Прорваться в будущее. От агонии - к рассвету! - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников cтр.№ 44

Естественно, строительство такого государства нового типа потребует решительного слома сопротивления старой бюрократии, которой и сегодня жить хорошо, которая ничего не желает менять, несмотря на все инновационные призывы из Кремля. Да, это потребует революции – но ее можно, опираясь на низы, провести «сверху». И это намного лучше, чем дожидаться коллапса «сырьевой модели» в 2010-х годах с неизбежной революцией-бунтом «снизу». Разрушительной и чреватой окончательным распадом России.

Либо мы решим свои внутренние проблемы как мировые с помощью такой Инновации, либо станем лидером мирового развития и эпицентром смелых инноваций – либо нам не пережить 2010-е годы. Выбор сегодня стоит именно так! И ни «оранжево-либеральный» балаган, ни слепое копирование американских или китайских «рецептов успеха», ни создание этнократического государства-нации в РФ проблемы не решают. Готовых рецептов для лечения России уже нет. Их нужно создавать самостоятельно. Страна-корпорация – один из них…

Академия Тринитаризма

16.07.2009

Можно ли справиться с задачами очищения страны от коррупции и ее развития, не применяя чрезвычайных мер? Об этом, заглядывая в прошлое и прозревая будущее, думали недавно в Институте динамического консерватизма (ИДК).

Русская история демонстрирует, что опричный принцип то и дело всплывает в критические моменты жизни страны. Видимо, и в этом веке нам придется прибегнуть к опричнине.

По мнению профессора Андрея Фурсова, опричнина – ключевое событие русской истории за последние 500 лет. Она заложила фундамент той власти, которая затем мутировала, регенерировала и развивалась по принципам, заложенным во время «опричного разрыва». Опричный принцип – один из трех основных принципов русской истории (власти), модерирующий два других: самодержавно-национальный и олигархический, связывающий их и одновременно снимающий противоречия между ними.

Сжато и выпукло изложив историю первой опричнины (Ивана Грозного), Андрей Фурсов сделал вывод: опричнина была централизацией власти на самодержавно-национальных принципах – в противовес централизации олигархической (княже-боярской). Причем в режиме «чрезвычайки», ибо у Грозного не имелось на тот момент ни нужных институтов, ни окрепшего противовеса боярам-олигархам – дворянства.

Опричнина Грозного смогла разорвать связь между боярами и дворянами («детьми боярскими»). Опричнину никто не отменял (А. Фурсов это убедительно доказывает). Скорее, она как бы растворила в себе окружающую реальность. Опричники возглавили Государев двор. Террор же после 1572 года продолжался, хотя и в меньших масштабах. Опричнина, по словам Андрея Ильича, выполнила свою функцию, «переукатала» часть русской территории и превратилась в Государев двор. Так что «отмена» отмене рознь.

В чем смысл опричнины? В борьбе с олигархизацией страны.

А. Фурсов согласен с историком Д. Альшицем, который считал, что, во-первых, конфликт между боярством и дворянством – не миф, а реальность; во-вторых, царь, бояре и дворяне – все были за централизацию, здесь различий и расхождений не было. Различия – и непреодолимые, антагонистические – касались вопроса: какую централизацию (едино-самодержавную или олигархическую), в чьих интересах (центра-верха, т. е. царя и основной массы господствующего слоя – или бояр) проводить?

Решение этого вопроса обусловила специфика русского хозяйства, исследованная в работах Л. Милова и историков его школы, которые А. Фурсов оценивает исключительно высоко. Речь о том, что на Руси, в силу суровости ее природно-климатических условий, создается небольшой по объему совокупный общественный (а, следовательно, и прибавочный) продукт – это так и само по себе, и особенно по сравнению с Западной Европой, Восточной или Южной Азией. В таких условиях средним и тем более нижним слоям господствующего класса прибавочный продукт может достаться только в том случае, если будут ограничиваться эксплуататорские аппетиты самых верхов. Ограничить эти аппетиты могла только сильная единодержавная центральная власть.

Таким образом, в «деолигархизации», единодержавии и постановке бояр на «учет и контроль» оказались заинтересованы средние и нижние эшелоны господствующего класса. Интересы боярства и дворянства в данном случае оказались совершенно противоположными. Чем больше знать ограничивала монарха, тем меньше доставалось представителям среднего и низшего слоев господствующего класса. И только самодержавие «грозненского» типа могло обеспечить эти группы. Опричнина, соглашается А. Фурсов с Д. Альшицем, и есть зародыш самодержавия. Если добавить к нему крепостничество, то возникает самодержавно-крепостнический строй.

При этом формально опричнина выглядела как возвращение к удельной системе. Над Боярской Думой, над земской Русью надстраивалась другая – опричная – система. Она решала ряд задач, которые из-за слабости общественных сил и институтов в стране не могли быть решены иначе, кроме как в режиме «чрезвычайки». Как это актуально для нынешних времен!

Опричнина все-таки смогла дотереть удельную систему, след былой удельной раздробленности страны (уничтожен последний удел – Старицкого). Устранена угроза новгородского сепаратизма (Новгород так и не отложился от остальной Руси даже в Смуту, хотя попытка и предпринималась в 1611 году). Под контроль центральной власти оказались поставленными и боярство, и церковь. Произошло это рывком, в режиме «преемственность через разрыв». Как считает А. Фурсов, терапевтически с опорой на дворянство как слой все это можно было осуществить только в теории, на практике же не было времени, да и дворянство не представляло собой «властного слоя» – его надо было создавать. Опричнина рассекла старую власть – и надстроила над нею новую систему власти.

Кроме того, возник собственно опричный принцип власти. Он, как считает эксперт, занимает место рядом с самодержавным и олигархическим ее принципами. Речь идет о принципе чрезвычайных действий с построением параллельного контура управления, надстраивающегося над уже существующим и делая его своим внутренним, так сказать, объектом для перемалывания и переваривания. По завершении этого процесса чрезвычайка превращается в регулярный институт и КАК БЫ отменяется (опричнина – Государев двор, ЧК – ГПУ). Этот новый контур был чрезвычайной мерой против встроенной с княже-боярских времен и постоянно присутствующей тенденции к олигархии. Показательно, что даже в XVIII – начале XIX вв. в начале правления каждого монарха вельможи каждый раз пытались протолкнуть проект олигархизации самодержавия.

Олигархический принцип встроен в русскую власть, убеждает профессор Фурсов. Это – наследие княже-боярского «комбайна», от которого никуда не деться; это – выстрел из ордынского прошлого, стрела, расщепить которую влет был призван опричный принцип – выстрел из будущего. Столкновение породило самодержавие и, соответственно, самодержавный принцип, который начал жить самостоятельной жизнью, «замкнув» триаду принципов. Опричный принцип каждый раз выступал контроружием самодержавия (в любой его форме), давая возможность реализоваться самодержавно-национальному варианту и самодержавному принципу.