Наказать и дать умереть - читать онлайн книгу. Автор: Матс Ульссон cтр.№ 99

– И девушку с бензозаправки, скорее всего, убил он. Не забывай об этом.

– Тебя это, похоже, тоже не слишком волнует, иначе давно бы рассказал мне все.

Она была права.

– Но у вас должна быть связь с Интерполом, – продолжал я. – Бергстрём наверняка действовал не только в Южной Африке. Может, где-нибудь еще пропадали женщины, как Катя Пальм, или кто-то порол розгами автостопщиц… Бергстрём, похоже, много путешествует.

– Лично я впервые о нем слышу.

– Я тоже ничего о нем не знал, пока не обратился к «Гуглу». И тут оказалось, что он владелец множества предприятий…

– Это не преступление.

– Но почему… Разве ты не видишь общей картины?

– Я вызову тебя на допрос, если не угомонишься.

– Ты меня подозреваешь? – Я подвинулся к столу и принялся собирать свои бумаги. – Думаю, тебе они больше не нужны.

– Нет, оставь.

– О’кей.

– И фильм. Или у тебя на него эксклюзивное право?

– Пришлю его тебе на мобильный.

Она кивнула. Я вяло улыбнулся:

– Знаешь я читал, что полицейские прикладывают телефонный справочник к лицу допрашиваемого, а затем уже бьют, чтобы не оставлять следов. Но твой метод…

– Оставь свои дурацкие шутки, – перебила меня Эва. – Ты можешь быть милым и остроумным, но это не мешает тебе врать.

– Что ты собираешься делать?

– Понятия не имею.

– Будешь держать меня в курсе?

– Я ничего не решила.

– Хорошо… Прости, я вел себя как идиот.

– Можно сказать и так.

– Я сам позвоню тебе, если ты не против.

Эва скривилась, а потом поднялась и проводила меня до выхода.

– Что у нее было на голове? – спросила она.

– У кого? – не понял я.

– У польки.

Она улыбнулась, а я пожал плечами.

Вне сомнения, это был сигнал к примирению.

Я почему-то не сомневался, что Лизен Карлберг закажет салат. Однако в ресторане в Сканёре, где мы встретились, она попросила стейк с луком. Я так растерялся, что заказал себе тыквенный суп. Надо сказать, я терпеть не могу супы, если они не французские и не прибыли последним самолетом из Марселя. И уж тем более ненавижу тыкву.

Когда официантка поставила перед нами по бокалу лимонной воды со льдом, Лизен Карлберг внимательно посмотрела на меня.

– Не хочу показаться бестактной, – заговорила она, – но вы всегда так выглядите? Такое впечатление, что у вас свинка.

– Был у стоматолога, – ответил я. – Воспаление корневого канала. Мне положили обезболивающее.

– Разве вы лечите зубы не в Стокгольме?

– Это было срочно.

Она кивнула, будто удовлетворившись моим объяснением.

День выдался хмурый. Выглянувшее солнце зашло за тучи. Поэтому мы сидели в уютном внутреннем зале с высокими свечами на столах.

Мы встретились с Лизен в галерее «Гусь», и она предложила пообедать в ресторане «Йестес». Похоже, она была здесь постоянным посетителем, потому что знала весь персонал, а официантку назвала по имени, Перниллой.

То, что я успел прочитать о Лизен, оказалось правдой: образованная и воспитанная девушка из богатой семьи. При этом я не заметил ни высокомерия, ни надменности. Она была длинноногой, как фотомодель, но не такой тощей. Пышные светлые волосы коротко острижены. Узкие коричневые брюки заправлены в более светлые сапожки. Ослепительно-белая блуза и зеленый жилет удачно диссонировали с красным жакетом. Лизен чем-то напомнила мне американскую актрису Гвинет Пэлтроу – никогда не знал, как правильно произносится ее имя.

Тыквенный суп оказался совсем не плох, но когда я увидел, с каким аппетитом Лизен поедает говяжий стейк и картошку с жареным луком, чуть не предложил ей поменяться тарелками.

Мы немного поговорили об искусстве, которое продается, и я высказал мысль, что назвать его искусством можно лишь с известной долей условности.

– Как посмотреть, – заметила Лизен. – То, что для одного искусство, другому может показаться бессмыслицей. Вас, насколько я поняла, Рауль Шекль не впечатлил?

– Меня впечатлили цены. А такие картины, мне кажется, я бы смог намалевать и сам.

– Однако не намалевали. Если мне предлагают девяносто пять тысяч за черное полотно, с какой стати мне отказываться?

Я согласился.

– У вас, наверное, много картин в доме?

– Совсем нет, – возразила Лизен.

– Но такого не бывает. А фотографии, газетные вырезки?

– Да… Боксеры и все связанное с боксом.

– Это тоже искусство, – философски заметил я.

Лизен позвала официантку:

– Мы хотим кофе, Пернилла.

Когда Пернилла принесла кофе, Лизен перевела разговор в другое русло:

– Вам, я слышала, тоже порезали шины?

– Да, но есть еще кое-что.

На этот раз я сумел изложить свою длинную историю быстро и доходчиво, поскольку лишь час назад рассказывал ее инспектору Эве Монссон. Тем не менее, прежде чем я замолчал, мы дважды успели наполнить чашки.

Лизен, казалось, не верила ни одному моему слову, а когда я под конец выложил на стол фотографии Герта-Инге Бергстрёма, у нее вытянулось лицо.

– Вы узнаете этого мужчину? – спросил я, хотя это было излишне.

Глаза Лизен Карлберг наполнились слезами.

– Что… что за бред… – прошептала она. – Он был таким…

– Каким? – не выдержал я.

– Любезным, приветливым, предупредительным.

Я кивнул:

– Не знаю, что Бергстрём против вас имеет, но думаю, он планировал поступить с вами, как с предыдущими жертвами. А уж почему именно вы и как он на вас вышел… Виделись с ним раньше? – (Лизен Карлберг покачала головой.) – Но ваша ассистентка утверждает, что Бергстрём заходил в галерею и спрашивал вас накануне того, как вам прокололи шины.

Лизен кивнула:

– Да, она говорила, но я никогда не встречалась с мужчиной, который отвез меня в Хелльвикен.

– Что же его заставило переменить намерения, как вы полагаете? – (Она пожала плечами.) – Вспомните, о чем вы разговаривали.

– Ничего особенного, – ответила Лизен, – о шинах, картинах, погоде… Тогда у нас выставлялся Рагнар Глад.

Я достал мобильник и наушники и поставил ей фильм.

Досмотрев последние кадры, Лизен залилась слезами. Она взяла салфетку, которая лежала у нее на коленях, и промокнула глаза.

– Не знаю, на каком языке они разговаривают, но голос точно его.