Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - читать онлайн книгу. Автор: Василий Галин cтр.№ 74

«Ветер войны» пришел в Америку с потоком золота, хлынувшим из Европы, уже чувствовавшей дыхание приближающихся испытаний [1222]. Современные экономисты Ф. Грэм и Ч. Уиттлси назвали происходившее «золотой лавиной»: с 1900 по 1913 гг. в США запас монетарного золота рос в среднем примерно на 70 млн долларов в год, с 1934 по 1939 гг. минимальный годовой прирост американского золотого запаса составил 1100 млн долларов [1223]. К началу Второй мировой около 60 % всего мирового запаса монетарного золота находились в США, (в 1929 г. — 38, в 1913 г. — 23 %) [1224]. Американский Минфин был даже вынужден «тормозить приток золота» во избежание чрезмерного усиления доллара [1225]. Начавшаяся война дала доллару работу:

…

К концу 1944 г. безработица снизится до 1,2 % от трудоспособного населения — рекордно низкий уровень в истории Америки. ВВП США за 5 лет войны, с 1939 по 1944 г., вырастет в полтора раза с 88,6 до 135 млрд долл. — 8,8 % ежегодного роста! Но и это было только началом. Война разорит конкурентов и взломает барьеры европейских колониальных империй. И всего за десять лет с 1950 по 1960 г. американский экспорт и валовые накопления основного капитала вырастут в два раза. Д. Мойо назовет этот этап развития США «великой американской интервенцией», в результате которой «Мир (теперь) принадлежал им» [1226].

Восстановление европейской промышленности спустя всего 20 лет после окончания Второй мировой войны приведет к тем же последствиям, что и после Первой, — к обострению проблемы рынков сбыта. До этого она будет решаться за счет появления на свет «общества всеобщего благосостояния», т. е. перераспределения доходов в пользу среднего класса, являющегося основным источником массового спроса, и последовательного снижения торговых барьеров, открывающего внешние рынки сбыта.

Традиционный механизм развития исчерпает себя ко второй половине 1960-х гг., и тогда мир вступит в полосу стагфляции. Постепенный переход на новый этап развития начнется с начала следующего десятилетия: в 1972 г. в работе американского экономиста С. Хаймера «Многонациональные корпорации и закон неравномерного развития» впервые появится термин «глобализация»: «Ныне европейские корпорации, будучи производным продуктом возросшего размера и будучи реакцией на американское вторжение в Европу… переключают внимание с национального производства на глобальное и начинают «смотреть на мир, как на устрицу»». В том же 1972 г. президент США Р. Никсон уже был в Китае.

Запуск механизма «глобализации» потребовал изменения экономической модели соединенных Штатов, теперь главным двигателем развития станет не расширение рынков сбыта национальной продукции, а увеличение собственного потребления за счет снижения издержек от импорта. Начало реализации этой политики положит Р. Рейган, с приходом которого Америка превратилась в страну потребления, вся задача сводилась теперь к расширению внутреннего рынка сбыта за счет снижения сбережений и увеличения кредитования. Правда в 1987 г. эта политика приведет к кризису, который казалось, должен был стать последним в истории американской демократии. Но тут в очередной раз произошло чудо — Америка одержала полную победу в холодной войне, и именно с этого момента двигатель глобализации смог заработать на полную мощность.

Но уже к концу ХХ в. у него начались перебои: «Между последними десятилетиями XIX и XX веков существуют довольно мрачные параллели… — отмечает даже такой последовательный либертарианец Д. Лал. — Однако история не повторяется», оптимистично заключает он [1227]. История действительно не повторяется, но только по форме, а не по содержанию, в противном случае все общественные предметы, в том числе и история, и экономика являлись бы не науками, а чистым шарлатанством.

В начале XXI в. глобализация перестала быть двигателем роста развитых стран, о чем свидетельствует, например, динамика их промышленного роста и внешней торговли. И хотя развивающиеся страны пока еще испытывают эйфорию от свалившегося на них счастья глобализации, но и перед ними уже маячат ее пределы. Развитие человечества вновь уперлось, но уже не в границы отдельных стран и империй, а всей планеты, и возможностей для дальнейшего расширения цивилизации уже больше не существует, эмансипировать больше некого и нечего.

Что же будет дальше?

Взгляды Америки и вообще англосаксов всегда существенно отличались от тех, которые господствовали в континентальной Европе. Мало того, Америка является мировым лидером и, естественно, она не могла не дать человечеству своего видения будущего. И оно, словами президента США Б. Клинтона, сказанными в 1998 г., казалось, дарила миру, находящемуся в тревоге и смятении, луч надежды: «У нас явно есть средства для того… чтобы превратить миллиарды и миллиарды людей по всему миру в глобальный средний класс» [1228]. Президенту вторил экономист неолиберальных взглядов Дж. Саймон: «В течение одного-двух столетий все государства и большая часть человечества будут жить так, как сегодня живут в западных странах или даже лучше» [1229].

Первыми сомнение в столь радужных перспективах высказали сторонники ресурсно-демографических ограничений. Например, согласно данным Фонда дикой природы (WWF, доклад «Живая планета 2012»), для достижения населением земли уровня благосостояния развитых стран, к середине нынешнего столетия потребуется почти три планеты, а США — четыре [1230]. Дж. Стиглиц в связи с этим замечал: «Мир старался подражать Америке, но если бы ему это действительно удалось, мир не смог бы выжить» [1231] . Как оказалось, не смогут выжить даже сами Соединенные Штаты, правда, не по ресурсным, а по политэкономическим причинам.

Всего через десять лет после выступления Б. Клинтона традиционный средний класс начнет исчезать в самой Америке. «Во всех наиболее экономически развитых странах мира — от Соединенных Штатов до Австралии, от Великобритании до Японии — массовое процветание быстро исчезает, — отмечали уже в 1996 г. Г. Мартин, Х. Шуманн. — Атака на весь средний класс превращается в пожар, который уже охватил значительную часть указанной передовой прослойки мирового сообщества… Социальное связующее, удерживающее общества от распада, стало хрупким и начало крошиться. Надвигающееся политическое землетрясение является угрозой всем современным демократиям» [1232].

В 2012 г., согласно исследованию Pew Research Center, конфликт между бедными и богатыми в США затмил собой даже проблемы иммиграции и межрасовых отношений. Количество американцев, высказавшихся за то, что этот конфликт «очень сильный», с 2009 г. выросло в два раза и достигло 30 %, а «очень сильный» и «сильный» — 66 %. Наиболее недовольна существующим положением молодежь ~24 лет [1233]. И это еще даже не кризис, а только его преддверие. Что же будет после того, как кризис углубится и приведет к разорению среднего класса?

Ничего нового, человечество уже неоднократно проходило через подобные испытания. Например, Германия 1920–1930-х гг., в которой в результате экономического кризиса и вырвавшейся на свободу гиперинфляции, «средние классы были в значительной степени уничтожены» [1234]. Один из богатейших людей мира Дж. П. Варбург позже в связи с этим признавал: «Крайне сомнительно, чтобы Гитлер когда-либо пришел к власти в Германии, если бы перед этим обесценивание немецких денег не уничтожило средний класс» [1235]. «Только люди, у которых есть дом и надежная работа, а следовательно, и материально обеспеченное будущее, являются гражданами, способными воспринять демократию и воплотить ее в жизнь. Истинная правда, — констатирует У. Бек, — состоит в том, что без материальной обеспеченности нет ни политической свободы, ни демократии, а потому все находятся под угрозой со стороны новых и старых тоталитарных режимов и идеологий » [1236].