Семейная педагогика. Воспитание ребенка в любви, свободе и творчестве - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Азаров cтр.№ 74

Страница

По вечерам Мария Алексеевна читала сыну книжки. Она наблюдала за ним и видела – Юра увлечен судьбой героев. Мать спросила как-то: «Ну, о чем я тебе читала? Расскажи». У сына вырвалось: «Забыл». И это слово он повторял каждый раз, когда ему предлагали рассказать о прочитанном. «Неужели ничего не помнишь?» – настаивала мать. «Все забыл, – твердил Юра и тут же просил: – Ну, читай же дальше». Или: «Прочти еще раз».

Она задумывалась: «Память у мальчика неплохая. Сам научился читать, считает до двухсот. Когда ему было три-четыре года, знал наизусть всего «Мойдодыра», а сейчас не может выучить стихотворения в десять строк! Решила так: «Больше читать не буду. Ни строчки». И захлопнула «Мюнхгаузена» на самом интересном месте. Сын стал упрашивать. А Мария Алексеевна сказала: «Ты помнишь все. И пока не перескажешь хотя бы кусочек – читать не буду!»

Сын пристально смотрел на мать. Он словно говорил: «Ну хорошо, ты раскусила меня. Но мне неинтересно пересказывать, даже скучно. Ты сильнее меня и потому заставляешь».

Так показалось Марии Алексеевне, и она взглядом своим ответила: «Ничего не выйдет, дружок. Ты не разжалобишь меня своей грустной миной». А вслух сказала: «Пересказывать интереснее, чем читать». Сын согласился. Разумеется, предварительно поторговался: «Чтобы только всю до конца прочла книжку».

К удивлению матери, Юра вдруг сосредоточился и попросил: «Прочти еще раз вот отсюда и досюда». Мать прочла. А что такое повелитель? А что такое казначей? А что такое ярость? А что такое дочиста? – посыпались вопросы. Раньше такого не было. Мать стала объяснять.

Мария Алексеевна еще больше удивилась, когда Юра почти слово в слово пересказал прочитанный эпизод.

Мать повторила «опыт» дважды и убедилась, что мальчик может усвоить (с небольшими отклонениями) прозаический текст в сто с лишним слов. Да к тому же ребенку приходится размышлять, напрягаться, работать.

Все это так, все, наверное, правильно. Но вовсе не потому я так подробно рассказал об этом эпизоде. Сущность его значительно глубже, серьезнее. Вот это словечко «забыл» в какой-то мере отражает сложность развития дошкольника.

С одной стороны, малыш восприимчив, живет эмоционально, образами. Яркий, красочный мир его всецело поглощает, и ему неохота мыслить.

Разумеется, ребенок мыслит и без нашего вмешательства. Мы же говорим о роли воспитателя, который должен создать необходимые условия для более плодотворного развития ребенка.

Что может получиться, если этого не сделать? «Забыл» превратится в привычку не задумываться. Вырабатывается самое опасное – лень думать. Это состояние в условиях школы обычно характеризуют так: мальчик способный и, если бы захотел, был бы отличником.

Вторая ситуация.

Юра играет с детьми. Ему пора есть. Но он не бросит игру из-за еды. Он боится оторваться хоть на несколько минут от деятельности, которая доставляет ему огромное удовольствие. И сколько обиды, даже злости рождается у малыша, когда мать насильно уводит его в дом: «Я не буду есть! Я не люблю суп! Я больше никогда не буду играть!.. Я буду стоять в углу!..» В этих словах не только чувство обиды, но и сознание «фатальности», всесильности окружающих обстоятельств. Убежденный в несправедливости взрослых, ребенок возбуждает в себе мрачные чувства. «Вот возьму заболею и умру», – говорит он. Мать пытается успокоить: «Такой пирог на столе, а ты умирать собрался…»

А мальчик говорит серьезно, он уже видит себя в постели, окруженным испуганными родными. Все ему обещают: «Будешь играть, сколько захочешь, только выздоровей…» И что интересно: через каких-нибудь несколько минут жуткие образы безвременной его кончины вытеснены приятно щекочущими в носу запахами супа, пирогов и прочей снеди. «А умирать не стоит, – смеется мать, – лучше помыть руки и за стол». После обеда мальчик опять убегает к друзьям.

