Мой отец нарком Берия - читать онлайн книгу. Автор: Серго Берия cтр.№ 64

Наши союзники не спешили с открытием второго фронта. Факт общеизвестный. И все же решились… Одной из причин как раз и была боязнь того, что немцы могли получить страшное оружие раньше других. Да и оттягивать высадку союзников было уже некуда – мы вышли к государственной границе. План Черчилля был такой – через Грецию отрезать нас от Европы. Американцы умышленно его не приняли, потому что совершенно не были заинтересованы в укреплении Британской империи. В итоге был избран самый оптимальный для них вариант высадки в Европе. Американцы прекрасно знали – об этом сообщала и разведка, в этом убеждали их и переговоры, которые вел Аллен Даллес через свою агентуру с немцами, – что части вермахта будут, как и прежде, сражаться с Красной Армией, но не с американцами. Хорошо было это известно и советскому руководству. И опять же благодаря эффективной работе нашей стратегической разведки – во всех этих переговорах участвовали люди, которые непосредственно были связаны с нашими разведывательными службами…

В 1991–1992 годах советскую прессу обошли сенсационные публикации, в которых, в частности, утверждалось, что Сталин обращался к Гитлеру с каким-то «личным посланием» в июле 1941 года через графа Фридриха Вернера фон дер Шуленбурга, посла Германии в Москве в предвоенные годы. Тогда же много писали и о переговорах, которые якобы вел отец с Гитлером в начальный период войны через болгарского посла в СССР Ивана Стаменова. По одной из версий советская сторона чуть ли не готова была уступить Германии Украину, Бессарабию, Буковину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек…

Смею утверждать, что ни тогда, в сорок первом, ни позднее никаких переговоров не было. Разговор состоялся о том, как выиграть время. Присутствовал при нем и Молотов. Но самих переговоров, повторяю, никто не вел. Уже в 50-е годы подобное обвинение было предъявлено и генералу Судоплатову. Якобы он по приказу отца предпринял попытку связаться через болгарского посла в Москве с Гитлером. Такие показания заставляли его дать Маленков и Хрущев. Тогда многим предлагали подобные вещи. Одни отказывались, другие соглашались, но приличные сроки, как правило, получали и те, и другие…

Из официальных источников:

Генерал-лейтенант Павел Судоплатов. В 1941 году – заместитель начальника Первого (разведывательного) управления НКВД СССР. Арестован 21 июля 1953 года. Спустя пять лет (!) осужден к 15 годам лишения свободы. Наказание отбывал во Владимирской тюрьме. Помилован через два года после освобождения Никиты Хрущева от должности Первого секретаря ЦК КПСС.

В 1992 году обвинен украинскими националистами в убийстве Евгения Коновальца, совершенном Судоплатовым до войны в Голландии по заданию ЦК ВКП(б). По признанию самого генерала, он боролся с «украинским буржуазным национализмом» с мая 1921 года до лета 1953-го…

Из воспоминаний генерала П. Судоплатова:

«Я должен был – сугубо от своего имени! – рассказать Стаменову, что в Москве имеются настроения, согласно которым еще не поздно урегулировать мирным путем начавшийся конфликт между Германией и Советским Союзом, и это можно было бы сделать на основе территориальных уступок. О фактической капитуляции речь не шла. Имелось в виду подсунуть немцам дезинформацию, чтобы задержать наступление и дальнейшее продвижение фашистских войск, а тем самым создать условия, позволяющие советскому правительству сманеврировать и выиграть время. Берия с этого и начал: нам необходимо выиграть время… Берия дал мне указание не поручать Стаменову сообщать все это немцам. Предполагалось, что он все доложит по собственной инициативе. Но он не доложил. Наша дешифровальная служба следила за перепиской посольства, и никаких сообщений в Софию об этом не пошло. На мой взгляд, это был типичный разведывательный зондаж».

