1990 году до 7,5 % в 2000 г. и продолжала сокращаться до 4,6 % в 2010 г. [там же]. При этом значимость самого экспорта была невысокой — 6 % при СССР. Сейчас этот показатель вырос до 23 % [там же]. Оживление экономики в период 1999–2008 гг. и далее связано с ростом цен на энергоносители на мировом рынке. Цена на нефть подскочила с 13$ за баррель в 1998 году до более чем 100–110$ в 2011-м, то есть почти в 8 раз [там же]. При сохранении средних за 1970–1989 гг. темпов естественного прироста населения (+5,72 чел./1000) в России бы сейчас жило 172,7 млн чел. без учета миграции [Народное хозяйство… 1987]. Однако, по данным переписи, численность населения на конец 2011 г. составила всего 143,06 млн чел. [ЕМИСС, 2012] Таким образом, совокупные потери населения — 29,6 млн чел. Доходы 80 % населения России без богатых выросли по сравнению с 1990 г. всего на 19 %. Совокупные потери доходов всего населения за 21 лет — 9,55 трлн $ (в ценах 2011 г.) [там же]. В целом потери страны за 20 пореформенных лет превышают потери от Великой Отечественной войны. Все это говорит о гигантской цене, которую заплатила Россия за эксперимент по построению капитализма и включению в мировое хозяйство на условиях периферии.

Проблемы модернизации российской экономики

Россия по-прежнему находится в десятке стран-«лидеров» по уровню износа основных фондов. Российские федеральные ведомства оценивают данный показатель в 45–65 %, а ученые — минимум в 60–65 % [Чичкин, 2011]. Причем в машиностроении уровень достигает более 70 %, в то время как по группе БРИКС уровень износа ОПФ не превышает 35 % [там же]. В 1970 году 40,8 % мощностей имело возраст до 5 лет, а в настоящее время — лишь 9,6 % [Заславская, 2011]. Рентабельность активов российской экономики достигает порядка 7 %, в то время как банки готовы предоставлять кредиты крупнейшим заемщикам по ставкам в среднем не менее 8—10 %, причем на срок не более 1,5–2 лет [там же]. Запустить полноценный инвестиционный проект в таких условиях становится невозможным.

Технологически отсталое производство не предъявляет спроса на инновации высокого уровня, поэтому они не разрабатываются. Доминирующие собственники не заинтересованы в долгосрочном развитии. Уровень финансирования науки до сих пор в 3 раза ниже советского уровня [Соколов, 2012]. Если в СССР доля инновационно активных предприятий составляла около 50 %, то сегодня в России она не превышает 9,4 % [там же]. Общая доля стран СНГ на мировом рынке наукоемкой продукции по мере перехода к рыночной экономике уменьшилась, как минимум, в 20 раз — с 8 % (1990 год) до 0,3–0,4 % в последние годы [там же]. Большинство технологий и инноваций, создаваемых в России, имитационные, то есть являются результатами копирования зарубежных технологий [Полтерович, 2008, 2009]. По данным Росстата, доля принципиально новых технологий среди созданных составляет всего около 10 %. Россия ежегодно вынуждена выплачивать технологическую ренту за импорт разработок, который более чем в 2 раза превышает их экспорт [ЕМИСС, 2012]. Значительная часть средств, выделяемых формально на инновации, используется без всякого полезного эффекта с целью оптимизации налогов или ради личной выгоды. Доля таких фиктивных инноваций в России весьма высока.

В то время как развитые страны переходят к 6-му технологическому укладу, основу которого составляют информационные, нано — и биотехнологии, гелио — и ядерная энергетика и т. д., в России продолжается процесс архаизации производства. Зачатки 5-го технологического уклада, основу которого составляет микроэлектроника, в результате реформ в России погибли первыми. Попытки государства создать анклавные «институты развития» и сразу войти в 6-й уклад, учитывая выбранную модель зависимого развития экономики и отсутствие необходимой базы, могут оказаться неудачными. Так, несмотря на значительные затраты по «Стратегии развития науки и инноваций в РФ до 2015 г.», плановые показатели Стратегии достигнуты не были. Например, хотя доля инновационной продукции в производстве выросла с 5,4 % в 2006 г. до 6,1 % в 2011 г., доля технологически инновационной продукции в экспорте сферы производства сократилась с 12,5 % в 2003 г. до 4,9 % в 2011 г. [Индикаторы инновационной… 2007–2013]. По показателям инновационной деятельности Россия в разы отстает даже от стран Восточной Европы, и существенного сокращения отставания не наблюдается, несмотря на затрачиваемые государством огромные средства [там же]. Это говорит о низкой эффективности управления экономикой и низких шансах модернизировать экономику в условиях периферийности.