Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога - читать онлайн книгу. Автор: Лев Прозоров cтр.№ 60

Вот такая расстановка симпатий у христианского пастыря – язычник, выкупающий пленных христиан у ордынцев, – это даже не человек, а всего лишь собака, из милости прикрытая шубой в знак его добрых дел. А ордынский полицай – в раю.

К этому трудно добавить что-либо, кроме одного обстоятельства. Его отмечает в своей «Истории церкви» А. Карташёв. Православная церковь за все века ига так и не выкупила ни одного пленника. Ни одного.

Кстати. При всей своей мерзости национальное предательство церкви отнюдь не было беспрецедентным. Достаточно посмотреть, как несколько позже избавления Руси от татарского ярма вели себя византийские церковники на своей собственной земле, на родине православия, чем они расплатились с тысячу лет кормившими их страной и народом.

Вот что пишет православный исследователь Вячеслав Крыжановский о политике греческой церкви во времена турецкого господства:

«Завоевание Константинополя турками в 1453 году принесло радикальное изменение в юридическое положение Константинопольского патриаршего престола в смысле расширения его полномочий.

Султан передал новому патриарху Геннадию II Схоларию не только право церковного возглавления всех христиан своей империи, но и наделил его гражданскими полномочиями как милет-баши (millet-baschi).

Посредством особого государственного рескрипта Константинопольский первоиерарх включался в служебную иерархию Османской империи и получал ранг визиря, который давал ему право выступать в качестве главы православного населения империи и даже иметь в своем распоряжении специальный отряд янычар. Наряду с религиозным судом ему была передана также компетенция гражданского судопроизводства. По отношению к султану и государственной администрации его персона объявлялась неприкосновенной дотоле, доколе он действовал в рамках дозволенного и не выходил из круга своих полномочий.

Таким образом, Константинопольский владыка при своих новых хозяевах сделался настоящим патриархом, в полном смысле этого слова. Термин «милет-баши» соответствует греческому понятию «этнархос». Он означает главу (baschi) группы народа (millet). Таким образом, согласно исламскому религиозному законодательству, патриарх стал обладателем полноты светской и духовной власти над всею порабощенной христианской ойкуменой.

Под владычеством турок Константинопольская Церковь стала обладать такой властью, какая казалась недостижимой даже в самые счастливые времена Византийской империи.

Греческая Церковь во время турецкого ига представляет собою ужасающее явление. За триста лет «агарянского» рабства на Константинопольском престоле сменилось 150 Патриархов. То есть в среднем каждый Патриарх занимал свой престол не более двух лет! Но вызвано это отнюдь не гонениями. «Греческие архиереи своими интригами часто давали повод туркам произвольно распоряжаться патриаршим престолом… Понадобятся султану или великому визирю деньги – они низлагают одного патриарха и ставят на его место другого, который, по обычаю, вносит пескезий. Не внесет патриарх обычной ежегодной подати (хараджа) – его низлагают и ставят другого, с которым повторяется то же…

Турецкое правительство, поступая так, довело патриаршее достоинство до крайнего унижения. Должность патриарха сделалась должностью чиновника, назначаемого и увольняемого правительством» (Н. Талъберг. История Христианской Церкви. Т. 2. М., 1991. С. 58).

Симония (продажность и коррупция в церковной среде, торговля церковными должностями. – Л.П.) процветала повсюду – начиная с патриарха и кончая низшим клиром. Патриархи и епископы перекупали друг у друга престолы и кафедры (иногда по нескольку раз) и полностью зависели от воли магометан. Новоназначенный патриарх получал от султана «фирман» (утвержденную грамоту), и без него никто не имел права вступать в свои обязанности.

Главнейшей обязанностью греческих епископов было собирать для турецкого племени «харадж» (подать) со своих подданых «райя» (скота), как унизительно именовали христиан турки. Поборы в пользу турецкой казны были очень велики. В этих условиях греческие епископы, по сути исполнявшие роль мытарей, вызывали всеобщую ненависть. Они не только ничем не отличались от турецкой администрации, но и сами являлись частью ее репрессивного аппарата.

Раболепство Константинопольских патриархов перед султанами не имело никаких разумных границ. Даже когда дело касалось свободы своих же братьев греков, боровшихся за освобождение от турецкого ига, Константинопольская церковная власть вела себя с извращенной подлостью. Так, например, когда в 1821 году султан Махмуд зверски подавил восстание греков в Элладе и на островах архипелага, патриарх Григорий V в порыве верноподданничества издал специальную отлучительную грамоту против восставших.

Сравнив их борьбу с предательством Иуды, патриарх призвал восставших к повиновению турецкой власти. «Ничто так не известно, – вещал Григорий V, – как то, что благодарность к нашему благодетелю султану составляет самую первую из всех добродетелей, и что только порочнейший из людей воздает за добро неблагодарностью. Но если неблагодарность направлена злостным, мятежническим образом против нашего общего благодетеля и покровителя, против нашего светлейшего правительства, то она становится безбожною и отвратительною, потому что Христос сказал: «всякое царство и всякое господство от Бога» (здесь не только явное искажение текста Рим. 13, 1, но приписывание слов ап. Павла Исусу Христу. – Авт.). Таким образом, кто сопротивляется поставленному над нами Богом правительству, тот сопротивляется Божию повелению».

Ближайшие преемники Григория V на патриаршем престоле, безропотно повинуясь султану, направляли аналогичные грамоты, увещевая соотечественников добровольно покориться Порте. Всех их, однако, превзошел патриарх Анфим III (1822–1824), который заявил буквально следующее: «Провидение избрало владычество Османов для замещения поколебавшейся в православии Византийской империи как защиту против западной ереси». То есть согласно этой безумной теории турки суть Божии избранники, преемники Византийской империи и покровители Православия, защищающие «райю» от латинизации.

Собственно, цитаты можно продолжать. Добавить, например, как во времена Русско-турецких войн, когда наши прадеды проливали кровь за «свободу православных братьев во Христе от магометанского ига», патриарх этих самых «братьев» повелевал духовным чадам молиться «о державнейшем, тишайшем, милостивейшем и народолюбивейшем царе и самодержце нашем султане Абдул-Меджид-Хане, владетеле нашем», и о победе турецкого оружия. Но, по-моему, вполне достаточно.

Они продали завоевателям родную страну. Отдать на растерзание восточным пришельцам северных варваров, пусть трижды единоверцев, для них и вовсе должно было быть плевым делом.

Оставим их.

В родословных российского дворянства наблюдается одно забавное явление. Очень часто дворянский род начинается с того, что веке в XIV на службу к московскому, реже – тверскому или рязанскому или ещё какому-нибудь князю приходит некий татарский князь.

Дело-то вполне обыденное, с одной стороны, несть ни эллина, ни иудея, крестись в православную веру да и служи (и чего это православные так возмущаются засильем «лиц южной национальности», скажем, в милиции? Крещёных татар на службе у их любимых московских государей было ну никак не меньше).