Великие любовницы - читать онлайн книгу. Автор: Эльвира Ватала cтр.№ 80

Маргарита Валуа. Художник Ф. Клуэ.

Там городничий боялся опасного появления посторонних щелкоперов, тут «щелкоперы» свои, на месте все высмеивают. И пригрозил супруг своей талантливой жене, что он эту «лавочку» закроет, а ей такую несчастливую старость в подземельном замке устроит, какой не видывала еще ни одна женщина на земле. Но это он только так, грозился, конечно. На осуществление своей угрозы не решился, боясь могущественного братца своей жены Франциска I, тем более что супруга абсолютно не мешала любовным утехам своего супруга «на стороне». Она, как говорится, раз и навсегда наградила его таким презрением, что проявляла полное равнодушие по поводу постоянных измен супруга, так что тот даже малость волноваться начал, ибо нет в мире обиднее чувства для личности, чем полное равнодушие. Но что поделаешь, когда люди давным-давно стали чужими друг другу. Только и любила Маргарита Наваррская две вещи — литературу и брата французского короля Франциска I. И когда он умер, она себе спокойствия не нашла. Пошла страдать в отдаленный монастырь, где вскоре умерла в одиночестве, непонятая родственниками: ни мужем, ни дочерью. Хотя в общем-то понимание своему таланту нашла у двух совершенно противоположных личностей: у племянницы Екатерины Медичи и еще одной племянницы Марии Стюарт. Они, услышав об увлечении Маргариты Наваррской писанием новелл на тему придворной жизни, сами принялись за творчество, но, когда прослушали первые страницы «Гептамерона», быстро свою писанину на мелкие кусочки разорвали: поняли, что серым воробушкам не петь дуэтом со звонкими соловьями. А нас другой вопрос мучает: были ли благополучными хоть когда-нибудь те королевские альковы, в которых жена намного старше мужа в них спать укладывается?

Иногда бывает, что сама по себе личность никакого голоса и веса в своем алькове не имеет. За нее распоряжается ее умом и телом некто, стоящий намного выше ее. Не бог, конечно, но часто батюшка родной, как это было с Лукрецией Борджиа, дочерью римского папы Александра VI. Она из женщины превратилась в какой-то послушный механизм, не имеющий своих чувств и воли, и стала дорогим политическим товаром в руках Александра VI. И можно даже сказать, что весь ход истории Александр Борджиа перекраивал в алькове своей дочери.

Об этом могущественном римском папе и при жизни его страшные вещи ходили, а после смерти он оброс такой «славой», что разбойник с большой дороги куда более гуманен, чем он. Никакое преступление ему не было чуждо для достижения своей цели. Тут и убийства, и различные там отравления, и бросание невинных кардиналов в тюрьмы, и открытые военные наступления. Словом, если для кого-то ничего человеческое не есть чуждо, то для Александра Борджиа ничего преступное не есть чуждо. Неугодным кардиналам беспардонно, запросив к себе на ужин, наливал в кубки с вином отраву, и, бывало, еще кардинал от стола-то встать не успевал, как тут же под него мертвый падал. У Александра Борджиа было такое колечко, ну в смысле перстень, с тайной пружинкой, и он прямо на виду жертвы мог того в любой момент отравить: нажмет пружинку, наливая вино, и никто и никогда даже не догадается, что в этот момент ему отрава в рюмки высыпана. Собственно, поплатился он жизнью за свое «остроумие». Как-то раз, угощая одного неугодного кардинала, перепутал кубки, и они оба с сыном Цезарем случайно отравились. Ну Цезарь молодой и с организмом еще крепким (это у него потом сифилис так лицо и тело изъест, что ходить без маски и перчаток он уже не мог) быстрехонько в бычьей крови выкупался (яд вытягивает), какое-то там противоядие принял и выздоровел, а Александр VI богу душу отдал. Собственно, не богу, а дьяволу, ибо надеемся, что справедливый бог такого злодея к себе на небо не принял.

Некоторые историки его оправдывают, дескать, для укрепления могущества государства старался, ну по тому самому принципу, по которому некоторые и Гитлера оправдывают: он, дескать, безработицу в Германии уничтожил. Другие, а их большинство, прямо негодуют, когда о деяниях Александра VI описывают, и открыто заявляют, что никогда римско-католический костел не падал так низко, как за время правления Александра VI. «Не было порока, от которого папа был бы освобожден, ни преступления, которым не был бы он запятнан. Он царствовал двенадцать лет среди интриг, преступлении и злодейства» [112] .

