Шесть собак, которые меня воспитали - читать онлайн книгу. Автор: Энн Прегозин cтр.№ 36

После этого мы перешли к обучению команде «Лежать!». Услышав «Лежать!», пес должен был опуститься на пол и оставаться в таком положении до отмены команды. Бу быстро освоил и эту команду, он плюхался на пол, как подкошенный, словно кто-то резко выдергивал из-под него коврик. (Из-за этой манеры мгновенно расслабляться и падать я, опасаясь за суставы собаки, редко отдавала эту команду).

Бу выучил команду «Ап!», что означает впрыгнуть, влезть или вскарабкаться на что-либо, а также не менее полезную противоположную ей команду «Вниз!» – слезть, спрыгнуть с чего-либо. Около нашего магазина было много мест, пригодных для отработки этих двух команд. Как только прекращался поток покупателей, я звала Бу, брала его на поводок и вела к штабелю из шиферных плит, сложенных уступами, как ступеньки. Я ставила Бу перед этим сооружением, говорила «Ап!» и тянула поводок, заставляя его подниматься наверх. Потом я отдавала команду «Вниз!», с помощью поводка заставляла его развернуться и спрыгнуть вниз. За выполненной командой всегда следовали вознаграждение и похвала. Через три дня по команде «Ап!» мой мальчик запрыгивал на любое возвышение: в автомобиль, на скамейки в парке, а, услышав «Вниз!», также исправно спрыгивал отовсюду, куда перед этим забрался.

«Рукопожатие» для этого ротвейлера оказалось просто детской игрой; он начал давать лапу после первой же тренировки. Позднее, если я не спешила пожать протянутую лапу, он опускал ее и протягивал другую.

Мы выучили множество других команд: «Спускайся!», «Подвинься!» (дай пройти), «Назад!» (подвинься назад), «Вперед!» (двигайся вперед), «Стоять!» (не двигайся), «Фу голос!» (перестань лаять), «Фу» или «Прекрати!» (относилось ко всему, что требовало прекратить в данный момент) – все это Бу усваивал очень быстро. Позднее он научился выполнять одновременно две и даже три команды. Я могла сказать ему: «Поднимись наверх, сядь и оставайся там», и он послушно поднимался по лестнице, усаживался на площадке и ждал, пока я не позову его.

А вот уместить в своей умной голове, что гоняться за кошками нельзя, он не мог. Дома ему удавалось отчасти обуздать себя, а потому своих кошек и кошку по имени Мама, которая жила у нас в магазине, он гонял редко и не столь яростно, но чужих кошек он преследовал всю жизнь. Еще ему нравилось обращать в бегство обитавших в парке белок, сам процесс погони пьянил его. И хотя я знала, что ему, в отличие от Тимбы, не хватит ни скорости, ни сноровки, чтобы поймать одну из них, все равно всегда беспокоилась; наверное, причиной тому были пронзительные крики, которые белки издавали, убегая. Но не линчевать же парня за это!

Хотя, особенно после некоторых из его поступков, суд Линча представлялся чуть ли не единственным выходом.

