Гобелены Фьонавара - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 86

А над упавшим элтором стоял Левон, и его светлые кудри вольно вились на ветру, а он спокойно поглаживал по морде своего коня, удовлетворенный тем, что сумел – пусть ценой немыслимо храброго рискованного броска – спасти не только свою собственную честь, но и честь всего третьего племени. Сумел буквально из пасти стыда вырвать эту победу – как и подобает истинному охотнику и вожаку.

Дэйв вдруг осознал, что орет как безумный, а Тэйбор весь в слезах висит у него на шее и изо всех сил колотит его по плечам, которые еще не успели зажить после схватки с ургахом. Однако он, не обращая внимания на боль, и сам от души обнимал мальчишку. Ничего подобного никогда в жизни он не испытывал, никогда не позволял себе столь бурного проявления чувств, но сейчас был уверен, что ведет себя совершенно правильно. Только так он и должен был сейчас себя вести, только так – и никак иначе!

Ивор сам себе дивился – настолько он был зол. Он даже припомнить не мог, когда еще так сердился. Левон чуть не погиб! А мог бы запросто и погибнуть, вот почему он так гневается. Дурацкая, никому не нужная бравада – вот что это такое! А он, вождь, должен был настоять на двадцати пяти охотниках! Все-таки именно он, Ивор, стоит во главе третьего племени!

И тут он на минутку задумался – а только ли страх за Левона вызвал у него такой приступ гнева? В конце концов, все уже позади, Левон жив-здоров, даже более того, и все племя до сих пор бурлит после совершенного им подвига. Еще бы, нанести Удар Ревора! Отныне Левон может больше не беспокоиться о собственной репутации: на зимнем собрании девяти племен в Келидоне только и будут говорить, что о нанесенном им Ударе Ревора. Имя его прогремит по всей Равнине…

«Я просто старею, – догадался Ивор. – И немного завидую собственному сыну, который не только стал совсем взрослым, но и оказался способен на такое! И каково же будет отныне его собственное место в племени? Неужели он теперь всего лишь отец Левона дан Ивора? Последняя часть имени собственного сына?»

Эта мысль потянула за собой следующую: интересно, все ли отцы испытывают подобные сомнения, когда их сыновья становятся мужчинами? И не просто мужчинами, а героями, доблестными героями, слава которых превосходит славу их отцов? Неужели всегда гордость и радость, которые отец испытывает за сына, таят в себе острый шип зависти или ревности? Неужели и Банор испытывал те же чувства, когда двадцатилетний Ивор произнес свою первую речь в Келидоне и заслужил похвалы всех старейшин, отметивших исключительную мудрость молодого всадника?

Может быть, и так, думал он, с любовью вспоминая отца. Возможно, и Банор испытывал те же чувства, что он сейчас. Просто, догадался Ивор, он не придавал им особого значения. И был прав: все это действительно неважно. Таков естественный порядок вещей, таков один из отрезков того долгого пути, который проделывает каждый, пока не пробьет священный для него Час Познания.

Если он, Ивор, и хотел бы передать своим сыновьям какую-нибудь собственную добродетель, какую-нибудь черту своего характера, так это терпение. Он суховато усмехнулся. Вот уж действительно смешно! Ведь сейчас терпения не хватает даже ему самому!

И он опять вспомнил о своих детях. У него ведь есть не только сыновья, но и дочь! И с Лианой необходимо очень серьезно поговорить. Он сразу почувствовал себя значительно лучше и отправился искать свою непослушную дочку.

«Но Удар Ревора! Здесь есть чем гордиться, клянусь луком Кинуин!»

Пир в честь новых охотников начался на закате, когда племя собралось наконец на просторной центральной площади, откуда весь день доносился аромат жарившегося на медленном огне мяса. Уж это должен был быть всем праздникам праздник! Племя получило сразу двух новых всадников, а утром еще и Левон совершил неслыханный подвиг, который сразу затмил все неудачи прошлых лет. Никто, даже Герейнт, не помнил, когда в последний раз кто-нибудь осмелился повторить Удар Ревора. «Только сам Ревор и был на такое способен!» – так подытожил все пересуды один из уже подвыпивших охотников.

Все охотники с самого утра были немного пьяны; они начали праздновать раньше всех, и Дэйв праздновал с ними вместе. Пили они какой-то чистый и довольно крепкий напиток, который готовят дальри. Всех их еще по дороге домой охватила некая эйфория, оказавшаяся в высшей степени заразительной, и Дэйв позволил себе полностью поддаться общему настроению, не видя никаких причин ему сопротивляться.

И все это время Дэйв с удивлением отмечал, что Левон, хотя и он тоже пил вместе со всеми, ничуть, казалось, не возгордился и, пожалуй, даже вообще не думает о том, что ему удалось совершить. В старшем сыне Ивора не чувствовалось ни намека на бахвальство или превосходство. А ведь в нем это должно было бы быть, думал Дэйв, подозрительный, как всегда. Но в который уж раз поглядев на Левона, шагавшего между ним и Ивором – все они направлялись на пир, и Дэйв здесь, похоже, считался кем-то вроде почетного гостя, – он понял, что от подобных мыслей следует начисто отказаться. Разве конь, например, способен быть безрассудно смелым или испытывать чувство превосходства? Вряд ли. Гордость – да; и великая гордость чувствовалась в гнедом жеребце Левона, когда он стоял сегодня утром рядом со своим хозяином, такой удивительно спокойный. Но гордость не может сама по себе кого-то принизить, приуменьшить чье-то достоинство. Она была просто частью того, что представлял собой этот жеребец.

Вот и Левон такой же, решил Дэйв.

И это была одна из его последних относительно ясных мыслей, ибо после захода солнца пир пошел горой. Мясо элторов оказалось превосходным на вкус. Поджаренное на медленном открытом огне, начиненное и натертое всевозможными специями – Дэйв о таких и понятия не имел, – оно было вкуснее всего на свете. Никогда он ничего подобного не едал! Когда исходящие ароматом ломти жаркого поплыли на блюдах по кругу, то и вино в глотки пирующих полилось рекой.

Дэйв прежде редко бывал пьян; он не любил терять контроль над собой, и все же тот вечер оказался особенным – ведь сейчас вокруг него расстилалась совсем иная страна, он попал в неведомый ему новый мир! И Дэйв не стал сдерживаться.

Сидя рядом с Ивором, он вдруг понял, что после охоты ни разу еще не видел Торка. Он поискал его глазами в толпе ликующих дальри и в итоге нашел-таки: темноволосый и смуглый, Торк был почти незаметен, поскольку стоял практически на границе светового круга, очерченного горящими факелами.

Дэйв встал, хотя и не слишком уверенно, и Ивор, вопросительно приподняв бровь, посмотрел на него.

– Да я к Торку, – сказал Дэйв. – Почему он все время один? Нехорошо это. Он должен быть со всеми вместе. Черт побери, мы же… мы же с ним ургаха вместе убили!

Ивор кивнул, точно бессвязная речь Дэйва была самым разумным и доходчивым объяснением на свете.

– И ты совершенно прав, – поддержал он Дэйва. Потом повернулся к Лиане, которая как раз поднесла ему очередную порцию угощения, и попросил: – Сходи-ка, дочка, да приведи сюда Торка! Пусть со мной рядом сядет.

– Не могу, – сказала Лиана. – Прости, отец, но мне еще надо приготовиться к танцам. – И моментально исчезла в темноте, быстрая как ртуть, и Ивор не сумел скрыть своего огорчения.