Декабристы и русское общество 1814-1825 гг - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Парсамов cтр.№ 22

Все зло революции с ее последствиями сконцентрировалось в Наполеоне. Об этом идет речь в оде «Buonaparte». Тексту предшествует эпиграф: «Te Deo», выражающий основную мысль произведения: Наполеон – это живой бич (un fléau vivant), посланный Богом в наказание французам за их преступления. В первой главе оды речь идет о том, что периодически Бог посылает на прогневавшие его народы проклятых избранников (élus maudits) для осуществления кары:

Ils ont sur les peuples coupables

Régné par la flamme et le fer

Et dans leur gloire impie, en désastres féconde,

Ces envoyés du ciel sont apparus au monde,

Comme s’ils venaient de l’enfer! [210]

Преступлением, достойным такой кары, по мнению Гюго, является Французская революция с ее цареубийством. За это Франции был послан Наполеон. При всей масштабности его деятельности сам Наполеон был всего лишь ужасной игрушкой (le jouet formidable), которая терзала вселенную (tourmentait l’univers). Поэтому в итоге он так же легко был низвержен, как и появился. В его поражении нет заслуги тех, кто одержал над ним формальную победу. Неслучайно Гюго называет англичан, стерегущих Наполеона на острове Святой Елены, побежденными (vaincus). Конец Наполеона закономерен и его оценка не вызывает у Гюго сомнений:

Ils passa par la gloire, il passa par le crime

Et n’est arrivé qu’au malheur [211] .

Однако автор на этом не останавливается. Последнюю главу он полностью посвящает развенчанию посмертной славы Наполеона:

Peuples, qui poursuivez d’hommages

Les victims et les bourreaux,

Laissez-le fuir seul dans les âges; —

Ce ne sont point lá les héros!

Ces faux dieux, que leur siécle encense,

Dont l’avenir hait la puissance,

Vous trompent dans votre sommeils;

Tels que ces nocturnes aurores

Oú passent de grands météores,

Mais que ne suit pas le soleil [212] .

Идейная основа оды Гюго не оригинальна. Это широко распространенные во Франции периода Реставрации взгляды ультрароялистской партии [213] . Русскому читателю они были знакомы из произведений Ж. де Местра, Ф. Р. Шатобриана, Л. Г. А. Бональда и др. Однако в области стихотворной формы Гюго производил впечатление новатора [214] .

В предисловии к сборнику «Odes et ballades» 1822 г. Гюго отмечал тесную связь поэзии и политики: «Есть два умысла в публикации этой книги – умысел литературный и умысел политический; при этом, по мысли автора, последний есть следствие первого, ибо история людей представляется только тогда поэтической, когда рассматривается с высоты монархических идей и религиозных верований» [215] . В «Les Orientales» Гюго, напротив, отстаивает право поэта на чистую фантазию, не признающую никаких ограничений, идущих извне: «пусть поэт идет туда, куда он захочет, делает то, что ему нравится; это закон. Пусть он верит в Бога или в богов, в Плутона или в Сатану… или ни во что… Поэт свободен» [216] . Освобождая себя таким образом от тех ограничений, которые политика накладывает на поэзию, Гюго становится одним из творцов поэтического мифа Наполеона в европейской литературе.

В двух стихотворениях нового сборника автор воспевает Наполеона в орнаментально-восточном стиле. Первое имеет характерный эпиграф «Grand comme le monde» [217] . Оно написано от имени каирского араба (un arabe du Caire) «libre et pauvre» (свободного и бедного), который воевал в войсках Наполеона. Символична картина, изображающая стоящего на скале острова святой Елены Бонапарта, который

Embrasse d’un coup d’œil les deux moitié du monde

Gisantes á ses pieds dans l’abime béant [218] .

Даже поверженный Наполеон остается властелином мира. Он продолжает владеть умами людей, превратившись в неиссякаемый источник поэтического вдохновения:

Histoire, poésie, il joint du pied vos cimes.

éperdu, je ne puis dans ces mondes sublimes

Remuer rien de grand sans toucher á son nom;

Oui, quand tu m’apparais, pour le culte ou le blame,

Les chants volent pressé sur mes lévres de flamme,

Napoléon! Soleil dont je suis le Memnon! [219]

От консервативно-монархической концепции оды «Buonaparte» ничего не остается. Величие Наполеона делает бессмысленным любую моральную и политическую оценку его деятельности: Tu domines dans notre âge; ange ou démon, qu’importe? [220]