Мой отец нарком Берия - читать онлайн книгу. Автор: Серго Берия cтр.№ 67

Страна готовилась к предстоящей войне, но первой нападать не собиралась. И дело не в политической честности советской стороны, Сталина, наконец. Сталин очень считался с мировым общественным мнением, и такой директивы – знаю это совершенно точно – не давал. Он считал, что надо любыми способами войну отдалять, но при этом все приготовления к войне продолжать и готовить контрудары в ответ на выступление немцев. Исходил он, знаю, из следующего. Оперативные планы вермахта известны, места сосредоточения группировок войск – тоже. Следовательно, задача ясна: сдержать первый удар и нанести ответный в соответствии с оперативным планом, разработанным нашим Генеральным штабом. Знаю, что предполагалось отрезать всю балтийскую группировку войск, сосредоточенную в районе Кенигсберга, а на юге выйти к нефтяным промыслам Румынии. Для этого и нужны были танковые и десантные корпуса. Вот и ответ на вопрос Суворова (Резуна), зачем понадобилось Сталину десять воздушно-десантных корпусов, если в оборонной войне столько не нужно. И ударные армии готовили с этой целью. И быстроходные танки, предназначенные для автострад, были необходимы. И штурмовики, которые смущают автора.

В предложенной им версии абсолютно все было подчинено целям агрессии. Серьезной критики все эти утверждения явно не выдерживают. Если Советский Союз готовился к агрессии, зачем строил новые укрепления на границе? Вина армейского командования, что сняли вооружение со старых рубежей. Этого, как показала война, делать не следовало. А строить новые рубежи, не собираясь обороняться… Зачем же швырять на ветер колоссальные средства?

Неубедительны и ссылки на реорганизацию в структуре Наркомата внутренних дел. Действительно, было создано несколько Главных управлений НКВД – пограничных войск, охранных, железнодорожных. Здесь, мне кажется, при всем желании трудно усмотреть намек на подготовку к агрессии, но и это, кажется, не смущает некоторых историков. А ведь война подтвердила, что реорганизация войск НКВД была проведена не зря. Пограничники вступили в бой первыми, и ни одна пограничная часть не отошла. На западной границе эти части сдерживали противника от 8 до 16 часов, на юге – до двух недель. Здесь не только мужество и героизм, но и уровень военной подготовки. И сам собой отпадает вопрос: зачем пограничникам на заставах артиллерия. Гаубиц, как пишут, там не было, а противотанковые орудия заставы имели. На этом перед войной настоял отец, прекрасно понимая, что с винтовкой наперевес на танк не пойдешь. А гаубичные полки были приданы погранотрядам. И это тоже сыграло положительную роль в первых боях. Армейская артиллерия, к сожалению, не сработала. О заградотрядах – и это знаю совершенно точно – речь в тот период не шла. Никто ведь и подумать не мог, что армия побежит, но – побежала. Причины известны. Тогда, в июне сорок первого, несмотря на все наши приготовления к будущей схватке с фашизмом, мы оказались не готовы к войне, которую потом выиграли. И в этом, наверное, главный урок Великой Отечественной.

Я уже год учился в академии, когда пришел приказ откомандировать меня в Москву. С чем это связано, я не догадывался. Уезжая из Ленинграда, знал только, что направляюсь в распоряжение Генерального штаба – приказ пришел оттуда.

Не внес особой ясности и разговор, состоявшийся в Москве: «Ты направляешься на спецзадание. Аппаратуру, которую получишь, следует установить в одном месте».

Аппаратура была подслушивающей. Ни о какой конференции речь не шла. Не знал я и о том, что летим в Тегеран. Даже что сели в Баку, узнал только на летном поле.

В Тегеран прилетел все с той же группой офицеров. На аэродроме расстались, и я до сих пор не знаю, кто и с какой целью летел в Иран. Больше мы не виделись.

Встречали нас несколько военных и людей в гражданском. Одного я узнал сразу. Это был специалист из спецлаборатории НКВД, радист. От него стало известно, что мне предстоит заниматься расшифровкой магнитофонных записей.

По дороге с аэродрома никто не говорил о деле, а спрашивать было не принято. Подъехали к какому-то зданию, прошли вовнутрь.

Я не предполагал, что могу встретить здесь, в Иране, отца. Специалисты лишь успели сказать, что аппаратура уже подключена, когда вошел незнакомый офицер:

– Вас вызывают.

Пройдя несколько комнат, я попал к отцу. Не виделись мы давно.

– Видишь, – говорит отец, – где встретились? Тегеран… Тебя уже предупредили, чем будешь заниматься? Иосиф Виссарионович лично потребовал, чтобы тебя и еще кое-кого подключили по его указанию к этой работе. Кстати, как у тебя с английским? Язык не подзабыл? Нет? Это хорошо. Вот мы тебя сейчас и проверим.

Пригласили одного из переводчиков. Перебросились мы приветствиями, пошутили.

– Да нет, – говорит отец. – Нормально поговорите.

Отец послушал нас и сказал:

– Нормально, не забыл.

Когда переводчик вышел, отец заговорил о деле:

– Только имей в виду. Это довольно тяжелая и монотонная работа.

С точки зрения техники вопросов у меня не возникало, а вот кого и с какой целью мы собираемся прослушивать, было любопытно. Но мы и поговорить-то толком не успели, как меня вызвали к Иосифу Виссарионовичу…

Сталин поинтересовался, как идет учеба в академии, и тут же перешел к делу:

– Я специально отобрал тебя и еще ряд людей, которые официально нигде не встречаются с иностранцами, потому что то, что я поручаю вам, это неэтичное дело… – Выдержал паузу и подчеркнул: – Да, Серго, это неэтичное дело…

Немного подумав, добавил:

– Но я вынужден… Фактически, сейчас решается главный вопрос: будут они нам помогать или не будут. Я должен знать все, все нюансы… Я отобрал тебя и других именно для этого. Я выбрал людей, которых знаю, которым верю. Знаю, что вы преданы делу. И вот какая задача стоит лично перед тобой…

Напомню читателю, что летом сорок первого обстановка в сопредельной стране обострилась до предела. Гитлеровцы стремились превратить Иран в плацдарм для нападения на СССР, готовили вблизи границ Советского Союза склады оружия, боеприпасы. Активизировала свою деятельность немецкая агентурная разведка. И тогда, упреждая дальнейшие действия противника, союзники приняли контрмеры. А уже через две недели после ввода союзных войск иранское правительство разорвало отношения со странами Оси.

Здесь, в Тегеране, и решили встретиться поздней осенью сорок третьего руководители стран антигитлеровской коалиции – Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталин, президент США Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль.

Из воспоминаний Уинстона Черчилля:

«Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти трех миль через каждые 50 ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.