Загадка Скапа-Флоу - читать онлайн книгу. Автор: Александр Корганов cтр.№ 58

Некоторые британские авторы обвиняют Прина в том, что он преувеличил эффект, произведенный торпедами. Они утверждают, что линкор не мог взорваться за несколько секунд. Однако Прин вовсе не утверждал, что корабль разнесло вдребезги, как если бы сразу взорвались пороховые погреба.

По свидетельству большинства британских очевидцев, через несколько секунд после взрыва трех торпед второго залпа, на палубе образовались два огромных снопа искр, а мощный язык пламени вознесся до вершины мачты, то есть примерно на высоту 15 м. Затем корабль потряс сильнейший взрыв, сопровождаемый густыми черным дымом, и корпус накренился на 25 градусов.

В трех предложениях Хэнзель описывает впечатление, которое произвела на него гибель «Ройал Оука».

«.Сначала, прожекторы были нацелены в небо, мы к тому времени уже развернулись на курс отхода. „Ройал Оук“ погружался очень быстро, будучи пораженным в нос, корму и центральную часть. Благодаря сиянию мы видели, как по воздуху летали обломки корабля.»

А вот, что пишет об этом Прин в военном дневнике:

«Сильный взрыв, рев и грохот. Водяные столбы сменяют столбы пламени. Повсюду летают обломки.»[61 См. Приложение V.]

Как это ни парадоксально, торпеды гораздо больше впечатлили экипажи «Пегасуса» и U-47, чем команду самого «Ройал Оука». И если в своем докладе гросс-адмиралу Дёницу[62 См. Приложение VII.] Прин драматизирует финал, описывая его кратким предложением. – «Линкор взорвался за несколько секунд», это совсем не противоречит тому, что «Ройал Оук» был окончательно выведен из строя несколько секунд спустя после попадания торпед.[63 Согласно записям Черчилля «Ройал Оук» затонул за две минуты; по Николсу – за восемь минут и за тринадцать минут согласно Роскиллу. Последняя оценка, скорее всего, ошибочна, по меньшей мере на пять-семь минут.]

Кое-кто упрекает Прина и за то, что он пишет, как после торпедной атаки наблюдал автомобили с расстояния 200 метров, в то время как ближайшая дорога находилась минимум в километре от берега. Они приписывают Прину то, что тот никогда не говорил. Фактически он записал в военном дневнике, что шум машин доносился со стороны берега, находившегося в 200 метрах. (Без сомнения речь идет о юго-западной оконечности Мейнленда). Другими словами, он не утверждает, что видел автомобили, а всего лишь слышал шум моторов; в тишине ночи звуки разносятся далеко, особенно над водой.

Кто же прав?

Несмотря на противоречия, британцы замечательно сходятся в одном. Прин не торпедировал «Рипалс»; второй корабль существовал лишь в его воображении. Так утверждают все без исключения. Очевидцы и официальные представители. Кому верить – немцам или британцам? И те и другие уверены в своей правоте.

Можно ли объяснить немецкую атаку «корабля, которого не существовало» для британцев иначе, чем путаницей с «Пегасусом»? Большинство английских авторов, а за ними и большинство моряков, по-британски тактично избегая слова «ложь», предпочитают видеть в этом галлюцинацию.

Для них, Прин «видел» то, что хотел увидеть: «Ройал Оук» и «Рипалс», стоявшие на якоре по соседству, как они были сфотографированы 12-го около 15.00 лейтенантом Неве. К счастью для «Рипалса», Прин опоздал чуть больше чем на сутки, поскольку линейный крейсер снялся с якоря вечером 12-го. Как Прин мог узнать об этой фотографии? Очень просто, по радио.

