Мыс Трафальгар - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 26

И это правда. Если парус прилип к мачте, плохо дело, говорят опытные моряки. Сколько ни брасопь реи, вест-норд-веста не хватает, чтобы три тысячи тонн дерева и железа пересекли линию ветра. Особенно если учесть, что «Антилья», хотя и вполне современная и маневренная (ее близнец «Сан-Ильдефонсо» тоже здесь, в составе союзной эскадры), несет на своей нижней батарее тридцатишестифунтовые пушки, а не двадцатичетырехфунтовые, как было предусмотрено. Плюс еще волнение на море. А в итоге – скорость не больше двух узлов. Хинес Фалько хорошо представляет себе, в чем проблема: если вместо того, чтобы при повороте перейти линию ветра носом, корабль сделает это кормой, то описанный при этом круг окажется таким большим, что корабль отнесет слишком далеко от места боя. Чтобы подойти с наветренной стороны и выбрать себе место, пожалуй, понадобится содействие шлюпок, идущих сейчас на буксире; поэтому Фатас отправляет своего гардемарина на корму – помогать. Слушаюсь, сеньор старший помощник, отвечает парень. Пробираясь среди матросов и солдат, снующих туда-сюда по шкафуту бакбор-та, он видит, что некоторые корабли авангарда уже приступили к повороту и приходится им несладко: их болтает качка, а паруса едва-едва ловят бриз. Головное судно, «Нептуно», очень медленно, вовсю орудуя марселями и брамселем, переходит в бейдевинд, а некоторые из французских кораблей, в том числе «Сипион», помогают себе шлюпками, и сидящие в них матросы изо всех сил гребут, allez, allez, allez [89] , чтобы привести его нос круче к ветру.

– К вашим услугам, сеньор командир… Дон Хасинто прислал меня в ваше распоряжение на случай, если понадобится помочь со шлюпками.

– Не думаю, что понадобится. Но все равно, оставайтесь здесь – так, на всякий случай.

Фалько оглядывает людей на ахтердеке. Командир – он приказал поднять все паруса и идти по ветру, чтобы набрать лишний узел, – уперевшись руками в перила ограждения ахтердека, наблюдет за маневром вместе с капитан-лейтенантом доном Хавьером Орокьетой и лейтенантом доном Антонио Галерой, командиром морских пехотинцев. Двадцать его отборных гренадеров выстроились у подножия трапа, ведущего со шканцев на ахтердек. По распоряжению Галеры сегодня вместо коричневой боевой формы эти двадцать, как и он сам, облачились в сухопутную: шляпы с кокардами, короткие синие кафтаны с красными отворотами и латунным якорем на воротнике, белые штаны, черные сапоги. Они выглядят безупречно и готовы подняться на ахтердек, как только начнется бой. Гардемарин Косме Ортис на своем боевом посту, возле ящиков с сигнальными флагами. Шкипер Роке Альгуасас – руки в карманах кафтана с золочеными пуговицами – стоит чуть в стороне, рядом со старшим штурманом, мичманом Бартоломе Линаресом, который через переговорное устройство выкрикивает распоряжения своему помощнику и рулевым, находящимся в рубке под ахтердеком, рядом с нактоузом и штурвалом. А десять комендоров, приставленных к карронадам, уже зарядив оба орудия бакборта, сейчас готовят к стрельбе орудия правого. Ядра и картузы со шрапнелью уже сложены возле пушек, кремни приготовлены, в бочонке с песком дымится запасной фитиль.

– Мы делаем меньше трех узлов, мой капитан, – информирует Орокьета. – Говоря по-сухопутному, полная задница.

– Ну что ж, придется обойтись этим. Гардемарин Фалько пристально наблюдает за доном Карлосом де ла Рочей. Вот в таких ситуациях и проявляются истинные качества моряка. Провалить оверштаг означает потерять ветер, свое место в строю и даже саму возможность принять участие в сражении. Поэтому капитан, стоя у правого трапа с ахтердека на шканцы, сам командует маневром: всем молчать, слушать меня, на штурвале – круче к ветру, шкоты травить, и так далее. Люди наверху, на пертах, и внизу, на палубе от носа до кормы, подгоняемые боцманами, работают что есть сил: брасопят реи, тянут булини, шкоты, и понемногу вся эта сложная машина приходит в действие. По мере того как нос «Антильи» приводится круче к ветру, фок-марсель оживает и под натяжением брасов с подветренной стороны забирает.

