Пульт дистанционного убийства - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 15

Подробности их семейной жизни в летописи не приводились, но было известно, что вскоре муж Марии ушел на войну и погиб там, а саму ее с маленькой дочерью угнали в Германию. В плену ей удалось выжить и дожить до мирных дней. Еще какое-то время они с дочерью жили в Германии, где Мария второй раз вышла замуж за человека по фамилии Зеленский, который тоже был угнан в немецкий плен, но уже из Польши.

Далее летопись гласила, что через какое-то время вся семья Марии вновь вернулась в Россию и полностью примирилась со своими родственниками. Здесь же, в России, дочь Марии Надежда вышла замуж за Александра Скобелева и вскоре у них родилась дочь, Наталья. Муж Надежды по профессии был геологом, и как только девочка немного подросла и могла оставаться какое-то время на попечении бабушек и нянек, Надежда тоже стала ездить в экспедиции вместе с мужем, зарабатывать деньги. В одной из таких экспедиций они и погибли. Наташе было тогда всего три года.

Поскольку бабушки Надежды, Марии Алтуфьевой, и ее мужа тоже уже не было в живых, девочку отдали в детский дом.

На этом летопись заканчивалась. Еще раз внимательно просмотрев фамилии и даты смертей, я пришла к выводу, что летопись вела Нина Алтуфьева, дочь Савелия и сестра Максима. Именно она скончалась последней из прямых потомков Савелия и именно поэтому в летописи не содержалось сведений о ее смерти.

С прямыми потомками все было ясно. Но снова не ясно было возникновение в ряду претендентов на наследство Станислава Брониславовича Зеленского. Совершенно очевидно, что это не тот Зеленский, который был мужем Марии. Хотя и его не назовешь молодым человеком, но все-таки для человека, родившегося еще до войны, годиков ему недостает. С другой стороны, свои претензии Зеленский декларирует с полной уверенностью. Значит, тому Зеленскому он приходится достаточно близким родственником, причем родственником по мужской линии.

Брат? Хм… а почему бы и нет? Конечно, разница в возрасте между двумя братьями получалась значительная, но, с другой стороны, примем во внимание исторический момент: кончилась война, разрушенные государства постепенно восстанавливались, их граждане испытывали эйфорию… Что удивительного, если люди, даже и не очень молодые, взяли да и заделали себе еще одного сынишку? А тот подрос да и перебрался со временем в Россию, где уже обосновался его брат…

В принципе, ничего невозможного в таком раскладе не было. Тем более если…

Тут мои размышления прервал тихий, но весьма характерный звук. Я находилась в библиотеке, прямо над гостиной, куда вел коридор непосредственно от входной двери. И именно от этой двери и доносился, по всей видимости, чуть слышный звук. Прислушавшись, чтобы убедиться, я оставила последние сомнения – до меня доносилось не что иное, как звук открываемой двери. Не шум взлома, а именно щелканье замка в двери, которую открывают ключом.

Этот неожиданный поворот событий настолько поразил меня, что в первую минуту я совершенно растерялась.

Кто мог прийти сюда ночью? И главное – зачем? В доме не было ни животных, которых необходимо было кормить, ни цветов, которые нужно было поливать. И потом, навряд ли у прислуги, которая, по моему пониманию, должна была заниматься всем этим, есть свой ключ. Да даже если бы он и был, за каким дьяволом переться сюда посреди ночи?!

Я посмотрела на часы. Они показывали половину четвертого.

Нет, это не прислуга. Это совсем не прислуга. Это другой человек. И думаю, я догадываюсь кто.

Не оставалось ни малейшего сомнения в том, что человек, который входил сейчас через дверь, – это и есть убийца. Но посмотреть, кто это, у меня не было ни малейшей возможности.

Не имея на руках фактов, не зная причин, следствий и внутренних взаимосвязей этого дела, – одним словом, находясь еще в самом начале своего расследования, я не смогла бы выдвинуть никаких обоснованных обвинений, даже если бы была на сто процентов уверена в том, кто именно убийца. Поэтому, если сейчас я полезу на рожон, стану хватать преступника и обнаружу свое присутствие в доме, я только спугну эту сволочь и заставлю еще лучше замаскироваться.

Приходилось ждать. Я не могла выйти из библиотеки, чтобы хоть одним глазком посмотреть на злодея, не могла даже сделать ни одного неосторожного движения. В пустом доме любой звук отдавался многократным эхом. Но строить догадки мне ничто не мешало.

«Неужели Зеленский? – так и вертелось у меня в голове. – Но какая наглость! И какая… смелость».

Понятно, что нужно было иметь очень вескую причину, чтобы подвергать себя такому риску и возвращаться на место преступления всего лишь через несколько дней после убийства. Но что это была за причина? Следов убийца не оставил… Или оставил, но их не заметили? Что-то такое, что не бросается в глаза, но при сопоставлении фактов может навести на след?

Между тем пока я, застыв перед столом в библиотеке и выключив все фонари, терялась в догадках, человек, вошедший в дом, прошел по гостиной, и шаги его стихли где-то в лабиринтах дальних комнат. Положение мое было нестерпимым. Вот он – убийца, у меня в руках, и я не могу поймать его. Не могу даже посмотреть, кто это. Если я со второго этажа через коридор и огромный холл услышала звук открываемой двери, то вполне вероятно, что и мои передвижения будут услышаны, если у меня хватит глупости их совершать. И потом, я ведь не знаю, в какую именно комнату прошел ночной гость. Может, она не так уж и далеко от гостиной.

Руководствуясь этими соображениями, я не предпринимала никаких действий, только приняла более удобную позу для ожидания, устроившись в кресле за столом.

«Так вот, значит, как убийца проник в дом, – снова думала я. – Просто вошел в дверь. Но – сигнализация? Ведь она должна была сработать. Почему она не сработала сегодня, мне было известно, но почему она не сработала в ночь убийства? Ведь ее нельзя отключить снаружи… Или можно? Подкупленные полицейские? Кстати, о том, что сигнализация отключена сегодня, тоже нужно было знать, прежде чем так вот, запросто лезть в дом. А кроме сигнализации на доме есть ведь еще непреодолимый забор…»

Да, вопросов было намного больше, чем ответов. Ясно было одно, прежде чем открыть входную дверь в самом доме, убийца должен был сначала попасть во двор, то есть либо перелезть через забор, либо войти в калитку. Учитывая, что ключи от дома у этого человека имелись, вполне возможно и то, что у него были ключи от калитки, так что второй вариант был наиболее вероятен. Но и в этом случае факт проникновения пока оставался для меня неразрешимой загадкой, ведь на заборе-то сигнализация отключена не была, и датчики, которые были подсоединены ко всему железному, что имелось на внешней ограде, не могли не отреагировать на прикосновения к калитке.

Тут я вспомнила о своей воздушной дороге, и воспоминание это заставило меня страстно желать, чтобы ночной гость вошел именно через калитку, а не как-нибудь иначе. Мой трос был натянут практически с противоположной стороны от калитки, и входящий не мог его заметить. Если же ночной посетитель каким-то образом перебрался через забор, тоже где-нибудь на задах, то он наверняка увидел трос, а значит, мое присутствие обнаружено.