Метро 2033. Безымянка - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Палий cтр.№ 30

Не знаю, когда силы стали меня оставлять, через два ли часа, или через пять, — чувство времени пропало. Все тело болело, ноги уже не могли нести меня быстро, приходилось их волочить, загребая носками колкие иголки, ветошь и окаянный песок. Из пересохшего горла вместо крика о помощи вырывался слабый сип.

Когда я уже решил было остановиться, чтобы просто лечь и ждать, пока кто-нибудь найдет меня, между соснами мелькнул просвет. Шире и ярче встречавшихся раньше.

Река! Наверняка там река!

Окрыленный, я рванул к открытому пространству и, взлетев на пригорок, едва не сорвался с яра. Балансируя на краю невысокого, но коварного обрыва, я с отчаянием смотрел на пересохшее каменистое русло.

Да, река здесь была, но давным-давно погибла: жаркие сезоны без весенних половодий не оставили ей ни единого шанса.

Чувствуя, как страх в очередной раз начал стискивать грудь, а жажда — сушить горло, я осторожно слез вниз и поглядел по сторонам. Пустынно. Плоские голыши устилали бывшее дно наподобие блестящего ковра, сотканного из мириад бисерин.

Я поплелся направо, переставляя истерзанные ноги, как игрушечный робот, у которого заканчивается завод. Чтобы хоть чем-то себя занять, стал по одной отдирать с футболки колючки. Когда они кончились, сунул руки в карманы шорт. Сил на то, чтобы плакать и бояться, уже не осталось — накатило равнодушие с примесью злости.

— Ну и пусть, — ворчал я под нос, — и не надо, и не ищите меня, гады. Все вы гады. Умру, сами пожалеете.

От произносимых вслух слов почему-то делалось легче. Но вскоре в горле окончательно пересохло и так зверски захотелось нить, что я в отчаянии застонал и схватил крупный гладкий камень, чтобы со всей дури запустить им куда подальше…

Влажная прохлада ласково коснулась ладони, заставив остановиться и замереть. Я медленно перевернул камень — с обратной стороны он был мокрый. Взгляд упал на место, где лежал голыш, и радостный язычок затрепетал в груди. В яме, оставшейся от камня, постепенно собиралась вода. Пока ее еще было совсем чуть-чуть, на дне, но она тихонько сочилась откуда-то из-под земли, словно из банной губки.

Родник! Я знал: такие изредка встречаются не только возле больших рек, но и в лесу. Повезло? Как же мне повезло наткнуться на один из них…

Я упал на карачки и, не замечая боли в разбитой коленке, принялся раскидывать голыши в стороны, углубляя ямку. Через несколько минут от скапливающейся воды уже ломило пальцы. От песка и мелких камешков в источнике расплывалась сизая муть, но это уже было абсолютно не важно.

Вода, вода, вода…

Опустив лицо, я смочил губы и принялся жадно лакать, как кот, а затем и вовсе пить глотками. Набирал ледяную воду в ладони, брызгал в лицо, на грязную шею. Зубы от жуткого холода сводило, глотка потеряла чувствительность, тело покрылось мурашками, в голове звенело, а я все пил и пил, и окатывал себя этой драгоценной дикой водой. Кашлял, отплевывался, но продолжал глотать до тех пор, пока на плечи не легли чьи-то руки.

Вздрогнув, я обернулся и уставился на деда. Он что-то говорил. Морщинистые губы шевелились, но уши у меня заложило, поэтому слышался только невнятный шум. Корзина с грибами валялась поодаль опрокинутая, и целая россыпь оранжевых рыжиков ярким пятном расплывалась на земле.

Дед оторвал меня от родника, стянул с себя рубашку и завернул в нее, как младенца. Я схватил его за шею и затрясся от охватившего с пят до макушки озноба.

— Д-де, — судорожно всхлипывая, выдавил я из себя, — д-де, я в-вас п-потерял… Й-я з-заблудился…

— Ну все, все, прекрати, — сказал он в самое ухо. — Нашелся уже, партизан.

Мир поплыл, желудок будто бы сковало льдом изнутри, ноги задрожали — меня словно выволокли нагишом на лютый мороз и поставили босым на снег. Холод растекся по жилам, стиснул мышцы, заполнил разум.

Дед устало вздохнул, взял меня на руки и понес. Вскоре сквозь пелену я разглядел бабушку — она смотрела на меня испуганно и виновато, заломив руки.

— Почти пятнадцать километров, надо же, — хмыкнул дед, обратившись к ней. — Это если по прямой. А он же петлял, как заяц…

После этого я полмесяца провалялся со страшной ангиной — ледяная вода сделала свое дело с перегревшимся организмом. Только чудом не подхватил воспаление легких. Родные вились вокруг, как пчелы, и в конце концов приторная забота надоела до колик.

Зато я навсегда запомнил то странное ощущение, которое испытал возле родника: студеная вода ломит зубы, но ты пьешь и пьешь без остановки, потому что жажда мучила тебя слишком долго. Знаешь, что источник слишком холодный, но не можешь от него оторваться.

Тебя будто два. Один дрожит, как осиновый лист, и весь уже посинел, а второй алчет выпить еще хотя бы глоточек. Он голодный. Он требует добавки.

Нечто похожее я ощутил совсем недавно, на привале, когда заглянул в глаза Еве и провалился в бездну ее естества. Там, на самом дне, тоже бил ключ — сильный, манящий, но безумно холодный. И несмотря на то, что, коснувшись его, можно было застыть и превратиться в ледышку, хотелось глотнуть. Хотя бы разок. Почувствовать этот запретный вкус чужой души…

Ева резко остановилась, и я вписался в ребристый каблук. Налобник съехал в сторону, свет померк. Пришлось поправлять фонарик, крутя головой и упираясь в стенку коллектора. Ну и тесно же в этой кишке!

— Чего тормозим? — гулко спросил Вакса, копошась сзади.

— Что там? — переадресовал я вопрос Еве, возвращая, наконец, налобник в исходное положение. — Прибыли?

— Раньше здесь был сток и лаз в технический туннель, — откликнулась она. — А теперь… возникла проблема.

— Обратно ползти придется задом, развернуться негде, — предупредил я, хмурясь. — А это займет гораздо больше времени, чем путь сюда.

— Обратно — не придется. Но спуск к проходу будет жестче, чем я думала: сток обвалился.

— Высоко там?

— Метра три. Но внизу — яма, в ней хлама полно.

— Давай попробую подержать тебя?

— Нет. Сама.

Не успел я ответить, как ботинки Евы стремительно скользнули вперед и исчезли в темноте. Раздался грохот, всплеск, и все стихло. В нос ударил сквозняк, принесший такой сильный запах креозота, что я фыркнул и, не сдержавшись, чихнул.

Вакса затолкался, но я легонько пихнул его ногой и шикнул, чтоб не мешал. Позвал, стараясь разглядеть в луче налобника, где обрывается коллектор:

— Ты в порядке?

Ответа не последовало, и сердце пропустило удар. Что, если она неудачно упала и напоролась на штырь или сломала шею?

— Ева!

Тишина.

Я полез вперед, извиваясь, как червяк, и понимая, что сам рискую грохнуться в котлован — покалечиться или вообще сдохнуть. Но других вариантов, увы, теперь не было…