Мыс Трафальгар - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 23

– Молодчина все-таки этот Люка.

Капитан де ла Роча согласен. Сцепившись с огромным британцем, третья палуба которого в два раза выше его самого, «Редутабль» бьется с неимоверной отвагой – семьдесят четыре пушки против ста. И не только это: с «Антильи» видно, как люди с «Виктори», карабкаясь кто по снастям и реям упавших парусов, кто по грот-мачте, кто по якорям, спрыгивают на палубу «Редутабля» и как их раз за разом отбрасывают. Грот-брам-стеньга англичанина рушится вместе с хаосом спутавшихся снастей и разодранных парусов. Нельсон получает то, на что не рассчитывал. И по крайней мере легко ему не будет, кто бы ни победил в этой схватке. Как не было ему легко ни в девяносто седьмом, близ Кадиса, в Ла-Калете, где ему пришлось отступить перед огнем испанских батарей, ни тогда, когда несколько дней спустя, при попытке взять Тенерифе, он, помимо двухсот двадцати шести человек убитыми и ста двадцати трех ранеными, потерял еще и правую руку. Он гений морских битв – несомненно. Он часто побеждает – пожалуй. Но то, что он непобедим, – да ни черта подобного.

– Это не может продолжаться вечно.

И действительно, очень скоро все меняется. Еще один английский трехпалубник проскользнул через брешь в линии и спешит на выручку своему адмиралу: он обходит «Виктори» и «Редутабль», которые по-прежнему дрейфуют вместе, становится борт о борт справа от француза и тоже начинает расстреливать его в упор. А вскоре к нему присоединяется и третий семидесятичетырехпушечный британец: пройдя сквозь брешь, пристраивается к противнику со стороны кормы и тоже начинает крушить его. Грот-мачта «Редутабля» срезана, она валится на трехпалубник справа, а его брам-стеньги, в свою очередь, – на палубу француза. Сцепившись в смертельном объятии, перепутавшись обломками мачт, сорванными снастями и клочьями рваных парусов, «Виктори», «Редутабль» и трехпалубник медленно дрейфуют среди языков пламени и вспышек выстрелов, и бой на них не прекращается ни на секунду.

Де ла Роче видно, как новые английские суда проходят сквозь все расширяющуюся брешь и отсекают по одному корабли центра союзной эскадры. Наверное, то же самое происходит и в тылу, потому что вся линия от центра до самого конца – это сплошной дым, рушащиеся мачты и грохот боя. Бум-баа, бум-баа, бум-баа. Ясно, что там французы и испанцы отчаянно дерутся, и сражение превратилось во множество отдельных схваток и абордажей. Де ла Роча предполагает, что «Принсипе де Астуриас» с Грави-ной и Эсканьо на борту, верный стилю адмирала и его генерал-майора, бьется как должно, так же как и «Багама» вместе со своим отважным командиром Алькала Гальяно. Эти трое не боятся ни англичан, ни самого дьявола. В отдалении какой-то корабль – не разобрать, союзный или английский, – пылает факелом, и его черный дым поднимается над завесой белого дыма от орудийных выстрелов. Этот приговорен. Хоть бы уж не «Сан-Хуан Непомусено», думает де ла Роча, представляя себе, как его друг Косме Чур-рука – упрямый, умный, храбрец, каких мало, всегда бледный, небрежно одетый, в плохо напудренном парике – сражается на разбитой палубе своего корабля. Несмотря на весь драматизм этого образа, де ла Роча невольно улыбается про себя. Чуррука из тех, кто никогда не сдается и дорого продает свою шкуру, человек с такими строгими понятиями о чести, что способен скорее погибнуть, чем отступить от них хоть на шаг. Сердце у него золотое (когда взбунтовались сорок морских пехотинцев, он упросил короля отменить казнь, хотя смертный приговор уже был вынесен), однако в вопросах службы точен, как английский секстант. Как и сам де ла Роча, Чуррука не пьет, не курит, не играет. Они знают друг друга со времени великой осады Гибралтара (оба командовали плавучими батареями «Санта-Барбары»), и их дружба укрепилась во время второй научной экспедиции в Магелланов пролив на борту «Санта-Касильды» и «Санта-Эулалии» – экспедиции, в которой нынешний капитан «Сан-Хуана Непомусено» занимался исследованиями по астрономии и океанографии. Баск родом из Мотрико, автор ценных научных и военно-морских трактатов, пользующийся уважением французских и английских ученых, отмеченный в Париже вместе с Масарредо, когда испанская эскадра заходила в Брест (парижский недомерок – тогда еще Первый консул – вручил ему почетную саблю, сопроводив подарок цветистой речью), Чуррука едва не впал в немилость, отказавшись передать французам шесть испанских кораблей, среди которых был и «Конкистадор», его любимое детище. Да будь я в доску пьян, сказал он тогда, я не потерплю такого позора. Его отозвали в Испанию и чуть не отобрали дареную французскую саблю. Однако Годой, всегда ему симпатизировавший, по его личной просьбе передал в его командование «Сан-Хуан Непомусено». Как выразился сам Чуррука перед выходом из Кадиса, ему, по крайнем мере, позволили самому скроить себе саван.

