Семейная педагогика. Воспитание ребенка в любви, свободе и творчестве - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Азаров cтр.№ 119

С Ниной Ивановной мы подробно обговаривали все возможные варианты обращения с Асей во время завтрака. По нашему предположению, Ася должна была возмутиться новой формой обращения. Так оно и случилось. Психологическая канва всего происшедшего в то утро представляет интерес, поэтому есть смысл ее воспроизвести. Завтрак был на столе, а Нина Ивановна не предлагала дочери сесть. Ася вертелась на кухне и не решалась сесть за стол: непривычно, не было маминых уговоров.

– Ма, – капризно протянула Ася, – чего есть?

– Все на столе, – спокойно ответила мать. Ася ковырнула ложкой кашу:

– А чего здесь такое черненькое?

Мать промолчала.

– А чай сладкий? – не унималась Ася.

– Попробуй…

Известный немецкий педагог А. Дистервег, когда говорил о необходимости руководства детской самодеятельностью, приводил такую поговорку: «Пастух должен привести лошадь к водопою, но лошадь будет пить сама».

Возмущенная поведением матери, Ася встала из-за стола и, не попрощавшись, ушла обиженная. Вечером она жаловалась матери:

– У меня на всех уроках живот болел и голова кружилась. Я ничего не соображала…

– Почему? – удивилась мать.

– Как это «почему»? – возмутилась дочь. – А что я ела утром? Глоток чая – и всё.

На следующее утро ситуация повторилась. Мать ласково сказала дочери: «Позавтракай как следует, чтобы снова живот не болел». И вышла из комнаты. В то утро Ася впервые без напоминаний хорошо позавтракала, убрала за собой посуду и молча ушла в школу.

Я рассказал об этом эпизоде другой маме, дочь которой тоже отличалась утренними капризами.

– Да это же ерунда, – сказала она. – Моя Светка только обрадуется и не будет есть. В том-то и беда, что она не хочет есть. Не в капризах здесь дело. Моя Света действительно очень слабенькая, ручки такие тоненькие.

Мне Света показалась вполне нормально развитой девочкой. И отнюдь не худенькая, руки у нее как руки. Румянец во всю щеку. Правда, заметна некоторая изнеженность.

– Скажите, – спросил я мать, – а вы обращаетесь с ней во время еды так же, как, скажем, в то время, когда вашей дочери было пять лет?

Мать, задумавшись, ответила:

– В общем-то так же.

– Так неужели вы думаете, что это нормально – обращаться с десятилетней девочкой, как с пятилетней?

На следующий день мать предложила дочери: «Ты уже большая. Ешь так, как тебе хочется».

Дочь расцеловала маму: «Наконец-то ты поняла, что меня нельзя пичкать, как младенца».

И отлично позавтракала.

Через два-три дня мать все-таки не выдержала и стала подсовывать дочке бутерброды, на что Света сказала:

– Мы же договорились с тобой, а ты опять за свое…

Известный немецкий педагог А. Дистервег, когда говорил о необходимости руководства детской самодеятельностью, приводил такую поговорку: «Пастух должен привести лошадь к водопою, но лошадь будет пить сама». Смысл таков: воспитатель должен сделать то, что ребенок не в состоянии сделать, остальное пусть делает сам.

Развитие самостоятельности, разумеется, не только не исключает, но и требует заботливого внимания к растущему человеку и разумного руководства его самовоспитанием.

Даже те несколько часов разлуки, когда мы не видим детей (они в школе, а мы на работе), сближают нас больше, чем иные долгие дни общения. Может быть, так случается потому, что с особенной силой обостряются наши родительские чувства: как он там, маленький, слабенький? Каково ему там, в школе? Учителя, товарищи, десятки обязанностей и кажущаяся абсолютная беспомощность нашего чада. Но если у ребенка все получается неплохо, мы втайне гордимся этим и даже сожалеем, что где-то перегибали в своей чрезмерной требовательности. Вместо ласки – накричали. Вместо сочувствия – пожурили. Вместо ободрения – посмеялись.

И решаем иногда там, на работе, возможно, в обеденный перерыв, а может быть, возвращаясь домой, непременно быть добрее к ребенку. И слова нежные наготове. А встречаемся (при этом видим: школьная форма разбросана по комнате, опять на диване молоток и плоскогубцы, руки грязные) – и наших добрых намерений как не бывало. Опять недовольство, упреки, выговор. Ну а если наш ребенок принадлежит к тем, за которыми вечно тянется длинный хвост самых разнообразных неприятностей и невзгод: плохие отметки, что-то потерял; «нечаянно» кого-то ударил – пришла мама потерпевшего; разбил стекло; «влюбился» и преследует девочку – ее родители жалуются, в школе Дон Жуаном прозвали. Тут уж, конечно, не до нежностей! Виноватому попадает как следует…

Детские проказы и провинности кажутся милыми, когда их отделяет от нас время, ну как минимум лет десять. А в момент их свершения они доставляют только огорчения. Но почему «только»? Неужто в этом перечне «преступлений» обычного мальчишки нет ничего такого, что по-человечески в чем-то выше старательно приготовленных уроков, вежливых ответов, выше той желанной исполнительности, которая приводит родительское сердце в восторг? Впрочем, противопоставления здесь неуместны.

Когда речь шла об утренних часах, мы схематически очертили три модели поведения ребенка и соответствующие им типы семейных отношений. Как же эти отношения связаны с целью воспитания, с идеалом?

Если бы я определял цель воспитания, то определил бы ее как стремление к идеалу. Идеальная модель и есть та вершина, к которой мы должны вести нашего питомца.

Только ориентация на совершенство делает воспитание значимым. Я за педагогический максимализм, потому что воспитание – единственная, наверное, область человеческой деятельности, где максимализм может быть оправдан, где завышенность требований к человеческой личности означает бескомпромиссность нравственных установок.

Как и в предыдущей главе, в этой я следую за размеренным темпом жизни школьника в течение одного дня, за теми напряженными буднями ребенка и его родителей, без которых не может быть настоящего воспитания. Вместе с тем всегда надо помнить о соединении приемов организации жизни детей с их духовным становлением.

Итак, попробуем опять выстроить три модели поведения ребенка и соответствующие им типы семейных отношений, касающиеся преимущественно второй половины дня жизни ребенка.

Идеальная модель. Вы на работе. Ваше воображение воспроизводит калейдоскоп кадров. Массовая сцена: главный герой – ваш ребенок, режиссер – учитель, статисты – ученики. Класс подводит итоги: ваш ребенок и учился, и трудился (целый час на пришкольном участке) самоотверженно. В два тридцать он дома. Две минуты на переодевание (форма тщательно складывается в шкаф). Десять минут на просмотр газет. Ваше воображение рисует тщательную уборку квартиры. «Кинокамера» пробегает по отдельным уголкам: пыли нет, все чисто. Слегка уставшая дочь или сын потягивается в кресле. Крупным планом – с авоськой в магазине: мясной отдел, хлеб, молоко. Сдача – в стол, продукты – на место. Во весь экран цифры 15:30–18:30 – время приготовления уроков. Реквизит: книги, учебники, тетради, цветные карандаши, линейка, циркуль. Приходит товарищ. Ваш ребенок рассказывает, как решать трудную задачу. Товарищ уходит, договариваясь о встрече (прогулка на лыжах, скажем, где-то в 19:00).