Как организовали "внезапное" нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия - читать онлайн книгу. Автор: Борис Шапталов cтр.№ 76

Есть другие оправдания бездействия вождя. Мол, Сталин считал, что Гитлер будет наступать на Ближнем Востоке, прорываясь к иракской нефти. Внешне доказательно. Только почему-то разведка сообщала о другом: никакой серьезной переброски немецких войск в Ливию не наблюдалось. Роммель там воевал с тремя немецкими дивизиями! Какой уж тут поход на Багдад. Зато разведка исправно докладывала о постоянной концентрации германских войск на границах СССР. Получалось, что Гитлер если хотел нефти, то с месторождений Майкопа и Баку. А там и до Ирана с Ираком с их запасами добраться легко. Да и не мог Сталин не понимать, что, кроме как поход на СССР, у фюрера, по сути, не было иного варианта. Отдать приказ форсировать Ла-Манш и вторгнуться в Англию Гитлер не мог не только из-за нехватки флота, но и потому, что не мог оставить в своем тылу сильную Красную армию. Было понятно, что разгром Англии невыгоден Москве, как невыгоден был для США и Великобритании разгром Советского Союза, что вынудило эти державы прийти на помощь Сталину. По той же причине опасно было посылать десятки дивизий на просторы Африки и Ближнего Востока, если от советской границы до Берлина 600 километров. Это стало особенно ясным после провала переговоров в Берлине в ноябре 1940 года, когда Гитлер попытался полюбовно договориться с Кремлем о разделе сфер влияния. После этого логично было предположить, что Гитлер начнет думать о том, как убрать советский фактор и тем развязать себе руки. Так что обе державы объективно должны были готовиться к схватке друг с другом. Именно этим и занялся Гитлер. А вот к чему стал готовиться Сталин? Несомненно, к тому же самому – к войне. Вот только к какой?..

На границе стала создаваться ситуация подставы. Последнее предположение подтверждается фактами, включая удивительную боязнь Сталиным провокаций. Под этим предлогом он не хотел привести войска приграничных округов хотя бы в минимальную боеготовность. И на эту «боязнь» как серьезный аргумент ссылаются уже десятки лет. Пора задуматься над такой странностью: нагнать к границам кучу военной техники, войск и припасов Сталин не боялся. Почти в открытую сосредоточить на приграничных аэродромах тысячи боевых самолетов – тоже. Не боялся, что такая масса войск может вызвать у Гитлера страх: мысль, что готовится удар в спину, как только его дивизии уйдут в Англию или на Ближний Восток, зато боялся отдать приказ солдатам занять укрепрайоны.

Казалось бы, раз не хочешь воевать в 1941 году, так сосредоточивай войска подальше от немецких глаз ближе к старой госгранице. И угрозы для Германии видно не будет, и Красная армия гарантирована от внезапного нападения, и провокаций бояться нечего. Ан нет. Поступили ровно наоборот, чтобы германская разведка зафиксировала опасное скопление дивизий и техники на границах (9 тысяч самолетов и 11 тысяч танков!). Так почему бы Гитлеру не насторожиться? Тут любой насторожился бы, даже имея вполовину меньше сведений об имеющихся силах Красной армии в приграничных округах. В дополнение к этому не были заняты сугубо оборонительные рубежи – укрепрайоны. Мол, они нам без надобности, на другое рассчитываем… На что? На переход в наступление? Разве это не провоцирование противника? Ведь налицо с одной стороны ударные группировки с тысячами танков и самолетов, а с другой – упорное нежелание занимать укрепрайоны. Так какие выводы должна делать немецкая разведка?

Налицо подстава. И документы на сей счет есть. Многие из них приведены в предыдущей книге «Военный заговор Сталина». Появляются новые.

М. Солонин своим энтузиазмом исследователя, заменяющего Институт военной истории при Министерстве обороны РФ, приводит следующий документ со своим публицистическим комментарием: «…с предпольем Ковельского УРа связана одна из весьма распространенных легенд. Якобы инициативные командиры на месте в середине июня распорядились занять предполье УРа, а глупый Сталин (по другой версии – подлый сатрап Берия) распорядился войска вывести, а командиров наказать. К счастью для историков, уцелела телеграмма Военного Совета Киевского ОВО, направленная в Москву 10 июня: «Начальнику Генерального штаба Красной армии тов. Жукову. доношу, что железобетонные сооружения и часть ДЗОТов… заняты кадрами двух батальонов Ковельского УР согласно шифротелеграмме за подписью тов. Ватутина. Во всех остальных УРах полевые сооружения пока не заняты. Прошу указать – продолжать ли занимать гарнизонами основные сооружения по переднему краю Владимир-Волынского, Струмиловского, Рава-Русского и Перемышльского УРов» (далее следуют номера архивного дела) [179] .

По-моему, М. Солонин зря привел эту телеграмму, ибо она не подтверждает его скепсис в отношении критиков центральной власти, а, наоборот, дает дополнительный материал для размышлений.

Во-первых, два батальона – это максимум 1,5 тысячи человек. Не бог весть какие силы, чтобы остановить наступление войск лучшей армии Европы. Но речь не идет даже о таком числе бойцов, а о «кадрах двух батальонов». Это сколько человек? 100? 200? 300?.. Такое занятие предполья больше напоминает имитацию, чем реальное создание линии обороны.

Во-вторых, Ковельский УР был расположен на второстепенном участке вне ожидаемого главного удара противника. В соответствии с «Соображениями стратегического развертывания…» Красной армии 1940 года главный удар немцев ожидался с Люблинского выступа. Именно там строились перечисленные в запросе Военного совета округа Владимир-Волынский, Струмиловский, Рава-Русский УРы. А их предполье почему-то не обеспечивалось даже «кадрами батальонов». Отсюда и телеграмма командования КОВО. В сущности, в ней спрашивалось: надо ли обеспечивать оборону на главном направлении ожидаемого удара? К сожалению, Солонин не приводит ответ Генштаба, но, судя по Директиве № 1 от 21 июня 1941 года, в которой предписывалось в течение ночи занять укрепрайоны, и по тому, что УРы не сыграли предназначенной им роли, ответ на запрос был убийственно прост – не надо.

Кстати, постепенно подбираются все новые документы, которые можно охарактеризовать как «странные». Учитывая, что под углом «подстава» работа с документами первого полугодия 1941 года ведется лишь относительно недавно, можно смело ожидать новых архивных открытий, пополняющих коллекцию малопонятного поведения командования Красного армии.

Итак, вопрос вопросов: накануне 22 июня 1941 года руководство государства и Красной армии исходило из плана «Гроза» или «Подстава»? Все больше фактов говорят в пользу версии о последнем варианте.

Независимо от того, кто на кого хотел нападать – Сталин на Германию или Гитлер на СССР, порох, по логике событий (в Европе второй год идет война), приграничным войскам надо было держать сухим. Лето – идеальное время для войны. Значит, дивизии в Особых (как они именовались официально) военных округах должны были быть готовы к любому повороту событий. А вот в сентябре можно было расслабиться. Нападать Гитлеру в преддверии осенней распутицы вряд ли было бы с руки. На Англию – тоже – наступало время осенних штормов. Держать войска в боеготовности три месяца – срок вполне посильный. При желании, конечно. На деле же была создана ситуация «ни войны, ни мира». Армия не знала, к чему готовиться: к обороне или нападению?