Последний оракул - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Роллинс cтр.№ 91

— Я не позволю вам забрать Сашу,— сказал он и вонзил иглу в трубку капельницы, тянувшуюся к руке девочки.

Нажимая на поршень шприца, он увидел, как Макбрайд отвел пистолет от шеи женщины и направил на него. Со стороны Юрия это была уловка, поскольку шприц содержал всего лишь безобидный соляной раствор. Затем он развернулся и кинулся прямиком на негодяя. В тот же момент Лиза ударила Макбрайда каблуком по ноге и резко откинула голову назад, нанеся ему удар затылком в лицо.

Раздался выстрел, прозвучавший громом в маленьком замкнутом помещении.

Пуля ударила Юрия в плечо, вынудив отступить на полшага, но, едва замечая боль, он снова бросился вперед и одним рывком освободил Лизу от хватки Макбрайда. Затем одной рукой он впился в горло Макбрайда, а другой вонзил ему в яремную вену второй шприц. Этот был наполнен лекарством Саши — комбинацией средств, применяемых при химиотерапии, эпинефрина и стероидов. В неразбавленном виде эта смесь являлась смертельной, а в шприце она была именно такой.

Макбрайд выпустил в прилепившегося к нему Юрия всю обойму. Выстрелы прозвучали приглушенно, как громкие хлопки. Юрий испытал ощущение, как будто кто-то нанес ему несколько ударов в живот. И все же ему хватило сил нажать на поршень шприца и загнать смертоносную жидкость в шею врага, откуда она сразу же поступила в сердце.

Макбрайд закричал.

Юрий повалился на пол, увлекая за собой второго мужчину. Он знал, что испытывает сейчас Макбрайд: огонь, распространяющийся по венам, давление, разрывающее голову изнутри, мучительную боль, сжимающую сердце. Чьи-то руки оторвали Юрия от Макбрайда и перевернули на спицу. Он увидел Кэт, склонившуюся над Сашей, чтобы защитить ее от выстрелов, и отвернувшую голову ребенка в сторону.

Рядом с ним бился в конвульсиях Макбрайд. Из его рта летела слюна, ставшая кровавой после того, как он прокусил себе язык. Его тело будет жить, но рассудок умрет, поскольку лекарство сожжет его мозг и оставит от него пустую оболочку.

Над Юрием склонилась Лиза.

— Помогите мне! — позвала она кого-то.

Появились другие руки и зажали рану на его животе. По полу растекалась кровь. Подошла Кэт и положила его голову себе на колени. Юрий закашлялся. Кровь потекла сильнее. Он протянул к ней руку, зная, что она поможет.

— Саша...— выдохнул он.

— Мы не дадим ее в обиду,— проговорила женщина. Юрий уже знал это и не сомневался в доброте ее сердца, поэтому он

покачал головой.

— Другие... Другие дети...

Ему было трудно сфокусировать взгляд и мысли. Мир перед его глазами темнел, а боль сменялась холодом.

Он пытался сказать ей, где находятся другие дети.

— Челя... бинск.

Он заскреб рукой по полу и вывел в луже собственной крови число 88. Кэт сжала его ладонь.

— Держитесь, Юрий.

Он хотел бы держаться — ради Саши, ради всех остальных. Тьма окончательно заволокла его, голоса звучали как из глубокого колодца. И с последним вдохом он подарил этой женщине единственное, что мог. Надежду.

Он стиснул руку Кэт и выдавил из себя единственную фразу:

— Он жив...

Ошеломленная, Кэт сидела, продолжая держать на коленях голову уже мертвого Юрия. Верно ли она расслышала? Она посмотрела в его открытые, но остекленевшие, безжизненные глаза. В последние минуты жизни он стал словно одержимым, будто пытаясь исполнить какую-то епитимью, и даже переходил на русский. Искушенная в языках благодаря годам службы в морской разведке, она понимала его.

Другие дети.

Такие, как Саша.

Кэт взглянула на лежащую в кровати девочку, заботу о которой теперь взял на себя Малкольм.

Потом Юрий пролепетал нечто такое, что показалось Кэт полной бессмыслицей, и пытался что-то нарисовать своей кровью. Но что означала его последняя фраза?

Кэт повернулась к Лизе.

Ее подруга стояла на коленях в луже крови.

— Он спас мне жизнь,— пробормотала она и положила ладонь на грудь Юрия. Поглощенная оказанием помощи Раеву, она не слышала его последних слов.

Лежавшее рядом с Лизой тело Макбрайда перестало дергаться. Открытые глаза американца были такими же остекленевшими и безжизненными, как у Юрия, но его грудь вздымалась и опускалась.

Кэт сидела, будучи не в состоянии подняться. Взгляд женщины был устремлен на Сашу и лежавшую на тумбочке стопку ее рисунков.

Во всем мире для нее существовали лишь слова Юрия.

«Он жив».

Перед тем как произнести их, он крепко сжал ее руку.

Это было послание, адресованное только ей.

Она поняла, что он имеет в виду, но это было невозможно.

И все же эти слова развязали в ее душе какой-то узел и возродили огонь надежды, который никогда не угасал внутри ее. Она дышала все с большим трудом, и с каждым вдохом этот огонь разгорался все сильнее, сжигая сомнения, освещая темные углы ее души. Какая-то ее часть опасалась выходить на свет. В тени она чувствовала себя в большей безопасности, но гасить этот огонь — отказывалась.

Именно этот огонь заставил ее вскочить на ноги.

Подняв с пола пистолет охранника, Кэт заговорила, обращаясь ко всем находившимся в палате:

— Оставаться здесь опасно. Мы должны пробиваться к выходу, а если не удастся, то найти какое-нибудь место, где можно занять оборону.

Лиза отсоединила капельницу от руки девочки. Кэт заметила, что альбом для рисования до сих пор лежит на прикроватной тумбочке, открытый на той странице, где зеленым карандашом был нарисован мужчина на плоту.

Она знала, что это хоть и невозможно, но является правдой.

Монк...

Он жив.

10 часов 07 минут

Южноуральские горы

Американец должен умереть.

Промахнувшись с первого раза, Борсаков выругался. Он укрылся в тени одной из шахтерских лачуг, прижимаясь щекой к ложе винтовки.

Он не ожидал внезапного маневра, предпринятого его мишенями, кинувшимися прямо на него. Из-за этого пришлось менять позицию и стрелять наспех. Кроме того, он предполагал, что во время крушения лодки прицел винтовки оказался сбит, а пристрелять ее и настроить прицел у Борсакова не было времени. Поэтому выстрелы лишь выдали беглецам его присутствие.

Но ему хотя бы удалось остановить их и пришпилить к месту.

Двое детишек и шимпанзе спрятались в кирпичном здании, а американец с мальчишкой — за грузовиком.

Борсаков скользнул назад, не высовываясь из травы. Все, что ему оставалось сделать,— это пересечь улицу, и тогда американец вновь будет у него как на ладони.