Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 63

В 5 Управлении и Инспекции министерства отдельные коммунисты говорили о том, что работники бывшего Главного управления охраны тт. Масленников, Гузанов, Диваков во многом повинны в том, что в Лечебно-санитарном управлении Кремля длительное время безнаказанно орудовали агенты американской и английской разведок, однако до сих пор они не понесли ответственности за проявленную политическую беспечность….

В парторганизациях Главного управления охраны на железнодорожном и водном транспорте, Управления по разведке высказывалось мнение о том, что в органах МГБ работает еще немало лиц еврейской национальности, на которых имеются серьезные компрометирующие материалы, однако они переводятся с места на место, а вопрос об увольнении их из органов не решается».

14 января 1953 года Госдепартамент США получил шифротелеграмму поверенного в делах в Москве Джейка Бима, который писал: «Дело врачей» — хладнокровная фальсификация с определенными политическими целями».

Конечно, кое-какая информация о происходившем в Советском Союзе просачивалась за железный занавес. Что-то рассказывали иностранные корреспонденты, работавшие в СССР, что-то убежавшие из страны недавние чиновники или разведчики. Но многие американцы и европейцы просто отказывались верить, что это возможно.

В Вашингтоне на заседании комиссии конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности известная писательница Айн Рэнд описывала жизнь в Советском Союзе при Сталине.

— Так что, в России теперь никто не улыбается? — недоверчиво спросил ее один из конгрессменов. — Вы нарисовали уж очень мрачную картину.

— Людям в свободной стране, — ответила Рэнд, — невозможно представить, каково жить при тоталитарной диктатуре. Я могу рассказать вам это в подробностях. Но вам подобное трудно представить, потому что вы — свободный человек.

История с арестованными врачами стала потрясением и вызвала массовое возмущение. Врачам не предъявляли подобных обвинений со времен Средневековья. Видные американцы призвали только что вступившего в должность президента Дуайта Эйзенхауэра выступить против государственного антисемитизма в Советском Союзе. Элеонора Рузвельт, вдова президента Франклина Делано Рузвельта, требовала проявить решительность:

— Во время гитлеровского господства цивилизованный мир, неспособный поверить, что массовое истребление может стать реальностью, мало сделал, чтобы остановить его. Памятуя об этом ужасном опыте, мы не имеем никаких оснований для промедления.

Ответ Москвы не заставил себя ждать. 17 февраля 1953 года Сталин пригласил на беседу мало кому известного индийского политика доктора Сайфутдина Китчлу. Тот пересказал сталинские слова корреспонденту «Нью-Йорк таймс» в Москве Гаррисону Солсбери. По его словам, вождь предупреждал Запад:

— Если разразится война, Англия будет сметена. В случае войны будет плохо и России, и Соединенным Штатам. Но для Англии она окажется фатальной. Англичане не сумеют поддержать Соединенные Штаты в войне. Как и Франция. Им придется порвать с США.

Это была недвусмысленная угроза.

«Трижды в феврале Сталин выходил из своего уединения, чтобы встретиться с иностранцами: аргентинским послом Браво, индийским послом Меноном и лидером движения за мир в Индии доктором Китчлу, — писал Солсбери. — Все говорили о «прекрасном здоровье» Сталина, его живом уме, его умении быстро схватывать суть явлений. Позже Менон рассказал мне, что во время беседы Сталин что-то рассеянно рисовал в блокноте красным карандашом. Это были изображения волков, много, много волков. Сталин и говорил о волках. Сказал, что русские крестьяне знали, как обращаться с волками, — они их уничтожали.

Февраль кажется самым длинным месяцем. Беспросветные, темные дни с холодным ветром, серым небом, падающим день за днем снегом, когда женщины в серых ватниках и серых платках чистят улицы ведьмиными метлами, а коридоры «Метрополя» делаются все мрачнее, и в их углах появляются призраки. Жизнь замирает, надежда исчезает. Я действительно ощущал нечто апокалиптическое в московской атмосфере. Во рту появился металлический привкус страха».

В последний сталинский месяц, казалось, «дело врачей» и все остальные дела затормозились. На самом деле допросы арестованных продолжались до самой смерти вождя. Врачей обвиняли во вредительском лечении детей Сталина — Василия и Светланы.

Следователь допрашивал академика Владимира Виноградова:

— Вы привлекались к лечению Василия Иосифовича и наносили своими преступными действиями вред его здоровью. Станете ли вы отрицать это?

— Я имел отношение к лечению Василия Иосифовича начиная с тридцатых годов. Однако его здоровью я не вредил. В послевоенные годы у Василия Иосифовича наблюдалось психическое заболевание. Несмотря на то что он неоднократно находился на излечении в санатории «Барвиха», его здоровье все же ухудшилось, и в последнее время заболевание обострилось, наблюдалось сильное психическое расстройство.

— Но следствию известно, что именно вы усугубляли заболевание Василия Иосифовича. Говорите, как было в действительности…

Следователи не сомневались, что получат нужные показания. Начальник внутренней тюрьмы МГБ полковник Александр Николаевич Миронов объяснил, как они действовали:

— О применении наручников и избиения в отношении определенных арестованных мне обычно звонили начальники следственных отделов управлений. В каждом случае я проверял эти указания, звонил соответствующим заместителям министра. Убедившись, что указание исходит от замминистра, я давал указания надеть наручники или провести избиение. При применении физического воздействия к арестованным я все время присутствовал. Били резиновыми палками.

Вождь не удовлетворялся достигнутым. Он искал все новые ниточки и сплетал все новые узоры. Такое вот у него было рукоделье.

Следственная часть МГБ по особо важным делам работала с полной нагрузкой. Помогали оперативники из 11-го отдела 5-го управления МГБ, которые вели чекистскую работу среди медицинских работников. Следователи спешили с врачами: скорее надо было получить сведения, на какую разведку они работали, и готовить большой процесс. Арестованному профессору Якову Львовичу Раппопорту следователь с профессиональной обидой в голосе говорил:

— Ну что же вы даете такие показания? С ними же нельзя выйти на открытый процесс!

В январе 1953 года президиум ЦК принял решение о строительстве новых лагерей на 150–200 тысяч заключенных. Для кого они предназначались? В решении президиума говорилось: для «особо опасных иностранных преступников». Не было столько иностранцев в стране!

Руководил следственной машиной заместитель министра госбезопасности Михаил Дмитриевич Рюмин, понравившийся вождю. Но ничтожному Рюмину участие в большой интриге принесло лишь миг счастья.

Сталин приблизил малограмотного Рюмина, потому что тот был его творением — не думающий, не сомневающийся. Из тех, кто не только исполняет любые приказы вождя, но и самостоятельно выявляет и уничтожает врагов. Но работник он был бездарный, поэтому карьера Рюмина оказалась недолгой.