Однозначно расценил генерал Судоплатов и появление в так называемом «Деле Л. П. Берия» обвинения в том, что якобы переговоры все же шли, причем втайне от правительства СССР:

«Необходимо учитывать обстановку того времени, когда шло следствие по делу Берия. Вопрос о контактах 1941 года обсуждался на президиуме ЦК КПСС б августа 1953 года. Был вызван и я: докладывал о встрече со Стаменовым. Кстати, доложил, что встреча проходила с ведома Молотова. Тогда Хрущев и Маленков заверили меня, что эта встреча мне в вину не ставится, но слова своего не сдержали. Видимо, им не хотелось оставлять неудобного свидетеля их связей с Берия. Я был репрессирован, причем одним из обвинений было участие в сепаратных переговорах. Это обвинение было снято в 1968 году специальной комиссией».

По утверждению западных источников, Молотов, Деканозов и заместитель отца Всеволод Меркулов в ноябре 1940 года участвовали в советско-германских переговорах. Существует версия, что в тот период НКВД разрабатывал самые изощренные активные действия, пытаясь склонить Германию к подписанию договора. Весьма логичным на первый взгляд выглядит и смещение с должности наркома иностранных дел Литвинова и замена его Молотовым. Историки трактуют кадровые перемещения в Наркомате иностранных дел однозначно: Литвинов был сторонником системы коллективной безопасности и мешал переговорам с Германией.

Любой МИД должен заниматься накапливанием реального материала, анализировать его и давать рекомендации правительству в области внешней политики. Но когда информация внешнеполитического ведомства далека от реальности, это уже не МИД. Мне известно, что Литвинов докладывал правительству о желании западных держав заключить с нами союз. И это в то время, когда разведка утверждала обратное. В частности, правительство было проинформировано о переговорах, которые ведут западные державы с немцами. Я допускаю, что Литвинов, сам того не желая, мог оказаться жертвой дезинформации. Это был уже пожилой, очень интеллигентный человек, который считал: слово человека – это дело человека. Наивно… Словом, решили, что для такой работы он не годится, и Наркомат иностранных дел возглавил Молотов.

Как нарком он и вел переговоры по поручению советского руководства. Деканозов, профессиональный разведчик, был назначен послом Советского Союза в Германии и участвовал в переговорах как дипломат, а не сотрудник НКВД. По крайней мере, официально.

Мой отец как глава советской разведки, разумеется, знал и о переговорах, и о подготовке к ним, но сам ни в каких переговорах участия не принимал. Меркулов – тоже. У него, как у заместителя наркома, были вполне определенные функции.

Если верить некоторым западным источникам, советско-германские переговоры вполне могли состояться и в 1943 году. Во всяком случае, бытует версия, что шеф политической разведки Германии Вальтер Шелленберг пытался через Швейцарию и Швецию установить контакты с представителями СССР, которые, как утверждают некоторые историки, были «очень заинтересованы в такой встрече, чтобы договориться о прекращении войны. Однако контакты были прерваны по вине Риббентропа, который потребовал, чтобы в составе советской делегации не было евреев».

Я не могу утверждать, что немцы не пытались осуществить какие-то контакты, но то, что подобных переговоров не было, знаю точно. Впрочем, как и то, что Риббентроп не имел никакого отношения к переговорам разведки и уж, конечно, все разговоры в данном контексте о евреях – выдумка. От Деканозова я знаю, как вел себя Риббентроп в их последнюю встречу. Объявил о начале войны против СССР и тут же стал шептать: «Вы непременно передайте в Москве, что это не я. Все это, поверьте, вопреки моему мнению…» Точно так же, к слову, вел себя и посол Германии в СССР Шуленбург. Мы просто привыкли считать, что умных людей там не было… Если даже допустить, что немцы стремились в тот период к переговорам, Риббентроп подобных условий ставить не мог. Повторяю, как к факту я отношусь ко всему этому скептически.