– Я собираюсь драться до конца, – сказал он де ла Роче, пожимая ему руку на прощание и глядя на него печальными голубыми глазами. – А если тебе скажут, что мой корабль захвачен, будь уверен, что меня на нем уже нет. То есть там будет только мой труп.

Де ла Роча оглядывает панораму битвы. Время от времени просветы в дыму позволяют ему рассмотреть «Санта-Ану», находящуюся чуть ближе остальных: потеряв мачты и реи, она-таки продолжает вести огонь всеми своими батареями. Ведь вот как бывает в жизни: испанский трехпалубник, только что вышедший из ремонта (то есть кое-как покрашенный), с командой, лишь на малую долю состоящей из профессионалов, являет чудеса храбрости, противостоя натиску английского авангарда. За ним, ближе к центру, четверо британцев окружили два главных союзных корабля – «Сантисима Тринидад» и «Бюсантор», флагман адмирала Вильнева – и бьют по ним в упор, однако те вроде бы пока еще держатся. У громадины «Тринидад», с гордостью отмечает де ла Роча, до сих пор целы все мачты – сбит лишь фок-марса-рей, – и он сражается весьма достойно, отвечая всей мощью своих четырех палуб двум врагам, находящимся на расстоянии пистолетного выстрела. Четыре союзных корабля («Сан-Хусто», французский «Нептюн», «Сан-Агустин» и «Сан-Леандро») сильно отнесло, и они почти не принимают участия в сражении, зато в открытые ими бреши уже вломились главные силы британской эскадры. А между тем «Эро», французский корабль, который находился во главе центральной группировки и должен был прикрывать «Тринидад» и «Бюсантор», преспокойно продолжает идти курсом норд, следом за авангардом, все больше удаляясь и оставив уже далеко за кормой корабли своего подразделения.

Это уже напрямую касается капитана де ла Рочу. Авангард, второе место в котором занимает его «Антилья», в бой пока еще не вступал.

– Сигнал с флагмана, с «Бюсантора», сеньор капитан… Один флаг. Номер пять… Тем, кто в силу своего нынешнего расположения не принимает участия в бою, расположиться так, чтобы вступить в него как можно скорее.

Карлос де ла Роча кивает. Как профессионал своего дела, в глубине души он испытывает облегчение. Не имеющее, кстати, ничего общего с его желаниями. Мало радости вступать в бой с такой командой и таким кораблем, однако он признает, что уже давно пора. Союзный авангард чересчур долго канителится, как будто битва, полыхающая ниже по линии, не имеет к нему никакого отношения. И, похоже, Вильнев, недовольный поведением группировки, возглавляемой его соотечественником контрадмиралом Дюмануаром, решил внести ясность. Сигнал дан для всех, и каждый должен драться как может, не ожидая новых инструкций.