Зимняя корона - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 12

Гроб выставили в Виндзорской церкви, вокруг него зажгли свечи и лампады, дабы после захода солнца они создавали мерцающий свет. Алиенора настаивала на том, чтобы коленопреклоненное бдение продолжалось всю ночь. Изабелла и Эмма во всем поддерживали ее. Никто из придворных не пытался отговаривать, ибо все любили королеву и восхищались ее силой воли.

На рассвете под звуки заупокойной мессы гроб с телом вынесли из церкви и поместили в повозку, украшенную королевскими щитами и богатой драпировкой, и маленький принц отправился в последний путь, к месту погребения в семнадцати милях от Виндзора, в Редингском аббатстве, рядом со своим прадедом – легендарным королем Генрихом I.

Отец Пьер убеждал Алиенору не ехать с кортежем: она и так уже измучилась за этот тягостный день, и ради блага не рожденного еще ребенка ей лучше бы подождать в Виндзоре и предоставить другим все хлопоты по захоронению. Но королева была непреклонна.

– Я буду с ним, пока его не похоронят, – твердо заявила она. – Я его мать, и заботиться о нем все еще моя обязанность, даже если он уже не дышит. Вы не остановите меня, и не пытайтесь.

Она не могла ехать верхом из-за беременности и отправилась в паланкине. Дорога от Виндзора до Рединга была чистой и гладкой, и кортеж в пути не задерживался. Плотно задернув занавески паланкина, Алиенора пыталась отдохнуть и набраться сил для предстоящего похоронного обряда. Чрево ее опять стало сокращаться и расслабляться через равные промежутки времени, но пока без боли. Путешествие на последней стадии беременности, конечно, рискованное предприятие, но не могла же она отпустить своего мальчика к месту вечного покоя одного. Если бы только Генрих был здесь. Но он далеко, а значит она сама отвечает за все. Этим ярким солнечным утром королева думала только о том, что должна пройти этот путь до самого горького конца.

* * *

Когда на следующий день они возвращались в Виндзор, погода испортилась: тучи заволокли небо от края до края, хлынул проливной дождь. Двигались медленно – колеса вязли в густой грязи. За занавесками паланкина Алиенора перебирала четки и видела мысленным взором свечи, расставленные вокруг усыпальницы короля Генриха I, темную яму, в которую опустили тело ее сына. Ему не исполнилось и трех лет, а жизнь уже оборвалась. Монотонное пение монахов, скрежет лопаты по камню, плач придворных дам. Алиенора не плакала. Все ее чувства были погребены под плитой скорбной отрешенности.

Накануне, в ясный и солнечный день, люди выстраивались вдоль дороги. С любопытством, но уважительно они глазели на похоронный поезд, ожидали милостыни. Когда же кортеж отправился в обратный путь, лишь несколько отчаянных храбрецов не побоялись выйти на обочину. Закутанные в плащи, с накинутыми на голову капюшонами, они стояли, протянув к проезжающим руки. Алиенора не раздвигала занавесок, но слышала их мольбы о подаянии. Дождь барабанил по крыше паланкина, и несколько холодных капель упали ей на колени, словно вместо слез, которым она не могла дать волю.

Когда они прибыли в Виндзор, нерегулярные сокращения матки перешли уже в схватки – начинались роды. Марчиза только взглянула на Алиенору, выходящую из паланкина, и немедленно послала за повитухами.

* * *

Резкая боль пронзила все тело Алиеноры, и она стиснула кулаки в уверенности, что вот-вот родит. Повитуха протерла ее лоб холодной водой с травами.

– Госпожа, все идет как надо, – подбодрила она роженицу. – Скоро вы возьмете на руки новое дитя, и оно заглушит вашу боль и восполнит потерю.

Печать, которая сдерживала чувства Алиеноры, ослабла и треснула, и фонтан ярости брызнул наружу.

– Да как ты смеешь даже заикаться об этом? – гневно воскликнула она. – Ни один ребенок никогда не заменит мне сына! Он был всем для меня!

