Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дегтев, Дмитрий Зубов cтр.№ 52

Хельмут Абендфотх также отправился в далекий полет к Каспию. Его Не-111Н 6N+MK поднялся в воздух в 19.30 по берлинскому времени [176] .

«Ночь тихая, нет ни ветра, ни облаков, – вспоминал Фрицше. – Полет над устьем Миуса и Манычем к дельте Волги проходит спокойно. Нет стрельбы зениток, нет истребителей. Но надо быть осторожным. Здесь летают американские «Аэрокобры» Р-39. А для их лучшего ориентирования, на земле во время нашего полета разжигают костры по направлению движения.

Приближаемся к дельте Волги, где, по данным разведчиков, на рейде стоит добрая сотня плавающих объектов, которые необходимо уничтожить. Мы с командиром первыми на высоте 1000 метров влетаем в зону поражения. Тут же начинается частая стрельба зенитных орудий, и командир дает приказ прекратить налет, чтобы избежать ненужного риска.

Луна освещает море, и на его блестящей поверхности хорошо видно любое судно. Уходим из опасной зоны. Внизу видим крупнотоннажное судно. Совершаем круг, пытаемся определить палубное вооружение. Не стреляют. «Вниз, на бреющий полет, – приказывает командир. – Долго ему плавать не суждено!»

Все остальное проходит перед глазами, как кинофильм, который я смотрю с места зрителя. Переходим в пике, и слышу крик командира: «Не переключил предохранитель, бомба не взорвалась!» И в тот же момент снова начинается зенитная стрельба. Ощущаем сильный удар, чувствую боль в ноге, отказывает правый двигатель, принимаются разные меры для стабилизации одномоторного полета, но без успеха.

«Внимание! Посадка на воду», – информирует пилот. Шум соприкосновения с водой и… тишина. Самолет плавает. Есть время выбросить и надуть резиновую лодку. Все четыре члена экипажа занимают в ней места, каждый с сумкой неприкосновенного запаса, кроме того, 4 автомата, сигнальный пистолет с ракетами, аварийный радиопередатчик, мачта, парус и медицинский комплект. Полезная площадь лодки небольшая, и с таким грузом людям места нет. Значит, сидим на борту, одной ногой на куче спасательных материалов, другой – в воде. Ищем весла, оказывается, одного нет. Значит, грести двум гребцам впереди слева и справа, а третьему держать курс. Посадка и размещение закончены благополучно за считаные минуты. Все еще плавающий самолет начинает тонуть. Хвост поднимается из воды, и медленно, под булькающие звуки, наш гордый орел исчезает под водой» [177] .

Именно так, в одно мгновение и круто менялась судьба летчиков на фронте. Вместо сна в комфортабельном бараке и привычного утреннего кофе в офицерском казино после одного-единственного удачного выстрела Клаас и его коллеги оказались в резиновой лодке посреди Каспийского моря. То есть в 600 километрах от фронта в глубоком тылу ненавистного противника. Положение хуже некуда! И ладно бы в Англии, так ведь нет, на территории врага, которого пропаганда изображала бесчеловечным и диким, как толкиеновские орки из Мордора!

Впрочем, Клаас и Фрицше, по крайней мере, остались в живых. И еще была надежда, что их эвакуируют. «По компасу отправляемся на запад, – продолжал он. – Берег должен быть рядом. Обязательно дотянем, и нам пришлют самолет и спасут как брата. Сегодня 20 июня, солнце встает рано. Видимость на море должна быть очень хорошая, и вот восточный горизонт начинает обрисовываться темно-фиолетовой полосой. Поминутно краски меняются. Фиолетовый оттенок движется вверх, а горизонт светится все более яркими красками от бордового до оранжевого. Наконец вверх начинают бить белые молнии в том месте, где вот-вот должно появиться солнце. В то же время небо на западе еще черное, и вся палитра красок от темно-фиолетового до ослепительно-белого медленно отвоевывает пространство у ночи.

Пьяный от этой незабвенной картины, пытаюсь обратить внимание товарищей на необыкновенное явление природы. Но их ответ остужает мои мысли: «Ты что, с ума сошел? Как ты можешь любоваться восходом солнца, когда смерть рядом?»

«Какая смерть? – думаю я. – Разве нас не спасут?» Мои размышления были далеки от реальности. Все происшедшее казалось сном.

Солнце поднялось. Пытаемся определить скорость движения нашей лодки. Результат неутешительный: приблизительно 2 километра в час. Парус не годится, так как ветра нет ни малейшего. А за сколько километров от западного берега Каспия мы находимся, даже командир не имеет представления. Начинаем посылать SOS на международной частоте бедствия на море 500 килогерц. Я, как радист, предупреждаю о том, что русские прослушивают эту полосу не менее внимательно, чем наши, но командир не обращает на это внимания. Удивляюсь, ведь это чревато тем, что нас засекут русские суда, если таковые есть поблизости. Часа три спустя издали слышится стук дизельного двигателя, а вскоре после этого шум двигателей доносится со всех сторон. Думаем, что это рыбаки, выспались и ловят рыбу. Катеров не видно, и мы продолжаем грести. В конце концов, около полудня, приближается достаточно большой рыболовный катер. На нем толпа людей, каждый с автоматом и винтовкой в руках» [178] .

После этого летчики поняли, что война для них точно закончилась. Экипаж Пауля Клааса был раздет догола, подвергся ожесточенным избиениям, а сам командир был убит и выброшен за борт. Вот так весьма печально и негероически закончилась жизнь одного из 365 кавалеров Рыцарского креста бомбардировочной авиации люфтваффе. Как потом оказалось, причиной столь жестокого обращения с пленными стал потопленный его коллегами прошлой ночью плавучий рыбозавод, на котором погибло много женщин и детей. А в плен командира I./KG100 брали как раз родственники жертв.

В дальнейшем Фрицше и еще двоих выживших передали Каспийской военной флотилии, где отношение к ним оказалось куда гуманнее. Моряки давали летчикам закурить и даже повезли на допрос, словно ВИП-персон, на лимузине ЗиС-101! И даже провели пешую экскурсию по Астрахани. А там немцам даже пришлось прятаться в бомбоубежище. Это их коллеги из I./KG100 проводили налет на город. И даже не подозревали, что там, внизу, куда падают бомбы, находятся недавние сослуживцы. Возможно, среди них был даже брат Клауса Фрицше – Хельмут! Такая вот злая ирония военной судьбы.

На последующих допросах летчики пытались дезинформировать противника, мол, они из экипажа самолета-разведчика и прилетели на Каспий из Керчи. Однако советское командование, как оказалось, было хорошо осведомлено о том, какие подразделения проводят рейды и каковы их задачи. «По внешнему виду он похож на представителя академической интеллигенции, – описывает Фрицше советского офицера. – Он приветствует меня на чистом немецком языке, и начинается беседа, не имеющая ничего общего с допросом. О семейной обстановке, об истории и культуре Германии. Интересуется моим образованием, и, узнав, что я изучал английский язык, без затруднений переходит на него. Угощает меня белым хлебом, рыбой и рюмочкой водки. Я тоже расслабляюсь. И так более часа. Как вдруг майор говорит: «Господин фельдфебель, у меня такое впечатление, что вы имеете хорошее образование и высокий уровень интеллекта. Хотелось бы узнать, почему вы русских считаете дураками? Судя по протоколам допросов, вы нам наврали. Теперь я расскажу, как все было. Вы вылетели не из Керчи, а из Сталино, минировать Волгу. Ваш командир – майор Клаас – хорошо нам известен, сожалею, что он погиб».