Укрощение - читать онлайн книгу. Автор: Камилла Лэкберг cтр.№ 13

— Так что нам все-таки искать? — спросил Мате, один из добровольцев, которого они нашли через спортивный клуб. Команда волонтеров собралась на удивление быстро — все хотели хоть как-то помочь.

— Что угодно, что Виктория могла оставить после себя, — проговорил Мелльберг. — Следы ног, кровь, сломанные ветки — короче, все, что привлечет ваше внимание.

Он дословно повторил то, что говорил Хедстрём, когда информировал всех перед началом поисков.

— Кроме того, мы надеемся найти то место, где ее держали взаперти, — добавил Патрик и натянул меховую шапку еще глубже на уши.

Шеф с откровенной завистью покосился на его шапку. У него самого немилосердно замерзли уши, а зачесанные набок волосы не могли согреть плешь на макушке.

— Да, далеко она не могла уйти, — пробормотал он, пытаясь скрыть, что у него зуб на зуб не попадает. — Не в том она была состоянии.

— Нет, пешком, конечно, она бы далеко не ушла, — согласился Хедстрём, продолжая двигаться вперед и пристально оглядывая землю и все вокруг, — но она могла, например, ускользнуть из машины, когда преступник перевозил ее на другое место. Или ее выпустили сознательно.

— Неужели злоумышленник вправду мог отпустить ее добровольно? — усомнился Мелльберг. — Ведь для него это означало бы слишком большой риск!

— Почему? — спросил Патрик и остановился. — Она же не могла ничего рассказать и ничего не видела. Кроме того, наверняка она получила серьезную психическую травму. Вероятно, мы имеем дело с преступником, который начал ощущать себя в полной безопасности, поскольку прошло уже два года, а полиция не обнаружила ни единого следа пропавших девочек. Может быть, он хотел поиздеваться над нами, отпустив одну из своих жертв и показав нам, что он с ней сделал? Пока нам ничего не известно, мы и не можем строить никаких догадок. Мы не можем думать, что ее насильно удерживали в этой местности, но не можем предполагать и противоположного варианта.

— Да-да, не надо говорить со мной как с безусым стажером, — буркнул Бертиль. — Само собой, я все это знаю. Я просто задаю те вопросы, которые, насколько я понимаю, задаст общественность.

Патрик не ответил: он опустил голову и снова стал внимательно приглядываться к земле. Мелльберг пожал плечами. Молодые коллеги — такие задаваки. Сложив руки на груди, он пытался унять стук зубов. Еще максимум полчаса — и дальше он намерен руководить работой из машины. Начальник участка надеялся, что кофе за это время не успеет остынуть.

Мартин нисколько не завидовал Патрику и Мелльбергу, которые направились в заснеженный лес. Молодому полицейскому показалось, что он вытянул выигрышный билет, когда ему поручили побеседовать с Мартой и Тирой. На самом деле он не считал такое распределение труда оптимальным — ему казалось неправильным, что Хедстрём будет тратить время на прочесывание леса. Однако за те годы, что они проработали вместе, Молин достаточно хорошо изучил коллегу, чтобы понять, почему тот принял такое решение. Для Патрика было важно приблизиться к жертве, физически побыть на месте преступления, слыша те же звуки и ощущая те же запахи, чтобы создать чувственный образ произошедшего. Такого рода способность всегда была сильной стороной этого человека. А то, что он при этом мог занять Мелльберга, являлось побочным положительным эффектом.

Мартин очень надеялся, что интуиция Патрика поведет их в нужном направлении. Ибо главная дилемма заключалась в том, что Виктория исчезла, не оставив никаких следов. Они понятия не имели, где она находилась все эти месяцы, так что им очень помогли бы какие-нибудь новые находки в лесу. Если ни прочесывание леса, ни вскрытие не дадут никакой информации, найти новые подходы будет очень трудно.

Пока Виктория числилась в пропавших, полиция переговорила с каждым, с кем она могла вступать в контакт. Они внимательнейшим образом проверили комнату девочки, проанализировали содержимое компьютера, посмотрели ее чаты, электронную почту, эсэмэски — все было безрезультатно. Хедстрём сотрудничал с другими округами, и они приложили немало усилий, ища общие черты, объединяющие Викторию и других пропавших девочек. Однако никакой связи обнаружить не удалось. У девочек были разные интересы, они увлекались разной музыкой, никогда не общались друг с другом и даже не заходили на один интернет-форум. Никто из близких Виктории не знал никого из других пропавших.

Молин поднялся и пошел в кухню, чтобы налить себе очередную чашку кофе. Наверное, он в последнее время пил слишком много кофе — однако после стольких бессонных ночей ему необходим был кофеин, чтобы хоть как-то функционировать. Когда умерла Пия, ему прописали снотворное и антидепрессанты, и он попробовал принимать их в течение недели. Однако от таблеток мужчина чувствовал себя словно укутанным в плотное одеяло безразличия, и в день похорон Пии вышвырнул все таблетки в помойку. Теперь он и не мог вспомнить, что такое — проспать всю ночь. Днем же полицейский потихоньку начинал восстанавливаться. Пока он был занят — много работал, забирал Туву из садика, готовил еду, убирался, играл с ней, читал ей сказки, укладывал ее по вечерам, — ему удавалось сохранить душевный баланс. Но ночью на него наваливались скорбь и безрадостные мысли. Долгие часы напролет Молин лежал, уставившись в потолок, а воспоминания сменяли одно другое, и его охватывала невыносимая тоска по той жизни, которая уже никогда больше не повторится.

— Как у тебя дела? — спросила Анника, положив руку ему на плечо — и он поймал себя на том, что стоит с кофейником в руке.

— Меня по-прежнему мучает бессонница, — проговорил мужчина и налил себе кофе. — Ты хочешь?

— Да, спасибо, — ответила секретарь и потянулась за чашкой.

Эрнст прибежал из кабинета Мелльберга, явно надеясь, что перерыв на кофе в кухне будет означать лично для него что-нибудь вкусненькое. Когда коллеги уселись, пес забрался под стол, пристально следя за каждым их движением.

— Не давай ему ничего, — сказала Анника. — Он становится таким толстым, что это уже не на пользу. Рита делает все от нее зависящее, чтобы выгуливать его, но она не успевает давать ему ту нагрузку, которая необходима, чтобы компенсировать такое обжорство.

— Ты сейчас о ком — о Бертиле или об Эрнсте? — усмехнулся ее собеседник.

— Ну, это, без сомнения, относится к обоим. — Женщина скорчила гримаску, но тут же снова приняла серьезный вид. — Как ты себя чувствуешь, если серьезно?

— Со мной все в порядке, — произнес Молин и увидел скептическое выражение лица Анники. — Правда. Я только плоховато сплю по ночам.

— Тебе помогают с Тувой? Тебе необходимо отдыхать, чтобы все успевать.

— Родители Пии очень меня поддерживают, и мои родители тоже, так что все в порядке. Но… Мне так ее не хватает. И в этом никто не может мне помочь. С одной стороны, я благодарен за все прекрасные воспоминания, которые у меня остались, с другой — мне хотелось бы вырвать их из души, потому что от них особенно больно. А я больше не хочу так!

Полицейский подавил всхлип. Давать волю слезам на работе он не хотел. Это была его заповедная зона, в которую он ни за что не хотел пускать грусть и скорбь, иначе ему станет некуда сбегать от душевной боли.