– Впереди все паруса полны, мой капитан.

– Еще румб к ветру.

– Крюйс-марсель полон.

– Ну, с богом.

Кое-кто из матросов крестится. Фалько смотрит на дона Карлоса де ла Рочу: руки у него по швам, но губы шевелятся, словно он молится. Любопытная штука, думает гардемарин. Только мы, испанцы, да еще итальянцы с португальцами, совершая поворот оверштаг, взываем к господу богу, как рыбаки, когда забрасывают сети. Мы словно перекладываем на него часть ответственности. Или всю.

– Еще к ветру.

С божьей помощью или без нее, нос «Антильи» понемногу разворачивается – капитан, чтобы облегчить маневр, скомандовал закрепить марсель и подтянуть кливера, – но очень уж медленно: до отчаяния медленно.

– Похоже, этой посудине вообще лень шевелиться.

– Я вижу, Орокьета. Закройте рот.

Нос «Антильи» рыскает туда-сюда, бесконечно ныряет и поднимается, теряет скорость; кажется, она вот-вот повернется вспять. Однако мало-помалу бушприт начинает двигаться влево, все круче и круче к ветру; грот-марсель полощется. На марсе бизань-мачты и внизу, у ее подножия, на ахтердеке, с полдюжины матросов, несколько человек из орудийной прислуги, один из старших бригад и первый боцман начеку, готовые взять на гитовы контр-бизань, если поворот не получится и командир прикажет развернуться на сто восемьдесят градусов. В голосе Орокьеты появляется воодушевление:

– Ветер в скулу… Штирборт, один румб, мой капитан.

– Еще чуть-чуть.

Хинес Фалько, как и все остальные, смотрит вверх. Грот-марсель еще нерешительно хлопает, но постепенно начинает набирать ветер. Старая добрая «Антилья» все-таки надумала развернуться.

– Ветер полный, три румба, мой капитан.

– Травить кливер-шкоты.

Гардемарин оглядывается на другие корабли. Несмотря на то что приказ был «поворот оверштаг, все вдруг», авангард выполняет его вразнобой. Как и «Антилья», оверштаг совершают «Формидабль» адмирала Дюмануара, французы «Монблан», «Сипион» и «Дюгей-Труэн» и испанец «Нептуно»; у французского «Энтрепида» это не получается, и он в конце концов делает бакштаг, а потом старается захватить как можно больше ветра, чтобы держаться носом в том направлении, где кипит бой. Однако «Сан-Фран-сиско де Асис», трехпалубник «Райо», дряхлый, да еще перегруженный весом своих ста пушек, и французский «Эро» – либо у них не получился оверштаг, либо их командиры сочли, что развернуться бакштаг сподручнее, либо врач категорически запретил им попадать под ядра (это ведь страшно вредно для здоровья) – разворачиваются на пятачке и тихо-мирно уходят под ветер.

– Куда, мать их… куда это они?

– Занимайтесь своими делами, Орокьета.

– Да, мой капитан… Но ведь Макдоннелл и Флорес удирают.

– Это не наше дело. Присматривайте за маневром, будь он проклят.

– Слушаюсь. У нас ветер полный бакштаг.

– Подтянуть кливера и фок. Так держать. Пока «Антилья» совершает маневр (ровно двенадцать минут – вдвое больше, чем потребовалось бы тренированной команде), Хинес Фалько замечает, что приказ сделать поворот разделил авангард на две неравные части: носы семи кораблей более или менее нацелены на западную, наветренную сторону линии, что позволяет им направиться к месту боя, остальные же три норовят оказаться на восточной, самой безопасной стороне, вдалеке от центра сражения – да и, если что, до Кадиса оттуда рукой подать. Моряцкая осторожность. Как и капитан-лейтенант Орокьета, Фалько никак не ожидал, что капитан первого ранга Флорес и уж особенно бригадир Макдоннелл, командиры «Сан-Франсиско де Асис» и «Райо», лягут на курс, уводящий их от места боя, а с ними и этот француз, «Эро» (несмотря на столь помпезное имя, с героизмом, похоже, дело плохо) [90] .