Но одну хорошую черту мы все же нашли у Борджиа: он безумно любил своих детей. Мы не касаемся моральной стороны вопроса: прилично ли римскому папе иметь огромное количество внебрачных детей? Сколько, он и сам не знал, поскольку «притягивал женщин, как магнит». Но, кажется, раньше на этот факт сквозь пальцы смотрели и особенно к эротическим похождениям римских пап не придирались. Так, слегка только старичок римский папа Пиюс II пожурит своего непутевого кардинала Родригу Борджиа, что у того слишком много в приватном дворце проституток развелось, и все. Вечерами папы, устав от трудов денных и вечных молитв, услаждали свое натруженное тело телесными утехами, потом сами себе грехи отпускали и до следующего сурового поста уже не грешили. Это потом уже у римских пап тяга к туризму развилась, а раньше они Ватикан не очень охотно покидали. Но Александр VI, прямо как бык какой неуправляемый, где бы ни был, вечно за собой женский пол таскал или даже в отменные римские бордели хаживал. И вот в одном таком борделе он познакомился с известной красавицей куртизанкой Ваноссой Катанини и решил сделать ее себе постоянной любовницей. Это куда сподручнее и безопаснее, чем многочисленные посторонние связи. Того и гляди какую болезнь прихватишь. Раз еле-еле римский папа вылечился от венерической болезни, которую за чуму выдавали, как более приличное недомогание, чем сифилис. Ваносса моложе Борджиа на одиннадцать лет. Он купил ей особняк роскошный, из борделя забрав, конечно, а чтобы все было вполне прилично, выдал ее замуж. Теперь можно вполне законно незаконных детей приживать. И как только один муж Ваноссы умирал, он тут же подыскивал ей другого. Попробуйте теперь, римские аристократы, придеритесь к неморальным хождениям римского папы в дом Ваноссы? Он, может, там в семейном кругу супругов священное писание им излагает! Но почему-то все мужья Ваноссы нежизнестойкими оказались. Они почему-то умирали рано, так что четыре раза выдавал римский папа Александр VI замуж свою любовницу. Мужьям, конечно, строго-настрого было приказано к спальне Ваноссы ни за какие коврижки не приближаться. Но один из мужей не выдержал вынужденного сексуального поста со своей супругой и результат — ребенок не от Александра Борджиа. Словом, к пяти незаконно рожденным еще и законный отпрыск притесался, которого, конечно, Александр VI ни в коем случае за своего сына не принял. А так у него славные дети растут, а среди них знаменитый сын Цезарь и дочь Лукреция.

Вообще-то что сын, что отец один другого стоят. Вместе оргиями занимались, вместе и кардиналов отравляли. У Александра VI кроме отравляющего перстня был еще знаменитый комод со вставленным ключом. Он какому неугодному человеку предложит самолично открыть такой комод, дескать, манускрипт там редкий покоится, его учености было бы любопытно его просмотреть. Ну «ученый» силится ключ из отверстия вытащить, а в это время ключ выставляет свой «кинжальчик» в виде иглы и больно жалит гостя. Тот, еще не придя в себя от боли и недоумения, почему, дескать, в Ватиканском дворце такие кусачие мухи, ну точно шмели, уже бездыханный падал. А у Цезаря было кольцо с двумя львиными головами, и кому быть отравленным, подавалась для рукопожатия рука Цезаря. А в это время он нажимал скрытую пружинку, и игла в виде язычка льва смертоносно жалила подавшего руку. Видите, все как просто и все механизмы отравления разнообразием не отличались: это шприц со смертоносным ядом, укрытым или в комоде, или в перстнях. А вот другие римские императоры, папы большей изворотливостью и изобретательством отличались. Чем только они своих сотоварищей неугодных пап и кардиналов не травили? Реестр самый разнообразный, то-то и погибло от различного вида убийств римских пап великое множество. Мы вам, дорогой читатель, приведем несколько примеров. Бонифаций VII был отравлен. Девка Марозия убила римского папу Иоана X, чтобы власть над католиками захватил ее сын, который и стал Иоаном XI. После него Иоан XII был убит ревнивым мужем любовницы римского папы. Иоан XXI был убит или случаем, или подстроенным покушением: на него вдруг ни с того ни с сего свалился потолок и убил его. Стефана VI задушили его же сторонники. По трупам двух пап взошел на римско-католический престол папа Бонифаций VII, который приказал убить двух римских пап: Бонифация VI и Иоана XIV, сам тоже не избежал насильственной смерти: бунтующий народ заколол его кинжалом. Перед тем, как убить Иоана XVI, его дико мучили: оторвали глаз, нос и вырезали язык. Потом привязали окровавленное тело задом к ослу и так возили по всему Риму. И случилось это в 998 году. Бонифация VIII мучили еще более жестоким и изощренным способом: ему медленно забивали гвоздь в череп. Римский папа Урбан VI, правящий в 1378–1389 годах, не только физически уничтожил пять своих кардиналов, но засолил их тела и возил сзади своей кареты. А шесть неугодных кардиналов приказал посадить в темный подвал и уморил их голодом. Этого папу называли чудовищем Ватикана. Так что видите, дорогой читатель, какими жесточайшими преступлениями вымощена историческая дороженька римских пап. Только, конечно, распространяться об этом, как и о злодеяниях римского папы Александра Борджиа, духовным властям не резон. Поэтому так редко историки пишут на тему «черных» дел римско-католического костела. Документы хранятся в хорошо охраняемых архивах и публичному обозрению не подлежат. Но эта черная, тайная карта истории была, хоть ты о ней сто раз замалчивай. Так что в свете этих делишек костела наш Александр VI злодей не из самых худших. А так посмотришь со стороны, этот Александр VI ну прямо хороший отец семейства. И пуще всех на свете любит своего сына Цезаря и свою единственную дочь (остальные все мальчиками рождались) Лукрецию. И вот эта дочь Лукреция вошла в историю чуть ли не римской Мессалиной или египетской Клеопатрой, а на самом деле она ни то ни другое, а вполне порядочная и даже не красивая девушка, но всецело ставшая игрушкой в руках отца. Он распоряжался ею по своему усмотрению.