Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - читать онлайн книгу. Автор: Збигнев Войцеховский cтр.№ 32

– Что-то не припомню, чтобы мне доводилось подписывать бумаги с графой «налоги, полученные от птиц». А ведь любой заработок облагается налогом.

– Вы, ваше превосходительство, могли убедиться, что мои птицы не дураки. Вот потому они и не платят налоги.

Зеленый принял шутку вполне снисходительно. Скорее всего, он решил, что ничего более крамольного сегодня не прозвучит, но тут он ошибался. Ливрейные вынесли на манеж письменный стол. Следом за ними бежал уже знакомый Ивану по Севастополю поросенок в форменной фуражке. Он тут же привычно вскарабкался на лавку и сел, как человек, положив перед собой передние копыта, после чего требовательно захрюкал.

– Это он с вами так здоровается! По-свински. Он же форменная свинья.

Поросенок закивал, а затем сменил тон. Казалось, что теперь его хрюканье обращено уже к одному дрессировщику.

– Чего-то хочет, – предположил дрессировщик. – Кажется, я тебя понимаю… Ты хочешь почитать газету? Да?

Поросенок согласно хрюкнул и засучил по столешнице копытцами. Дуров подхватил стопку газет, поднял одну, показал публике, газета была городской, узнаваемой, либерального толка. Ее Анатолий и положил перед свином. Тот склонился, принюхался, гневно хрюкнул и сбросил газету на землю.

– Нет, это не свинская газета, – откомментировал Дуров. – Попробуем другую.

Но ни одна приличная по содержанию и ориентации газета свина не устраивала, все они оказались на земле.

– Ну, откуда мне знать, какая газета твоя – свинская? – взмолился Дуров. – Может быть, эта? – и он показал залу черносотенский листок «Патриот».

Свин тут же блаженно закатил глазки, закивал и радостно захрюкал, узнав «свинскую газету».

– Тогда читай! – Дуров положил ее на стол.

Поросенок тут же стал жадно рвать ее зубами, жевать и глотать.

Зал хохотал. Адмирал Зеленый налился краской, звучно воскликнул:

– Безобразие! – взял супругу под руку и покинул ложу.

Эта сценка еще больше развеселила публику. Дурову долго еще не позволяли покинуть манеж, раз за разом вызывая аплодисментами. Наконец оркестру, который исполнил прощальный марш, удалось урезонить публику, люди потянулись к выходу.

Хотел уйти и Поддубный, но тут его подстерегал сюрприз. Биндюжники из местного порта узнали его, когда-то работали вместе в Феодосии. И, конечно же, им не терпелось посидеть вместе со знаменитостью, угостить его. Отказываться было неудобно, да и невозможно. Не было принято даже такое веское оправдание, что Иван уже договорился провести вечер с Дуровым. Оно возымело обратный эффект.

– Иван Максимович, если ты нам в компанию еще и Дурова приведешь, мы тебе по гроб жизни будем обязаны! Это ж какой он человек смелый!

– Да, смелости ему не занимать, – произнес Иван и отправился искать знаменитого шута. – Сказал им на свою голову.

Анатолий, даже не переодевшись после выступления, согласился на предложение. Так и пошел в цирковой буфет в сценическом наряде и гриме. Поддубный пытался объяснить бывшим коллегам по портовым будням, что водки он больше не пьет, но ему все равно налили в стакан и тут же произнесли незамысловатый тост в его честь. Иван сделал вид, будто пьет. Дуров подыграл ему, быстро подменил стакан на пустой. У циркачей руки ловкие, всегда обманут публику и не покраснеют при этом.

Биндюжники – народ своеобразный. Водка на столах особо не застаивалась. Вскоре зазвучали крепкие словца, сальные шутки. Кто-то даже затянул песню. К веселой компании присоединилось еще несколько цирковых артистов. Поддубный уже подумывал о том, чтобы постараться незаметно уйти, и даже шептался об этом с Анатолием. Но тут абсолютно неожиданно для всех в цирковом буфете объявился сам градоначальник в сопровождении двух чинов в форме. Адмирал хмурил брови, смотрел на компанию исподлобья, губы его кривились.

Веселье оборвалось. Недопитые стаканы с водкой один за другим были отставлены на столы с жалобным позвякиванием. Мужчины, способные нести на своих плечах по нескольку тяжеленных мешков с зерном, вмиг скукожились и потухли. Сперва поднялся один, затем второй, третий… Поддубный даже не заметил, как встал и сам. Наверное, сработал сельский рефлекс уважения к начальству. Не поднялся лишь Дуров, он сидел, вальяжно положив руку на спинку соседнего стула. В руке держал недопитый стакан и весело щурился на адмирала, словно тот был каким-нибудь буфетчиком, и не больше того.

– Встать! – выкрикнул градоначальник. – Вы что, не видите, я – Зеленый!

Адмиралы умеют приказывать. От их голоса только мертвый не поднимется. Иван почувствовал, как его тело само собой тянется в струнку. Дуров же только улыбнулся, сделал неторопливый глоток, отставил стакан, промакнул губы салфеткой, сложил ее вчетверо и лишь потом соизволил отозваться:

– Извините, ваше превосходительство, как раз-то я первым и заметил, что вы «зеленый», вот и хотел дождаться, когда вы созреете, тогда и поднялся бы.

Колдовство командирского голоса вмиг развеялось. Засмеялись все, даже чины в форме. Люди уже не могли стоять на ногах от хохота. А ведь то, над чем смеешься, уже перестает пугать. Адмирал сперва покраснел, как вареный рак, затем так же стремительно побледнел, после чего лицо его в буквальном смысле позеленело.

– Вы… я… крамола… – бессвязно выдал он несколько слов, втянул голову в плечи, развернулся и выбежал из буфета.

Вслед за ним бросились и чины, на ходу прикрывая ладонями улыбки.

– Я что-то не так сказал? – удивленно пожал плечами Дуров. – Правда, смеяться над фамилией человека не принято. Но эта шутка просто висела в воздухе, и мне пришлось ее произнести. Он сам напросился.

– А я-то, как дурак, встал, – сокрушался Иван.

– Ничего страшного, – поспешил успокоить его Анатолий.

По поводу бегства адмирала решили выпить еще. А решив, сделали. Вскоре прибежал перепуганный управляющий цирка, бросился к Дурову:

– Я же просил вас помягче сегодня, без дерзостей. Вы меня обнадежили, а сами, коварно…

– Ничего я вас не обнадеживал, – заявил Дуров. – Я сказал, что «постараюсь». Вот и постарался, как мог. Публике понравилось. Лучше выпейте с нами, знаете, нервы успокаиваются. Все равно уже ничего не исправишь.

Управляющий кивнул, мол, налейте и мне, глотнул одним махом и вздохнул:

– Вы, господин Дуров, уникальный артист. Для любого цирка вы настоящий клад. На вас публика валом валит. Но вы сами себя губите. И меня подставляете. С властями ссориться нельзя. На то они и власти. Боюсь, что нам с вами придется расстаться, хоть мне и жаль.

– А как же контракт? Он еще не истек.

– Я вам заплачу сполна, по контракту. Но вы уж увольте. Мне неприятности не нужны.

– Нет уж, контракт есть контракт, придется выступать, – Дуров подлил управляющему. – В конце концов, это же не я газету выбрал, а свинья. Какой с нее спрос? Свинский выбор.