Сталин - гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941 - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 64

армиям Западного фронта, сдерживая противника на Варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл Сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки;

армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая государственную границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й и 6-й армий, не менее 5 мехкорпусов и всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24 июня овладеть районом Люблин, прочно обеспечить себя с Краковского направления.

Таким образом, войскам предписывалось за одни сутки без подготовки мощными ударами разгромить врага на трех стратегических направлениях одновременно и далее наступать на его территории. Чем-то это напоминает жуковскую атаку на Баин-Цаган – без подготовки, о которой так красиво рассказывал Павлов, без разведки, без знания противника, без связи, без авиационной поддержки и взаимодействия с пехотой. Механизированные корпуса были бездумно брошены в бой – окружать и уничтожать – и растворились, как сахар в кипятке. Процесс достаточно подробно описан в современных исследованиях, но все же несколько примеров.

Из доклада генерал-майора Р.М. Шестопалова, командира «недоукомплектованного» – всего-то 730 танков, 68 бронемашин, 288 орудий и минометов, 199 тракторов, 2945 автомашин – 12-го механизированного корпуса (Северо-Западный фронт):

«Части до начала войны отдельными приказами и распоряжениями отрывались от боевой подготовки, и в первый же день боя стало видно, что они не представляют собой таких мотомеханизированных единиц, какие хотелось бы иметь…

С первых же дней операции стали ежедневно по 2–3 раза поступать оперативные приказы и боевые распоряжения, противоречащие друг другу. В результате войска напрасно дергались, и это положение не давало возможности целесообразно использовать силы и средства для выполнения приказа, это не давало возможности с эффектом применить крупное соединение…

После первого дня марша и особенно после первого боя машины стали быстро выбывать из строя целыми десятками. Эти машины вследствие отсутствия запасных частей как на маршрутах, так и при боевых действиях не восстанавливались, а если восстанавливались, то некоторые, и только на поле боя, так как отсутствие тягачей не позволяло отбуксировать их на пункты сбора аварийных машин. По этой же причине много материальной части оставлялось на территории противника…

Отсутствие нашей истребительной авиации на этом направлении дало в руки неприятеля полное господство в воздухе. Поэтому неприятельские бомбардировщики совершенно безнаказанно делали то, что они хотели. Они громили части на маршах, на переправах, при расположении на месте, уничтожая материальную часть и выводя людей из строя, понижая тем самым боеготовность частей. При совершении одного марша авиация противника в течение одного дня успевала производить бомбежку одной и той же части по 2–3 раза. 26.6.41 г. авиацией противника уничтожено и сожжено 17 боевых и 20 транспортных машин…

В процессе боевых действий выявлена чрезвычайно низкая требовательность начальствующего состава, установлены случаи трусости.

На путях отхода стрелковых частей творилось что-то невероятное, и не было зачастую людей, которые наводили бы при отходе порядок. Не было представителей высших штабов, несущих службу контроля отхода частей…

Управление войсками было слабое вследствие отсутствия радиосвязи. Постоянных проводов не было. Радиосвязь почти совершенно не работала. Единственным средством связи за все время операции являлись делегаты связи».

К 4 июля в 12-м мехкорпусе осталось 50 танков Т-26, численность личного состава упала с 28 832 бойцов и командиров до менее чем 17 000.

3-й мехкорпус (672 танка), наносивший «мощный контрудар на Сувалки», согласно штабным сводкам, на четвертый день войны «погиб весь»:

«Выведено пока и уже собрано до 400 человек остатков вышедших из окружения 2-й танковой дивизии (Солянкин) и один танк БТ-7.

5-я танковая дивизия погибла вся также в ряде окружений. Личного состава совершенно нет».

Остатки 5-й танковой дивизии, имевшей до встречи с неприятелем 268 танков, в том числе 50 «тридцатьчетверок» и 76 бронеавтомобилей, нашлись в районе Молодечно в полосе Западного фронта: «В наличии – три танка, двенадцать бронемашин, сорок грузовых автомашин».

Из донесения генерал-майора Вершинина, помощника командующего Северо-Западным фронтом, от 11 июля:

«Общее впечатление, что танки используются неправильно: без пехоты и взаимодействия с артиллерией и авиацией. Хуже всего – механизированные корпуса не существуют, так как генерал-полковник Кузнецов растащил их совершенно, что способствовало огромнейшим потерям в материальной части, невиданным по своим размерам».

Из письма полковника П.П. Полубоярова, начальника АБТУ Северо-Западного фронта:

«В большинстве своем контрудары наносились нашими войсками фронтально, зачастую разрозненно, не сосредотачивая основных усилий на решающих направлениях, по нерасстроенным и сильным группировкам противника. У врага хорошо действовала воздушная разведка. Гитлеровские летчики быстро вскрывали перегруппировки и сосредоточения наших войск, особенно они следили за перемещениями танковых соединений…

Механизированных соединений на фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьезные задачи».

На Западном фронте, где внезапно выяснилось, что «дислокация механизированных корпусов не соответствовала замыслам командования», творились аналогичные «чудеса».

Из воспоминаний С.А. Афанасьева (4-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса – самая мощная дивизия в Красной Армии, имевшая 452 танка, в том числе 63 КВ и 160 «тридцатьчетверок»):

«Утром 23 июня нас обстреляла немецкая авиация. Танки у нас были новейшие, все до единого Т-34 и КВ. Мы прятались по лесам. В это время в нашем батальоне еще командовал капитан Рассаднев, но с полудня 23 июня я его уже не видел, потому что несколько раз в этот день мы разбегались кто куда… отступали лесами, болотами, по бездорожью, так как все хорошие дороги были у немцев… Мне кажется, что панику создавали сами офицеры. На глазах у бойцов они срывали офицерские нашивки. Запрещали даже стрелять по самолетам. А ведь было столько войск, самолеты летали над головами… Так дошли почти до Смоленска, а там оставили столько техники! Все бежали, а технику и вооружение (танки, пушки) бросали. Я не могу сообщить, где проходили бои, так как их почти не было».

Из доклада генерал-майора С.В. Борзилова, командира 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса:

«На 22 июня 1941 года дивизия была укомплектована в личном составе: рядовым на 98 проц., младшим начсоставом на 60 проц. и командным составом на 80 проц. Материальной частью: тяжелые танки – 51, средние танки – 150, БТ-5– 7– 125, Т-26– 42 единицы…