Слава Византийской империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Васильев cтр.№ 107

Центральным событием времени Мануила является разыгравшаяся в глубине Малой Азии Ангорская битва, отдалившая на пятьдесят лет падение Константинополя. Но и это кратковременное отдаление османской опасности было достигнуто не силами византийского государя, а благодаря случайно создавшейся на Востоке монгольской мощи. Главное средство, на которое рассчитывал Мануил, а именно поднятие Западной Европы на крестоносный подвиг, не могло дать желаемых результатов. Осада же и штурм Константинополя турками в 1422 г. были прологом к осаде и штурму 1453 г. Но при оценке турецко-византийских отношений во время Мануила нельзя упускать из виду того личного влияния, которое император имел на турецких султанов и которое не раз отдаляло возможную грозу от гибнувшего государства.

При Иоанне VIII территория империи была ограничена самыми скромными размерами. Незадолго до смерти своего отца он уже должен был уступить султану некоторые фракийские города. После того как Иоанн сделался в 1425 г. единодержавным правителем, его власть простиралась, собственно говоря, над Константинополем и его ближайшими окрестностями. Прочие же части государства, как, например, Пелопоннес, Солунь, некоторые отдельные города во Фракии, находились в управлении его братьев в виде отдельных княжеств, почти совершенно независимых уделов.

В 1430 г. была решена судьба Фессалоники (Солуни), завоеванной в этом году турками. Управлявший Солунью с титулом деспота один из братьев Иоанна VIII, чувствуя, что ему собственными силами не справиться с турками, продал город за известную сумму Венецианской республике, которая, получая в руки столь важный торговый центр, обязалась, по словам источника (Дуки), его «охранять, кормить, поднять его благосостояние и превратить во вторую Венецию» [837] . Однако подобного укрепления Венеции в Солуни не могли допустить турки, владевшие уже окрестной с городом страной. Под личным руководством султана они приступили к осаде Солуни, ход и результат которой хорошо изображены в специальном сочинении «О последнем взятии Фессалоники», принадлежащем перу современника описываемой драмы Иоанна Анагноста (т. е. Чтеца) [838] . Латинский гарнизон Солуни был незначителен; городское население относилось к своим новым венецианским господам как к чужакам. Поэтому город сопротивляться туркам не мог; последние через короткое время после начала осады штурмом взяли город и подвергли страшному разгрому и поруганию; население избивалось без различия пола и возраста; храмы обращались в мечети; однако церковь Св. Димитрия Солунского, главного патрона города, была временно оставлена христианам, хотя и в состоянии полного ограбления.

Взятие Фессалоники турками также описано в стихах, сочиненных представителем высшего греческого духовенства в Константинополе в его «Хронике о Турецкой империи» [839] . По поводу этого прискорбного события сочинено также некоторое количество греческих народных песен [840] . Утрата Фессалоники произвела глубокое впечатление в Венеции и всей Западной Европе.

Приближение решающего момента чувствовалось, конечно, и в самом Константинополе.

До нас дошло интересное описание Константинополя, сделанное возвращавшимся из Иерусалима паломником, одним бургундским рыцарем (Бертрандон де ла Брокьер), который посетил столицу Палеологов в начале тридцатых годов, т. е. вскоре после падения Солуни. Он хвалит хорошее состояние стен, особенно сухопутных, но вместе с тем указывает и на некоторое запустение города; он говорит, например, о развалинах и остатках двух существовавших прежде прекрасных дворцов, разрушенных, по преданию, одним императором, от которого потребовал будто бы этого турецкий султан. Бургундский паломник осматривал константинопольские церкви и другие памятники столицы, присутствовал на торжественных церковных службах, видел в храме Св. Софии представление мистерии о трех юношах, брошенных Навуходоносором в печь огненную, восторгался красотой византийской императрицы, родом из Трапезунда, и рассказал императору, заинтересовавшемуся судьбой незадолго перед тем сожженной в Руане Жанны дАрк, «всю правду» о знаменитой французской девушке [841] . Он же на основании своих наблюдений над турками сообщает нам свое мнение о возможности их изгнания и даже возвращения Иерусалима. «Мне кажется, – пишет паломник, – что благородные люди и хорошее правительство трех названных мной народов, т. е. французов, англичан и немцев, довольно значительны, и если они соединятся в достаточном количестве, то смогут пройти по суше до Иерусалима» [842] .