Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 97

Хозяин из Москвы, ткнув пальцем в карту, велит наступать. Генералы гонят полки и дивизии, а начальники на месте не имеют права проявить инициативу. Приказ «Вперед!», и пошли умирать безответные солдаты. Пошли на пулеметы. Обход с фланга? Не приказано, выполняйте, что велят. Да и думать и рассуждать не разучились. Озабочены больше тем, чтобы удержаться на своем месте да угодить начальству. Потери значения не имеют. Угробили одних, пригонят других. Людей много. А людей этих хватают в тылу, на полях, на заводах, одевают в шинели, дают винтовку и — «Вперед!». И растерянные, испуганные, деморализованные, они гибнут как мухи…

Удивительно различна психология человека, идущего на штурм и наблюдающего за атакой, когда самому не надо умирать, кажется все просто: вперед и вперед!»

Теоретически предполагалось, что наступление советских войск вынудит германское командование стянуть в район мгинского выступа крупные силы, подставив их под сосредоточенные огневые удары мощных артиллерийских и авиационных группировок, станция Мга должна была стать «магнитом, притягивающим к себе вражеские войска». В целом оперативная задумка напоминает известный анекдот, когда петух бежит за курицей и сам себя успокаивает: «Не догоню, так согреюсь».

Кроме того, командующий Волховским фронтом, подозревавший вероломных германцев в подготовке наступления с целью выхода к Ладожскому озеру и восстановления блокады Ленинграда, как обычно, собирался этот штурм сорвать. Мерецков неизвестно откуда насчитал в составе группы армий «Север» 68 дивизий и 6 бригад, «а в целом Кюхлер, с учетом его резервов и войск, расквартированных на временно оккупированной советской территории в тыловой зоне его группы армий, мог рассчитывать на десятки дивизий».

Уточним: «в целом» Кюхлер мог рассчитывать на 46 имевшихся в его распоряжении на начало июля дивизий и одну бригаду. В составе 18-й армии Линдемана, в основном за счет ослабления соседней 16-й армии, насчитывалось 28 пехотных, авиаполевых, горнострелковых дивизий и латышская бригада СС. В резерве командующего группой армий «Север» имелись 18-я моторизованная, 388-я учебная и 223-я пехотная дивизии. Три охранные дивизии обеспечивали «новый порядок» в тыловой зоне. В составе Волховского фронта, которому противостояли 15 пехотных дивизий противника, на 1 июля имелось 28 стрелковых 1 артиллерийская дивизия, 6 стрелковых, 6 танковых бригад, 2 укрепрайона, 5 отдельных танковых полков и 6 танковых батальонов.

В районе задуманного советской Ставкой избиения немецких войск — в «бутылочном горле» — зарылись в землю семь дивизий 26-го армейского корпуса: на востоке, у Карбусели, Вороново и Гайтолово — силами 212-й и 69-й пехотных дивизий, вдоль Кировской железной дороги 1-й пехотной и 5-й горнострелковой. На севере, по обе стороны от «Носа Венглера», стояла 290-я, на Синявинских высотах — 11-я дивизия и на реке Мойка — 23-я пехотная дивизия. В резерве Линдеман держал 121-ю пехотную и 28-ю егерскую дивизии. Силы противника наша разведка оценивала примерно в 100 тысяч человек, 140–160 танков и штурмовых орудий.

Советское командование сосредоточило в 67-й и 8-й армиях более 250 000 солдат и офицеров, 550 танков и самоходных установок.

8-я армия, получив дополнительные соединения из резерва Волховского фронта, имела в своем составе 11 стрелковых дивизий и 2 стрелковые бригады. Войска ударной группировки были построены в два эшелона: в первом — четыре стрелковые дивизии (184, 378, 256, 364-я), каждая из них усиливалась танковым полком; во втором — также четыре стрелковые дивизии (379, 239, 165 и 374-я) и две танковые бригады (16-я и 122-я). Резерв составляли 286-я стрелковая дивизия и 58-я стрелковая бригады. В распоряжении начальника инженерных войск армии полковника Германовича имелось 11 дивизионных саперных батальонов, три инженерных бригады и два отдельных саперных батальона фронтового подчинения. Прорыв намечался на участке 13,5 км.