Если принять за основу эту теорию, следует признать, что галлюцинация была коллективной. Прин, Эндрасс, фон Фарендорф, Самманн, Дзиаллас и Хэнзель наблюдали два линейных корабля. К тому же немцы утверждают, что Прин не получал никакого радиосообщения. Вот их версия событий. Вечером 12-го октября лейтенант Неве был вызван в Вильгельмсхафен, чтобы прокомментировать, в присутствии командующего подводными силами результаты аэрофотосъемки, указав крупные и мелкие корабли. Действительно, сведения о пребывании в базе Флота Метрополии были переданы по радио той же ночью, но U-47, находясь на грунте, их не получила.[64 См. Приложение VI.] На следующий день немецкая служба радиоразведки перехватила необычно много британских радиосообщений. Большая часть была расшифрована службой дешифровки – Флот оставил Скапа-Флоу. Как только командующий узнал об этом, он немедленно отменил приказ о передаче своего предыдущего радиодонесения.

В любом случае, идентификация «Рипалса» вызывает вопросы. Если в действительности U-47 не получала сообщения, как Прин мог идентифицировать судно, которого там не было, но которое находилась именно там незадолго до этого? Возможно, это был другой линейный крейсер, «Худ» или «Ринаун»? Два немецких свидетеля, Хэнзель и Дзиаллас, ничуть не сомневаются: они видели именно «Рипалс». Для британцев единственным возможным объяснением этого является получение немцами радиосообщения.

Но разве ход событий не мог быть иным? Разве Прин не мог торпедировать, сам того не ведая, какой-то другой линкор в Скапа-Флоу?

Свидетели, даже британские, часть которых – флотские офицеры, с этим соглашаются. Ведь старый «Айрон Дьюк», как и «Рипалс», имел две трубы, а особенно ночью нет ничего более похожего, чем носовые надстройки линейных кораблей. Теория выглядит весьма правдоподобно, а объяснение звучит вполне логично.

В начале войны главное опасение вызывали удары с воздуха. «Айрон Дьюк» был частично разоружен и служил учебным кораблем для военно-морских кадетов. Вечером 13-го октября линкор ушел из плохо защищенной базы, чтобы встать на якорь на месте, освобожденном «Рипалсом» под защитой крутых скал северо-восточного берега залива. По крайней мере, бомбардировщики не могли атаковать с этого направления. Кроме того, с уходом Флота зенитная артиллерия линкора «Ройал Оук» тоже была подспорьем в защите от атак Люфтваффе.

«Корабль, стоявший к северу», был ни чем иным, как «Айрон Дьюк». Спутать «Рипалс» с бывшим флагманским кораблем адмирала Джеллико гораздо легче, чем с бывшим транспортом в 6900 тонн.

Поскольку вода практически не сжимается, она – отличный проводник ударной волны. Это свойство используется в борьбе с подводными лодками. Взрыв глубинной бомбы в непосредственной близости своим давлением разрушает корпус преследуемой субмарины. Взрыв торпеды на «Айрон Дьюке» ясно почувствовали на борту «Ройал Оука», но уже достаточно ослабленным, чтобы поверить во внутренний взрыв, тем более что никаких фонтанов воды никто не наблюдал. Могла ли ударная волна порвать якорь-цепь правого борта? Никто, ни на британской стороне, ни на немецкой, второго взрыва не слышал.

На борту линкора «Айрон Дьюк» мгновенно оценили опасность. Взрыв не могла не заметить вахта на «Ройал Оук», и должна была немедленно сыграть тревогу. Сообразно ситуации «Айрон Дьюк» поспешно отдал якорь-цепь за борт, чтобы выиграть время, и направился в базу, которую оставил несколько часов назад. С одной стороны, линейный корабль больше не представлял неподвижную цель для торпед, а с другой, если бы водонепроницаемые переборки не выдержали, мелководье у юго-восточной оконечности острова Хой без труда позволило бы выброситься на мель. На рассвете личный состав военно-морской базы вновь обнаружил «Айрон Дьюк» на вчерашней якорной стоянке. Внешне, линкор казался неповрежденным.