Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - читать онлайн книгу. Автор: Жюль Верн cтр.№ 115

Со времени прибытия в Омск, где она со своими цыганками присоединилась к Ивану Огарову, Сангарра его больше не покидала. Обстоятельства, при которых он столкнулся с Михаилом Строговым и Марфой, были ей известны. Знала она и о его опасениях, связанных с царским посланцем, и разделяла их. Коль скоро Марфа Строгова в плену, эта женщина сумеет ее пытать со всей изощренностью самых свирепых краснокожих, только бы выведать ее секрет. Но время, когда Ивану Огарову понадобилось бы вырвать у старой сибирячки ее тайну, еще не пришло. Сангарра должна была подождать, и она ждала, не спуская глаз с той, которая не подозревала, что за ней шпионят, не знала, что ее малейший жест, любое слово день и ночь находятся под надзором. Цыганка особенно чутко вслушивалась, не сорвется ли сует Марфы слово «сын», но до сих пор невозмутимое спокойствие старухи расстраивало ее замыслы.

А между тем при первых же звуках труб главнокомандующий от артиллерии и старший конюший выехали с блестящим эскортом узбекской кавалерии, чтобы с почетом встретить Ивана Огарова на подступах к лагерю.

Как только он предстал перед ними, они оказали ему высочайшие почести и пригласили посетить в их сопровождении шатер Феофар-хана.

Полковник Огаров, как всегда, невозмутимый, на любезности важных сановников, присланных, чтобы встретить его, отвечал холодно. Он был одет очень просто, но все еще не без дерзкой бравады продолжал носить мундир русского офицера.

В тот момент, когда он хлестнул коня, побуждая его перескочить через ограду лагеря, Сангарра, пройдя среди всадников эскорта, подошла к Огарову и замерла перед ним неподвижно.

– Ничего? – спросил он.

– Ничего.

– Будь терпеливой.

– Но время, когда ты заставишь старуху говорить, уже близко?

– Оно приближается, Сангарра.

– И когда же старуха заговорит?

– Когда прибудем в Томск.

– Скоро?

– Через три дня.

В больших черных глазах Сангарры сверкнул необычный огонь, и она удалилась спокойным, ровным шагом.

Огаров стиснул коленями бока коня и, сопровождаемый штабными офицерами из числа подданных эмира, поскакал к шатру Феофар-хана. Последний уже ждал своего сподвижника. Совет, состоящий из хранителя печати, улема и нескольких высокопоставленных сановников, занял свои места в шатре.

Спрыгнув с коня, Огаров вошел и предстал перед эмиром.

Феофар-хан был мужчиной лет сорока, рослым, с довольно бледным лицом, хранящим свирепое выражение, и злыми глазами. Черная борода, завитая мелкими кольцами, спускалась ему на грудь. В своем воинственном наряде, в кольчуге из золота и серебра, с перевязью, сверкающей драгоценными камнями, с кривой саблей в ножнах, инкрустированных так же роскошно, как ятаган, в сапогах с золотыми шпорами и шлеме с бриллиантовым султаном, искрящимся, как сноп огней, Феофар представлял собой скорее странное, чем внушительное зрелище, – этакая пародия на Сарданапала, абсолютный властитель, по своей прихоти играющий жизнью и достоянием подданных, тиран, чье могущество не имеет пределов, получивший у себя в Бухаре как особую привилегию звание эмира.

В тот момент, когда появился Иван Огаров, важные сановники восседали на подушках с золотыми фестонами, но Феофар поднялся с пышного дивана в глубине шатра, выстланного мягким, толстым бухарским ковром.

Эмир подошел к Огарову и удостоил его поцелуя, в значении которого сомневаться не приходилось. Сие лобзание ставило эмирского сподвижника на первое место в совете, на время вознося его даже выше улема.

Затем Феофар промолвил:

– Я не намерен задавать тебе вопросы. Просто говори, Иван. Здесь ты найдешь уши, как нельзя более расположенные услышать тебя.

Огаров свободно изъяснялся на родном языке эмира, вплетая в свою речь пышные обороты, характерные для восточной манеры выражаться.

– О владыка, сейчас не время для долгих речей. Тебе ведомо, что я совершил, встав во главе твоих войск. Долины Ишима и Иртыша теперь в нашей власти, твои всадники могут купать своих коней в водах этих рек, отныне принадлежащих тебе. Киргизские орды восстали по слову Феофархана, и главный сибирский тракт от Ишима до Томска в твоих руках. Итак, ты волен послать свои войска как на восток, где восходит солнце, так и на запад, где оно садится.

– Что, если я пойду вслед за солнцем? – вопросил эмир, который слушал очень внимательно, хотя по его лицу никак нельзя было угадать, что у него на уме.

– Вслед за солнцем – это значит в сторону Европы, дабы поскорее завоевать сибирские провинции от Тобольска до Урала.

– А если я двинусь навстречу сему факелу небес?

– Тогда заодно с Иркутском ты подчинишь своей власти богатейшие области центра Сибири.

– Но как быть с армиями петербургского султана? – спросил Феофархан, наделяя этим диковинным титулом императора всея Руси.

– Они не страшны тебе ни на западе, ни на востоке, – заверил Иван Огаров. – Вторжение произошло так внезапно, что Иркутск или Тобольск, словно созревший плод, упадет тебе в руки прежде, чем они подоспеют на помощь. Царские войска были раздавлены под Кдлыванью, так будет везде, где твои воины сразятся с безмозглыми солдатами Запада.

Помолчав с минуту, эмир спросил:

– А что подсказывает тебе твоя преданность нашему делу?

– По-моему, – с живостью отвечал Иван Огаров, – надобно идти навстречу солнцу! Напитать наших коней травой восточных степей! Овладеть Иркутском, столицей восточных провинций, а заодно взять такого заложника, который один стоит целого края. Надо, чтобы в наши руки попал если не сам царь, то великий князь, его брат.

Это и было главной целью, к которой стремился Иван Огаров. Послушав его речи, можно было принять этого человека за одного из свирепых последователей Степана Разина, прославленного разбойника, в XVIII столетии опустошавшего юг России. Захватить великого князя, беспощадно расправиться с ним – только это могло в полной мере утолить его ненависть! Одновременно взятие Иркутска привело бы к тому, что вся восточная Сибирь тотчас попала бы под ханскую власть.

– Так мы и поступим, Иван, – отвечал Феофар.

– Каковы будут твои наказы, мой повелитель?

– Сегодня же перевести нашу штаб-квартиру в Томск.

Иван Огаров откланялся и, сопровождаемый старшим сокольничим, удалился, чтобы позаботиться об исполнении эмирского приказа.

Он совсем было собрался вскочить в седло и скакать на аванпосты, когда неподалеку, в той части лагеря, где держали пленных, послышался какой-то шум. Раздались крики, грянули два-три ружейных выстрела. Что там происходит? Попытка бунта или побега, которую надлежит немедленно подавить?

Вместе со старшим сокольничим Иван Огаров направился туда, но успел сделать лишь несколько шагов: почти тотчас перед ним возникли, вырвавшись из общей массы, два человека, которых солдаты не сумели удержать.