Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золототрубов cтр.№ 81

— Почти закончил сценарий документального фильма «Ленинград в борьбе». Его уже прочел член Военного совета фронта Жданов. Говорит, это то что надо, правда, есть некоторые замечания, но я их уже учел. — Вишневский помолчал. — Тут у нас есть о ком писать — герои на каждом шагу!

— Мне сказал командующий фронтом, что ваши выступления по радио очень хороши, они волнуют людей, зовут их к активной борьбе против врага, — вновь заговорил Кузнецов. — Я бы хотел, чтобы вы чаще обращались к военным морякам с горячим словом.

— Хорошо, Николай Герасимович, я это дело учту, — улыбнулся Вишневский.

— Мне как-то говорил маршал Буденный, что когда в двадцать девятом он прочел вашу пьесу «Первая Конная», то едва не прослезился. А вот мне больше по душе ваша «Оптимистическая трагедия». Там моряки показаны как верные защитники Октября…

(Уже после войны, когда Герой Советского Союза Кузнецов был на одной из встреч с литераторами, Всеволод Вишневский, в то время главный редактор журнала «Знамя», попросил его написать «что-нибудь героическое о военных моряках». «Я подумаю над вашим предложением», — ответил Николай Герасимович.

В 1951 году Вишневский умер. Будучи уже в отставке, Николай Герасимович написал мемуары, но отнес их в журнал «Октябрь», где главным редактором был Всеволод Кочетов. Они были опубликованы в трех номерах журнала в 1965 году, а через год вышли отдельной книгой в Воениздате. — А.З.)

Когда Вишневский ушел, адмирал Трибуц сказал:

— Вчера я был в штабе Ленинградского фронта, командующий передал, что ему звонил Сталин и дал задание продумать, как лучше провести операцию, чтобы прорвать блокаду Ленинграда у Ладожского озера. Такое же задание он дал и командующему Волховским фронтом Мерецкову. А мне велел к этой операции задействовать морскую авиацию. Самолеты мне готовить легче, чем морские десанты. Кажется, на этот раз обойдемся без них. А что в Ставке слышно?

— Мне тоже об этом говорил начальник Генштаба Василевский. Видимо, бои там начнутся в начале января сорок третьего.

— Совсем мало осталось ждать, — усмехнулся Трибуц.

Нарком ВМФ Кузнецов улетал в Москву. Кое-где кинжальные огни ракет рассекали воздух, освещая все вокруг, слышалась артиллерийская канонада. Казалось, фронтовой огонь обжег лицо Николаю Герасимовичу, когда он вышел из машины на летное поле. Небо было сумрачное и стылое. До Ладоги самолет наркома сопровождали истребители, но «юнкерсы» не появились. Зато в столице посадка была тяжелой: облака клочьями висели над самой землей.

Утром Николай Герасимович, едва войдя в свой кабинет, позвонил Сталину и доложил, что прибыл из Ленинграда и готов изложить ситуацию на Балтфлоте.

— Приезжайте, — отозвался Верховный.

Информация наркома о боевых действиях флота была короткой, но Сталин проявил к ней живой интерес. Коснулся Кузнецов и событий, связанных с отражением немецкого десанта на острове Сухо в Ладожском озере. Верховный попросил наркома показать на карте этот остров, стал расспрашивать о кораблях флотилии и железнодорожной артиллерии в этом районе.

— Почему вас так интересует Ладожское озеро, где на берегу очень крепка оборона врага? — спросил Кузнецов.

— В начале января сорок третьего года наши два фронта, Ленинградский и Волховский, при поддержке кораблей и авиации Балтийского флота должны будут прорвать блокаду Ленинграда и разбить гитлеровские войска. Подготовка операции идет к завершению. Так что вашему Трибуцу тоже будет работа… — Сталин помолчал. — Значит, высадка немцев на остров Сухо — это просчет штаба флота?

— И не только штаба флота, но и адмирала Трибуца, — подтвердил Кузнецов.

— Так бы сразу и сказали, а то ходите вокруг да около, — едва не выругался Сталин. — Надеюсь, вы указали на этот промах Трибуцу?

— И ему указал, и начальнику штаба флота.

— Ну-ну, — неопределенно произнес Верховный.

(В начале января 1943 года Ставка поручила генералу армии Жукову и маршалу Ворошилову координировать действия Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады Ленинграда в районе Ладожского озера.

— Пора наконец разорвать вражеское кольцо вокруг Ленинграда, — сказал Сталин, когда беседовал с Жуковым и Мерецковым. — Общая стратегическая обстановка для гитлеровских войск сейчас резко ухудшилась на всем советско-германском фронте, и этим надо воспользоваться. Вы как, уверены в успехе? — Верховный посмотрел на Жукова.

— И я, и начальник Генштаба Василевский, а также командующие фронтами Говоров и Мерецков уверены, что враг будет побит, — заявил Жуков. — На синявинско-шлиссельбургском выступе обороняется 18-я немецкая армия, создавшая там глубоко эшелонированную оборону. Но это не помеха. Наши бойцы научились вскрывать такую оборону…

12 января наши два фронта начали наступление и за неделю разгромили группировку немцев. 18 января, в день завершения прорыва блокады, Жукову было присвоено звание маршала. Когда он вернулся в Москву, Кузнецов поздравил его с успехом. Георгий Константинович ответил:

— Спасибо, моряк! Можешь объявить адмиралу Трибуцу благодарность: авиация флота крепко бомбила фрицев!

— Лучше это сделать вам, Георгий Константинович, ведь вы заместитель Верховного главнокомандующего! — заметил Кузнецов.

— Да? — насмешливо удивился Жуков. — Хорошо, когда буду в Питере, я это сделаю. Лучше позже, чем никогда!.. — А.З.)

Поскребышев позвонил наркому ВМФ тогда, когда тот и начальник Главморштаба Алафузов рассматривали на карте, каким маршрутом командующий Северным флотом адмирал Головко будет выводить из Арктики ледоколы и транспорты. Перед этим он заверил Николая Герасимовича, что выбрал «самый безопасный путь», но война есть война и противник может преподнести сюрпризы.

— Слушаю вас, Александр Николаевич! Меня требует к себе Верховный?.. Понял, еду…

Кузнецов вошел к приемную Верховного. Поскребышева не было, дверь кабинета вождя была открыта. Сталин стоял у окна и дымил трубкой.

— Заходите, нарком моря! — пошутил он, весело поблескивая глазами. — У меня сейчас на душе праздник. А у вас?

— Если честно, то у меня на душе неспокойно: адмирал Головко проводит операцию по выводу ледоколов и судов из Арктики, — пояснил Николай Герасимович.

— Понимаю вашу тревогу. — Сталин подошел к столу и сел. — Полчаса назад мне звонил начальник Генштаба Василевский. Сегодня, двадцать третьего ноября, войска Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг главной группировки врага в районе Сталинграда! И знаете, кто попал в капкан? Любимчик Гитлера фельдмаршал Паулюс!

— Я очень рад, товарищ Сталин, — волнуясь, сказал Кузнецов. — Наконец-то и нам удалось выиграть крупную операцию.

— Еще пока не выиграли, но враг у стен Сталинграда будет разбит! — громче обычного произнес Верховный.

— Василевский вам не доложил, сколько войск оказалось в «мешке»? — спросил Кузнецов.