Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 178

На следующий день советские войска, выдвинутые в этот район из резерва, нанесли контрудар по прорвавшемуся противнику и выбили его из Великих Лук. Воспользовавшись результатами этого контрудара, соединения 22-й армии к 27 июля заняли оборону на рубеже верхнее течение реки Ловать, Великие Луки, озеро Двинье, который удерживали до конца августа. Генерал Кнобельсдорф попытался выйти в тыл войскам Ершакова с юга, но был остановлен подошедшими частями новой 29-й армии, которые прикрыли правое крыло Западного фронта и обеспечили стык с Северо-Западным фронтом.

В центральной полосе фронта главная группировка Гота ударила в стык 22-й и 20-й армий, создавая угрозу охвата с севера войск генерала Курочкина и всего правого крыла Западного фронта. Чтобы задержать продвижение немцев, осуществивших прорыв в районе Витебска, маршал Тимошенко решил нанести контрудар, для чего привлечь наличные силы 19-й армии и часть войск правофлангового корпуса 20-й армии.

«Наличных сил» у Конева оставалось не так уж много. Его армия выгружалась в Витебске, когда туда ворвался противник, танки 26-го мехкорпуса остались без горючего южнее города, а некоторые части еще находились в эшелонах, скопившихся в огромной железнодорожной пробке за Смоленском. 10–11 июля Конев пытался выполнить поставленную задачу, бросив в бой 220-ю механизированную и 229-ю стрелковую дивизии, а также последние танки только что вышедшей из района Сенно из окружения 14-й танковой дивизии. Две немецкие танковые дивизии их просто разметали во встречном бою. В советской тактике все еще преобладает идея непрерывных контрударов и пренебрежение организацией прочной обороны.

К 14 июля остатки частей полковника Васильева были окружены и окончательно разбиты восточнее Лиозно, через два дня после этого немцам сдался старший лейтенант Я.И. Джугашвили. Трудно винить потерявшего надежду и ошарашенного крушением пропагандистских штампов молодого офицера – его солдаты разбегались, переодеваясь в гражданскую одежду, а крестьяне не пускали в дома и ждали немцев. Впрочем, в тот период в плен порой сдавались целыми полками с оружием и оркестром.

У противника «было много танков, а 19-я армия их почти не имела, – объясняет маршал Еременко. – Наши войска не имели достаточного опыта борьбы с танками. Тяжелая артиллерия оказалась неповоротливой и также не имела опыта борьбы с танками». Интересно, разве для этого предназначена тяжелая артиллерия? «Пехота и кавалерия при появлении танков чаще всего уходили в недосягаемые для танков районы – в леса и болота». Другими словами, не видя никакого прока ни от своей артиллерии, ни от танков, ни от авиации и не обученные борьбе с бронетехникой, красноармейцы попросту разбегались при первом натиске противника.

«В мирное время мы учили наши стрелковые войска укрываться от танков в противотанковые районы… щели и окопы, если они отрыты, и пропускать танки, чтобы затем с ними расправились противотанковая артиллерия, наши танки или другие средства. Пехота же должна лишь отсекать от танков вражескую пехоту и уничтожать ее. В результате такой учебы… получив сигнал о появлении танков врага, наши роты, батальоны, полки иногда метались в поисках укрытий, нарушали боевые порядки, скапливались в противотанковых районах. Авиация противника… засекала места скопления нашей пехоты, наносила по ним сильнейшие удары». Родился новый термин – «танкобоязнь».

В итоге, «преодолевая слабое сопротивление противника», к 13 июля 7-я танковая дивизия генерала Функа вошла в Демидов, 20-я танковая взяла Велиж, а 12-я – Рудню.

В подтверждение слов Еременко генерал армии А.В. Горбатов оставил воспоминания об «обороне» Демидова. Город, являвшийся важным узлом шоссейных дорог, должны были защищать части полностью укомплектованного личным составом и техникой 25-го стрелкового корпуса, которым командовал комкор С.М. Чистохвалов. Корпус выгрузился на станции Рудня и занял позиции в 10 км юго-восточнее Витебска, штаб корпуса находился в 25 км от города. Вот краткое описание боевых дел этого соединения:

«Однажды утром (11 июля) я услышал далекую канонаду в стороне Витебска, обратил на нее внимание командира корпуса и получил разрешение поехать для выяснения обстановки… Не доехав километра три до переднего края обороны, я увидел общий беспорядочный отход по шоссе трехтысячного полка. В гуще солдат шли растерянные командиры различных рангов. На поле изредка рвались снаряды противника, не причиняя вреда… Стал выяснять причину отхода. Одни отвечали, что получили команду, переданную по цепи, другие отвечали: «Видим, что все отходят, начали отходить и мы». Из группы лежащих недалеко солдат раздался голос: «Смотрите, какой огонь открыли немцы, а наша артиллерия молчит». Другие поддержали это замечание. Мне стало ясно, что первой причиной отхода стало воздействие артогня на необстрелянных бойцов, второй причиной – провокационная передача не отданного старшим начальником приказа на отход. Главной же причиной была слабость командиров, которые не сумели остановить панику и сами подчинились стихии отхода».

Указав полку новую линию обороны, Горбатов поехал разыскивать «нашу артиллерию»: «В лесу, справа от шоссе, я нашел корпусной артиллерийский полк и обнаружил, что его орудия не имеют огневых позиций, а у командиров полков, дивизионов и батальонов нет наблюдательных пунктов. Собрав артиллеристов, пристыдил их и дал необходимые указания, а командира артиллерийского полка связал с командиром стрелкового полка и установил их взаимодействие… Возвратясь, доложил подробно командиру корпуса о беспорядке в передовых частях, но, к своему удивлению, увидел, что это произвело не больше впечатления, чем если бы он услышал доклад о благополучной выгрузке очередного эшелона. Такое отсутствие чувства реальности меня удивило…» После 13 часов того же дня Горбатов вновь не нашел на месте 501-го стрелкового полка, бойцы разрозненными группами двинулись на восток к станциям Лиозно и Рудня. Это при том, что противник в полосе корпуса активных боевых действий не вел, позиции его не бомбил и наступал на другом направлении.

Надо ли говорить, что когда на следующий день немцы фланговым маневром вышли к Демидову, то посланный помочь войскам организовать оборону комбриг Горбатов не обнаружил в городе никого из своих «орлов»: ни стрелкового полка, ни артдивизиона. Немцы взяли Демидов без единого выстрела. 25-й стрелковый корпус фактически разбежался, даже не вступая в бой, – от беспокоящего артиллерийского огня противника. Комкор Чистохвалов сдался в плен вместе со своим штабом.

13 июля штаб группы Гота доложил в Ставку Гитлера: «За первые три недели боев войска 3-й танковой группы понесли большие потери, которые, однако, меньше потерь войск, действовавших на Западном фронте. Так, потери 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизий в общей сложности составляют только 163 офицера и 3422 унтер-офицера и солдата. Тем не менее физическое напряжение личного состава, вызванное сильной жарой, пылью, плохими условиями расквартирования и недостатком сна, значительнее, чем на Западе. Кроме того, моральный дух личного состава подавлен огромной территорией и пустынностью страны, а также плохим состоянием дорог и мостов (а если бы их все взорвать?), не позволяющим использовать всех возможностей подвижных соединений. Значительное влияние на состояние морального духа личного состава оказывает также упорное сопротивление противника, который неожиданно появляется повсюду и ожесточенно обороняется. Но, несмотря на это, немецкий солдат чувствует свое превосходство над противником».