Волки белые - читать онлайн книгу. Автор: Олег Валецкий cтр.№ 73

К тому же противник начал сопротивляться, и наш взвод срочнослужащих был вынужден прийти на помощь военной полиции, остановленной огнем перед одним селением. И хотя несколько бойцов УЧК здесь было убито и ранено, движение это задержало, а тут же произошло нападение со стороны двух групп противника на взвод резервистов нашей роты, с которым шли тогда я, Слава и Михаил. Албанцам, приблизившимся к нам на 10–15 метров, но находящимся, правда, под склоном, густо заросшим лесом, чуть-чуть не хватило хладнокровия, дабы прорвать наше кольцо окружения, ибо опять у нас стреляло человек пять, а десять отлеживалось, и противника удалось отогнать лишь ручными гранатами. Впрочем, как выяснилось через пару недель, противник смог пройти здесь: мы потом обнаружили в одном патруле, что между резервистами и взводом срочнослужащих и военной полиции оставалось метров 300 густо поросшего пространства, которое никто не проверил — именно там были найдены блиндажи. О наличии блиндажей можно было командирам догадаться еще в ходе акции, когда мы нашли землянку (склад с мукой) и ясно было видно, что часть мешков была вынесена за пару часов до нашего прихода. Однако что-то сделать по своей инициативе было тяжело, а командование было озабочено своевременным занятием намеченных позиций на карте, хотя все эти сплошные линии на ней на деле напоминали решето. Движение продолжалось до большой поляны, где находилась конечная точка разведроты — селение Беженич. Было ясно, что двигаться следовало колонами по одному через лес слева от поляны, что я и предложил командиру роты. Вместо этого движение было продолжено цепью через открытую поляну, и при этом на середине поляны оно было остановленопо приказу сверху — и то в нескольких сотнях метрах от домов. Более того, кто-то из штаба роты притащил кому-то посылку из дома с пивом и соком прямо на поляну. Все это было настолько глупо, что, казалось, превзойти такую глупость было невозможно, но это только казалось.

Парадоксально, но на душе стало легче, когда послышался характерный звук стрельбы из китайских автоматов УЧК в лесу слева: было понятно, что они уже прорвались сквозь наше кольцо. Как оказалось, УЧК напала с тыла при выходе из кольца на военную полицию и выпустила по ней одну или две 60 миллиметровые мины. Наши решили не остаться в долгу, и сами саданули по лесу из минометов, хотя точно было неизвестно, где военная полиция, а где шиптары. Хорошо, что перед этим левое крыло ротной цепи, неизвестно что ждавшей на поляне, подтянулась к центру, ибо одна наша мина легла как раз на место, где был левый край цепи (и где стояли до этого я и Слава). Выяснилось потом, что миномет плохо очистили.

Наконец, решили входить в Беженич колонной, хотя пошли скорее толпой, но на входе в него по нам был открыт огонь из одного — двух карабинов, и два-три десятка человек из взводов резервистов и срочнослужащих были вынуждены залечь в кустах, не зная, откуда стреляют. Связь с добровольцами, шедшими правее лесом, была потеряна, не было и радиосвязи. Попытка выйти на них не увенчалась успехом. Мы двинулись к горящим домам на опушке леса на высоте справа, но выскочившие оттуда люди, чью форму в сумерках было трудно различить, заняли оборону вокруг одного дома и, хотя им кричали, что мы — «свои», они не отзывались. Потом выяснилось, что это была группа специальной полиции, вообще потерявшая связь и со своими, и с нами, разведчиками.

Ночью мы, опять вдвоем со Славиком, вошли в село, бросив на подозрительный шум ручную гранату. Когда мы возвратились, узнали, что в село будет рота входить под утро, и после малоприятного сна на природе мы опять попёрлись в село, после чего наконец-то оно было занято, и кроме семидесятилетнего деда там уже никого не было.

Опять началось надоевшее «сидение» на позициях и я со Славой отправился в танковый батальон, который согласно плану операции и должен был нанести удар в центр «анклава».

Но и в танковом батальоне дело шло по схожему сценарию. Несколько танков с пехотой из состава этого же батальона также шли от точки к точке совместно с отрядом САЙ, а впереди — сербский капитан Боян со своим танком с сербским экипажем и с ударной русской группой в шесть человек на броне. Здесь, кроме шиптар, действовала и авиация НАТО. Командир танкового батальона русских невзлюбил, ибо они действовали вместе под командой еще более им нелюбимого сербского капитана, чем вызвали еще большое раздражение комбата. Все же в той операции их группа, занимая ключевые точки, перед движением цепи обеспечила хороший темп наступления. Однако в самом начале операции, когда войска шли цепью на первое село, оттуда шиптары открыли огонь и один тромблон (винтовочная граната) попал в «Прагу» (спаренную 30 миллиметровую зенитную самоходную установку) и отбил одному парню ногу. Вскоре под чьи-то пулеметы попала и полиция, потеряв четырех человек убитыми. Потери были и в 1-м пехотном батальоне и в других подразделениях. В середине операции, отряд «Крушевацкой» бригады самовольно покинул свои позиции, а вскоре и все шестьсот человек из этого отряда самовольно покинули Космет, устроив демонстрации в Крушевце, требуя «современное» оружие, хотя албанцы воевали с китайскими автоматами и гранатометами против танков и бронетранспортеров.

В конце концов, с русской группой танкового батальона мы вошли в Обринье и смогли сверху наблюдать, как наша пехота и полиция в лощине поросшей лесом под нами пытаются загнать группу УЧК в ловушку. Албанцы отстреливались и несколько раз пускали в воздух черные сигнальные ракеты, давая знаки друг другу. Не знаю почему, но поддержки танков никто не попросил, хотя лощина была как на ладони и группа, в конце концов, ушла. Мы попытались сами проследить, куда ушли шиптары и следы вели вправо в лощину, где внизу село, якобы, было занято нашими войсками. Было непонятно, куда делось до тысячи бойцов УЧК, о которых говорили в штабе и которые действительно держали линию фронта против сербских войск. По окончании операции из сел были выведены лишь колонны женщин, детей и стариков.

Не знаю, сколько во всей операции было точно убито и взято в плен шиптар из УЧК, всего несколько десятков, а куда делась тысяча остальных — можно было только догадываться. Между тем, когда мы вдвоем перед операцией ходили в ночные разведдозоры, то в прибор ночного видения только на участке селения Истог-махала села Полужа, длиной приблизительно в 400–500 метров, в лесу было обнаружено девять дымов, а потом выяснилось, что в местах, откуда исходили дымы, находились траншеи и блиндажи. Понятно, что костры жгли не женщины и дети, а вооруженные бойцы УЧК, и вероятно, по три-четыре человека у каждого костра. Не были найдены места, где были спрятаны грузы, ни вообще какие-либо документы и средства связи. Найденный позднее подземный тоннель не только не был уничтожен, но и даже не заминирован. Куда делась УЧК, обнаружилось уже по возвращении, когда все русские танкового батальона вместе с сербским капитаном и двумя его бойцами, были посажены в небронированный грузовик, долженствующий идти впереди, обеспечивая дорогу, а за ним шла бронированная «Прага», три танка и бронетранспортер командира батальона.

До выезда на дорогу Глоговац — Сырбица все шло нормально, хотя зрелище места, где незадолго до этого подорвался на мине бронетранспортер полиции, было не из приятных. Наш маленький грузовик был переполнен людьми, а какой-то тип сюда запихал найденный им сварочный аппарат, который, в конце концов, один наш сербский товарищ с матом вышвырнул по дороге.