В 67-й армии, прорывавшейся на участке Арбузово, Синявино, насчитывалось 8 стрелковых и 2 кавалерийских дивизии, гвардейская танковая бригада, три отдельных танковых полка.

Поддержку и прикрытие наземных войск должны были обеспечить авиаторы 13-й и 14-й воздушных армий, а также соединения авиация дальнего действия — около 1000 самолетов (у немцев имелось 140 машин). Только Мерецкову было разрешено израсходовать на операцию 850 тысяч снарядов и мин — более тысячи вагонов. Наступление Ленинградского фронта предварялось десятидневной, Волховского — пятидневной обработкой немецких позиций, к которой только на участке 67-й армии привлекалось около 2900 орудий.

Летом 1943 года в советском Генштабе возникла мода присваивать крупным наступательным операциям фамилии русских полководцев. Так, войсками Брянского и Центрального фронтов проводилась операция «Кутузов», завершившаяся освобождением Орла, заключительный этап Курской битвы — «Румянцев», Смоленская операция Калининского и Западного фронтов — «Суворов». Наступление Ленинградского и Волховского фронтов получило название в честь автора известного прорыва — «Брусилов».

С 12 июля артиллерия Ленинградского фронта, согласно плану «подготовительного периода», приступила к планомерному разрушению сооружений вражеских опорных пунктов и узлов сопротивления, уничтожению огневых точек, подавлению «наиболее вредящих» его батарей, «изнурению» живой силы противника. С 17 июля в действие вступила артиллерия Волховского фронта.

Наконец, 22 июля в 6.35 после мощнейшей полуторачасовой артиллерийской и авиационной подготовки две советские армии двинулись на штурм. Огонь был настолько силен, что собственную пехоту напугал не меньше немецкой.

«Через час после начала артподготовки густая пелена дыма и пыли заволокла местность, — вспоминает бывший начальник оперативного отдела штаба артиллерии Волховского фронта полковник Д. Морозов. — Когда огонь артиллерии был снят с первой траншеи противника и перенесен на триста-четыреста метров в глубину, то даже опытным офицерам казалось, что огневой вал остался на прежнем месте. Что же касается молодых пехотинцев, то они совсем растерялись и боялись голову поднять от окопа. Мы, артиллеристы, на этот раз, как говорится, перестарались. Прошло двадцать минут, а пехота не поднималась… Нервничали командир дивизии генерал-майор Фетисов и командующий артиллерией Кеременецкий. Да и как сохранишь спокойствие в такой обстановке. А пехота, оглушенная громом канонады, никак не могла понять, что огонь артиллерии давно уже снят с объектов атаки. Пришлось нам перенести огонь артиллерии еще глубже и резко ослабить его плотность (а все-таки неспроста наша пехота опасалась своей артиллерии?). Подошли танки. Вместе с ними пехота двинулась наконец вперед. Первая вражеская позиция была прорвана во многих местах… Вторую позицию, удаленную от первой на два — два с половиной километра, захватить с ходу не удалось. Слишком долго задержалась пехота с началом атаки, момент был упущен».

Снова, как и во всех предыдущих операциях, началось медленное кровопролитное «прогрызание» немецких укреплений.

На фронте Арбузово, станция Синявино в первом эшелоне атаковали три дивизии 30-го гвардейского корпуса генерала Симоняка. Частично взломав передний край, наши части вклинились в немецкую оборону, но были встречены сильным огнем и яростными контратаками, а затем и вовсе отброшены на исходные позиции. Результаты пытавшейся содействовать 55-й армии были еще мизернее.