Зачастую родители не замечают, каким тоном они говорят с детьми, как спрашивают о полученных отметках, вообще о школьных делах, как предъявляют требования, как радуются удачам или выражают свое огорчение.

Еще одна ситуация.

Юра уже долгое время занят игрой. Мать говорит: «Пойдем книжку почитаем». Сын увлечен и отвечает, что никаких книжек он не хочет. «Ты ведь не знаешь, какая книжка. Про тигров, бегемотов и четырех котов… Почитаем, а потом займемся одним интересным делом. Впрочем, если не хочешь…»

Сын догоняет мать: «Скажи, какое интересное дело? Ну скажи! Ты обманываешь?» – «Разве я когда-нибудь тебя обманывала?» И сын соглашается: сначала читают книжку, потом готовятся к приходу отца: у него сегодня день рождения, надо успеть испечь пирог, накрыть праздничный стол…

Зачастую родители не замечают, каким тоном они говорят с детьми, как спрашивают о полученных отметках, вообще о школьных делах, как предъявляют требования, как радуются удачам или выражают свое огорчение. Все эти «как» и есть область педагогического искусства, стиля взаимоотношений родителей и ребенка. Следует различать форму и содержание этого стиля. По тону здесь может быть много оттенков, начиная от простовато-грубоватого до нежно-интимного. В одной семье обычны поцелуи и объятия, в другой «нежностей» стыдятся. В одной семье пользуются уменьшительно-ласкательными обращениями, в другой культивируют мужественную суровость, подчеркнутую строгость. В одной предпочитают деликатные выражения, условности, в другой называют вещи своими именами.

Все это разные формы отношений, содержанием которых может быть подлинный гуманизм, основанный на взаимоуважении и взаимопонимании.

Дети же обладают исключительной способностью распознавать за любой формой общения суть его содержания, то есть истинное отношение к себе.

Дети же обладают исключительной способностью распознавать за любой формой общения суть его содержания, то есть истинное отношение к себе.

Мы рассказали о том, как Мария Алексеевна, пользуясь разными приемами, игровыми методами, правильно сформулированными требованиями, приучала Юру к определенному порядку, воспитывала в нем способность понимать необходимость тех или иных занятий. Она сознательно переключала внимание и энергию мальчика на те виды деятельности, которые должны были прививать сыну полезные привычки, чувство долга. Она не строила иллюзий на тот счет, что воспитанность придет сама по себе, явится ответом на ее любовь к мальчику. А вот Анна Ивановна все позволяла Вовке и эту свою нетребовательность рассматривала как проявление доброты, которую впоследствии должен будет оценить сын.

Юра Винник учится вместе с Вовкой в третьем «Б» классе. Отличник. Необыкновенно спокойный. Избегает шумных игр и шалостей. Всегда такой чистенький и причесанный. Ходит в музыкальную школу. Когда ребята протяжно-визгливо дразнят его за спиной: «Сыночек», он вздрагивает, но никогда не оборачивается. Первым потянулся к Виннику Костя Боев. «Ты знаешь, сколько у него книг, – рассказывал он Вовке, – а картины какие, а радиодеталей сколько? Хочешь, пойдем к нему?» Вовка в ответ только плечами пожал. К Винникам они отправились в воскресенье: Костя, Лешка Миронов и Вовка. Застали они Юру за интересным занятием: он сооружал крепость с бойницами, подземным ходом, орудиями, телефоном. Крепость располагалась в саду – лучше места не придумать. Стали строить еще одну. Предстояло сражение. Вышел Юрин отец, Павел Федорович. Он попросил зачислить его ну хотя бы в саперы. Для ребят это было не совсем обычно. Еще больше ребята удивились, когда вышла Юрина мать. Мария Алексеевна сказала, что она будет ведать медпунктом, который разместится в комнате. Там же будет и «плен». И пообещала, что с пленными будут обращаться очень гуманно, даже выдадут ореховое варенье.

Страница