Женщина виновато потупилась и присела в реверансе:

– Госпожа, я только хотела утешить вас. Простите меня.

Алиенора не смогла ответить, потому что нахлынул очередной приступ боли и от выворачивающего нутро спазма хлынули слезы. Младенец выскользнул из утробы, весь мокрый и окровавленный, и, когда он сделал первый вздох и закричал, Алиенора затряслась в рыданиях и завыла от горя. Ей не нужен этот ребенок, ей нужен Вилл.

– Это девочка, миледи. У вас дочь, – кротко произнесла повитуха, приподнимая повыше пронзительно кричащее дитя, еще связанное с телом матери пуповиной. – Прекрасная девочка.

Алиенора заголосила еще пуще. Повитуха не на шутку забеспокоилась. Она перерезала пуповину и быстро передала ребенка помощнице.

– Чрево королевы сместилось; она в смертельной опасности, – объяснила женщина. – Надо немедленно исправить это, иначе нет никакой надежды.

Повитуха быстро перебрала свои снадобья, выбрала орлиное перо и провела им над пламенем свечи, пока оно не начало дымиться. Тогда она споро повернулась к роженице и движениями ладони стала подгонять едкий дым к ее ноздрям.

От резкого зловонного запаха Алиенора задохнулась и судорожно дернулась. Ужасные спазмы перешли в приступ кашля, доходящего до рвотных позывов, но через некоторое время она уже смогла дышать и лежала, ловя ртом воздух, как истерзанный стихией человек, выброшенный на берег после кораблекрушения. По ее щекам тихо струились слезы. Изабелла де Варенн склонилась над ней, обняла крепко и сочувственно и принялась укачивать ее, как ребенка.

Алиенору охватил новый приступ боли, и послед выскользнул в заранее подставленный повитухой таз. Способность чувствовать вернулась к Алиеноре, но она была совершенно измучена и опустошена горем. Казалось, что кровоточащая после родов плоть оплакивает потерянного сына кровавыми слезами.

Ей поднесли ребенка, помытого и завернутого в чистые пеленки. Дочка. В каком-то смысле это даже хорошо, по крайней мере, никто не будет относиться к ней как к созданию, заменившему Вилла. Кожа младенца еще не приобрела нормального цвета, но девочка уже была красива, с сердцеобразным личиком и нежным пушком мягких темных волос, которые напомнили Алиеноре о ее сестре Петронилле, слабой здоровьем и потому живущей под опекой монахинь в аббатстве Сент в Пуату.

– Как вы назовете ее? – поинтересовалась Эмма.

– Матильда, по имени ее бабушки-императрицы, – отозвалась Алиенора надтреснутым голосом. – Так хотел король, если родится девочка.

А если мальчик, сказал ей Генрих, назови его, как тебе захочется. Но теперь это уже не важно. Гонец принесет ему известие о рождении дочери сразу после письма о смерти сына. Скорбь захлестнула Алиенору. В честь появления на свет девочки не будут весело звонить колокола, ибо они извещают о кончине наследника. И это всецело ее, Алиеноры, вина.

Шинон, июнь 1156 года

Генрих, находившийся в крепости Шинон, что на Луаре, пребывал в приподнятом настроении. Он наконец усмирил своего брата Жоффруа и завладел замками Мирабо, Шинон и Лудон, поднявшими против него мятеж. Шинон сдался этим утром, на рассвете. Жоффруа сложил оружие и принял неизбежное пусть и не с большой охотой, но, по крайней мере, с суровой покорностью. Он уже второй раз бунтовал против Генриха. Шинон, Мирабо и Лудон оставались вечным яблоком раздора между братьями, и разногласия между ними вряд ли улягутся. Жоффруа напирал на то, что отец отписал эти замки именно ему. Но поскольку его стараниями они каждый раз становились очагом мятежа, не могло быть и речи о том, чтобы младший брат получил эти земли в полноправное владение.