В юном возрасте (да и не только в юном) у моего пса было «хобби», которому тот предавался в короткие ночные часы, когда семья отходила ко сну. Называлось развлечение «Праздники на помойке»: Бу открывал крышку кухонного контейнера для мусора с такой ловкостью, словно вместо лап у него были руки. Затем он извлекал оттуда весь мусор до единого кусочка – чем гаже это выглядело, тем лучше – и раскладывал его на полу в кухне. А потом благородный ротвейлер, бродя среди всего этого «богатства», с наслаждением поедал его. (Остается загадкой, почему у него ни разу даже не заболел живот). Чувствовал ли он себя виноватым, когда наутро я с отвисшей челюстью взирала на весь этот разгром? Еще бы! Ему совершенно не нравились мои бранные слова и сердитые взгляды. Чтобы пес в полной мере прочувствовал свою вину, я заставляла его сидеть и смотреть, как приношу все необходимое для уборки: веник, совок, рулоны бумажных полотенец, галлоны дезинфицирующих средств, и ликвидирую последствия ночного «застолья». Но достаточно ли глубоким было его раскаяние, чтобы в следующий раз он смог устоять перед искушением устроить очередной «праздник»? Ну уж нет! Ночные пиршества продолжались. Пришлось прибегнуть к другой тактике. Я купила мусорный контейнер, крышка которого поднималась и опускалась с помощью педали. Это не помогло. Бу просто наступал на педаль, и крышка открывалась. Переставляла контейнер в другие места – он тут же его находил. Я была близка к отчаянию: «Неужели эта собака умнее меня! Неужели я не способна перехитрить собственного пса и сделать так, чтобы мое мусорное ведро оставалось закрытым!» Но я решила проблему! Решила просто, с помощью трех кирпичей, которые положила на крышку, тем самым утяжелив ее. Это «очаровательное» дополнение к кухонному контейнеру для мусора вызывало недоумение наших гостей. Когда они деликатно пытались выяснить, какую функцию выполняют три кирпича на крышке мусорного бака, я объясняла: «Наш ротвейлер по имени Бу обожает устраивать праздники помойки. Как его остановить? Только опустив три кирпича ему на голову или положив их на крышку мусорного бака. Уж лучше последнее».

За исключением кошек, белок и помойки Бу прекрасно понимал все, что от него требовалось. Меня радовали успехи Бу в обучении, но эта радость не шла ни в какое сравнение с тем счастьем, которое я теперь обрела и которого была лишена целых девять месяцев: счастьем иметь собаку и делиться с ней всем, что у тебя есть. Каждое утро по будням мы с Бу сначала провожали Лекси в школу, а потом шли в Проспект-Парк. Я гуляла с ним там же, куда раньше приходила с Тимбой: мы проводили время среди травы, деревьев, птиц, белок и, конечно же, собак. У Бу нечасто случалось игривое настроение, его не всегда можно было спустить с поводка, поэтому я хорошо помню те редкие случаи, когда он проявлял доброжелательность к другим собакам и с удовольствием бегал и играл с ними в траве. Эта стихийная и бесцельная возня доставляла всем огромное удовольствие. Через час мы отправлялись в Грин Виллидж, где Бу, приятно утомленный и готовый к новому трудовому дню, укладывался на свое место за прилавком.

Когда псу исполнилось девять месяцев, мы снова посетили ветеринарную клинику. Это уже был не тот смущенный маленький щенок, которого я держала на коленях в ожидании своей очереди в приемной. Теперь это был ротвейлер весом в тридцать килограммов, экипированный поводком и ошейником. Едва услышав команду «Сидеть!», он немедленно уселся рядом со мной, изо всех сил стараясь не ударить в грязь лицом. И даже не повернул головы, хотя в контейнере, который держала на коленях сидевшая рядом с нами дама, завывала и скреблась кошка. Бу остался невозмутимым и тогда, когда чья-то маленькая собачка подбежала к нему «поздороваться». В последнее время он все чаще демонстрировал самодисциплину и самоконтроль. Что-то неуловимо менялось. Детство заканчивалось. На пороге стояла зрелость, она еще не наступила, но уже неумолимо приближалась.

Однако во время этого визита к врачу Бу еще вел себя как щенок. Когда открылась дверь кабинета, Бу кинулся через всю приемную поприветствовать своего любимого доктора, а Турофф, в свою очередь, похлопал его по спине. Бу пришел в полный восторг и начал бешено вилять хвостом, одновременно в движение пришла и вся задняя часть туловища. После бурных приветствий настало время отправляться в кабинет и переходить от слов к делу: сначала – осмотр, потом – прививки; и то, и другое Бу воспринимал как подарок судьбы. Между делом я спросила, когда же мой кобель, который до сих пор присаживался как девочка, начнет наконец поднимать ногу. Ответ был: «Когда гормоны подскажут. Теперь уже скоро».