Проклятие палача - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Вальд cтр.№ 67

Вернее не предстал. Юлиан Корнелиус тут же свалился с ног, едва отступила от него стража. Он был смертельно и сладко пьян.

– В полночь я почувствовал облегчение. Колено уже не так противно ныло, и даже слегка стухла опухоль. Наутро я был рад, что твоего лекаря не задушили ночью мои… Бывало такое. А после того, как он перевязал ногу и наложил мазь, боли совсем прекратились. Вот такой у тебя славный лекарь. Вот такая у него волшебная мазь. А теперь… А теперь проси!

Джованни Санудо бессмысленно осмотрелся. С трудом приходя в себя, он увидел стоящего на коленях и державшегося за сердце старика Герша. Сам не зная почему, герцог тихо сказал:

– Твои воины сожгли ювелира. С ним было немного золота, которое принадлежало…

– А! – весело воскликнул Стефан Душан. – Узнаю истинного венецианца. Со страха готов обделаться, но о золоте не забывает. Понимаю, это золото твоего пройдохи Герша. Не о том ты должен просить. Впрочем… Но я же сам своим «Законником» велел сжигать всех ювелиров, что без позволения и стражи разгуливают по моей земле. Ты же знаешь, как много моих вассалов тайком желают чеканить золотые монеты, нанося этим вред моей державе. Я их сжигаю, а ювелиры все равно ползут на прибыльное дело. Так что не наказывать, а награждать я должен тех, кто выполняет мой закон. Но с твоей просьбой я разберусь. Обещаю. Пусть Герш живет. Он еще и мне пригодится. Как и его друзья, ювелиры Дубровника. Но не о том ты просишь…

Герцог устало снизил плечами. Потом тряхнул головой и уже тверже сказал:

– Мне нужно поговорить с вашим величеством. Но не сейчас… И тайно без свидетелей.

– Это уже серьезней, – кивнул головой король. – Хотелось бы сейчас устроить пир в честь скорейшего выздоровления. Но мне мешает нога, а тебе твои доспехи…

– Я занимался воинскими упражнениями, когда получил повеление немедленно прибыть к вашему величеству. Рыцарь должен каждый день упражняться с оружием. Я не посмел медлить и сразу же сел на коня.

– Похвально. Похвально и то, что герцог не только от рождения рыцарь, но и удостоен этого звания по заслугам. Брат говорил мне, что тебя посвятил в рыцари сам магистр тевтонского ордена!

– Это было еще в дни моей молодости.

– Ну, раз так, то… А почему бы мне не устроить рыцарский турнир? В честь моего правого колена. Нет, нет… Шучу. Просто турнир в честь прекрасных дам. В честь Девы Марии и ее непорочности. А твои красавицы – девственницы? Шепни мне на ушко. После славных побед моего войска на этой земле не осталось ни одной девственницы. Спасибо, что хоть бы ты порадовал глаз непорочной чистотой. Быть турниру, если охота пока откладывается. Все решено! Готовьтесь все к рыцарскому турниру!

* * *

Вечером Джованни Санудо в полной мере отыгрался на венецианском посланнике.

Расчувствовавшийся до слез старый Герш целовал руки его светлости герцогу и укрыл стол лакомствами и превосходным вином. Снисходительный в этот вечер Джованни Санудо даже позволил старому еврею разделить его дары в достойном обществе. Стремительно опьяневший от потрясений этого дня Герш быстро свалился под стол, так и не закончив свои бесконечные жалобы и просьбы к Джокомо Палестро, то есть к Венеции. Вторым, кто не выдержал полных бокалов, наливаемых собственной рукой герцога, был сам венецианский посланник. Огромное количество вина и частые беседы в его парах со многими прибывшими на охоту к королю Стефану ослабили молодое тело.

Джованни Санудо со злорадством смотрел, как безвольно болталась голова венецианца, как он пытался руками придерживать самую важную часть своего тела, и как направлял Джокомо Палестро глаза и уши, силясь уразуметь печальный рассказ лекаря.

А Юлиан Корнелиус говорил очень тихо и медленно. Ночь, проведенная в ожидании пыток и казни преобразила болтуна лекаря и состарила его на двадцать лет. Странно еще, как он смог наложить на колено короля добротную повязку. Его руки тряслись, а левый глаз все время поддергивался.

После утреннего насильственного опьянения Юлиан Корнелиус к вечеру отошел и излагал свои ночные страхи и телесные боли от побоев весьма детально и ярко. Потрясенный организм вечернее вино принимал как воду, и лекарь казался единственно трезвым участником обильного застолья. Но это только казалось.

Приковав к себе внимание, Юлиан Корнелиус почувствовал себя очень важным человеком и стал медленно, но уверенно приближаться к тому собственному образу, что был ему присущ. Он уже трижды перебил самого герцога и дружески обнимал венецианского посланника. Он рассказывал о своих бесстыжих студенческих выходках и об обманах деканов и профессуры на зачетных испытаниях. Наконец он договорился до того, что его лекарское мастерство удивительно в своем совершенстве и что он, наверное, единственный медик который может и мертвого вытащить из могилы.

Для примера, Юлиан Корнелиус стал рассказывать, как он лечил лодочника в странных синих одеждах, утыканного стрелами как несчастный от рождения ежик. Поглощенный своими мыслями и предстоящей беседой с королем Джованни Санудо не сразу сообразил, отчего вдруг стал стремительно трезветь венецианский посланник и почему его вопросы приобрели смысл.

– Еще раз повтори, кто был тот труп, что лежал на дне лодки?

– Какой лодки? А той, где был лодочник!

– Ну да. В той лодке, в которой был жуткий лодочник в странных синих одеждах…

– Я же говорю… Секретарь нашего великого дожа. Я видел его несколько раз в Венеции на собраниях и торжествах. Я даже знаю его имя – Анжело…

– Быть не может! – схватился за голову венецианский посланник, – В секретных… Это вам не нужно знать. В них ничего не указано о столь важном деле. Ведь убийство ближнего человека дожа… Почему мне не сообщили? Ума не приложу!

– А-а-а! – безразлично пьяно махнул рукой Юлиан Корнелиус. – А вот когда я резал этого странного лодочника, то он…

Могучая рука герцога наксосского подняла за ворот лекаря:

– Пора отдохнуть. Нам всем пора отдохнуть.

– Верно, – согласился Джокомо Палестро и стал укладывать непослушную сегодня голову на доски стола.

– Марс! Арес!

Тут же возле Джованни Санудо выросли два его верных пса.

– Доставьте венецианского посланника в целости и сохранности в его жилище. А то он еще устроит по дороге пьяную драку. Эти венецианцы такие забияки, хвастуны и задиры… А в городе множество пьяных. Таких же забияк, хвастунов и задир. Лекаря и этого старого еврея вынесите и положите под повозку. Чтобы дождь их не намочил. Положите рядышком. Один другого стоит… Да сено под них положите. Ночи холодные еще…

Оставшись наедине, Джованни Санудо налил себе большой бокал вина и высоко поднял его над головой:

– За тебя и твою великую науку, мой дорогой друг Гальчини!

Осушив до последней капли бокал, герцог даже всплакнул, припоминая прошлое. А особенно короткое время в Мюнстере перед отбытием в Мариенбург [109] , главный город тевтонского ордена.