Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Абатуров, Мирослав Морозов cтр.№ 28

Что же конкретно представляли собой базы флота в Прибалтике?

На 1 января 1941 г. по приказу командующего КБФ вице-адмирала В.Ф. Трибуца существовавшая на тот момент Либавская ВМБ включала:

– охрану водного района (ОВР) в составе 1-го дивизиона тральщиков (7 единиц), группы тральщиков в Риге (3 единицы), 5-го дивизиона сторожевых катеров (формировался в Кронштадте), отряда торпедных катеров (4 единицы), охраны рейдов Либавы и Виндавы (несколько катеров из состава бывших флотов прибалтийских республик) и двух посыльных судов;

– сектора береговой обороны – два артдивизиона (98-й стационарный и 10-й железнодорожный), шесть отдельных батарей – четыре 180-мм и шесть 152-мм орудий на железнодорожных платформах, три 152-мм и двадцать два 130-мм стационарных орудия, два бронепоезда, шесть 76-мм зенитных орудий.

– участок ПВО – два дивизиона (43-й и 84-й), две отдельных батареи – тридцать два 76-мм орудия.

Кроме того, в оперативном подчинении у командира базы имелась 43-я отдельная морская разведывательная авиационная эскадрилья (омраэ) – 13 летающих лодок МБР-2.

Состав корабельных соединений этой и остальных баз постоянно изменялся, поэтому их целесообразно рассматривать только непосредственно на момент начала военных действий. Так, например, в Либаве к этому моменту оставались из вышепоименованных только отряд торпедных катеров (5 единиц) и охрана рейдов (4 катера). Единственный тральщик 1-го дивизиона – Т-204 «Фугас» прибыл из дозора в Ирбенском проливе только в 2 часа ночи 22 июня, в то время как остальные корабли продолжали траление в Финском заливе после советско-финляндской войны. Кроме того, в подчинение командования базы перешел 4-й дивизион пограничных катеров МО-4 (девять единиц). Состав частей береговой обороны, ПВО и ВВС не претерпел особых изменений.

Из тыловых подразделений базы можно отметить 32-й отдельный местный стрелковый батальон двухротного состава, пулеметную, прожекторную и железнодорожную роты, флотский полуэкипаж, госпиталь на 150 коек, береговую базу 1-й бригады подводных лодок (БПЛ). В Либаве находилось и училище ПВО флота (начальник – генерал-майор береговой службы И.И. Благовещенский), развернутое в апреле 1941 г. на базе курсов усовершенствования комсостава. Общая численность личного состава флотских частей, дислоцировавшихся в районе ВМБ, составляла не менее 4000 человек, а с личным составом кораблей и более. На складах базы находилось около 2,5 тыс. мин и минных защитников, 146 торпед, 41 трал, до 3 тыс. глубинных бомб, 585 тонн бензина, 10 505 тонн угля, 13,5 тыс. тонн мазута, 200 (по другим данным, 1911 тонн) соляра (63 % текущего запаса мазута и 100 % соляра КБФ).

Как же распределялись по базам основные корабельные соединения КБФ? По приказу комфлота на главную базу в Таллине должны были базироваться эскадра (два лидера и 10 эсминцев, включая проходившие испытания; при этом линкоры «Марат» и «Октябрьская Революция» находились в Кронштадте) и в полном составе Отряд легких сил (ОЛС) – легкие крейсеры «Киров» и «Максим Горький», а также девять эсминцев. Там же находилась 2-я бригада подводных лодок (БПЛ) в составе 14 вымпелов. 3-я БПЛ (расформирована в феврале 1941 г., субмарины распределены по другим бригадам) – 21 подлодка «малютка» – находилась на Ханко. Там же стояла 1-я бригада торпедных катеров. 2-я катерная бригада Кронштадской ВМБ размещалась в поселке Пейпия в Копорском заливе недалеко от Ленинграда. На Либаву базировалась только 1-я БПЛ – 15 подлодок. Из соединений ВВС главные силы – 8-я бомбардировочная и 61-я истребительная бригады – находились на аэродромах под Ленинградом, а недавно сформированная 10-я смешанная авиабригада – в Северной Эстонии [145] .

Основные оперативные задачи на военное время Краснознаменному Балтийскому флоту были поставлены в директиве народного комиссара ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова от 26 февраля 1941 г. КБФ должен был: не допустить высадки морских десантов на побережье Прибалтики и на острова Хиума (Даго) и Сааремаа (Эзель); нанести поражение германскому флоту при его попытках пройти в Финский залив, не допустить проникновения кораблей противника в Рижский залив; содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону противника; быть в готовности обеспечить переброску одной стрелковой дивизии с побережья Эстонии на Ханко. С началом военных действий планировались постановка оборонительных минных заграждений и создание в Финском заливе трех минно-артиллерийских позиций [146] .

Тем удивительней выглядит переразвертывание части сил флота с началом навигации 1941 г. на южные базы, в частности на Либаву, куда перешел ОЛС. Двинулись вперед и линкоры – из Кронштадта в Таллин. Зачем? В связи с этим весьма интересно проанализировать фрагмент из мемуаров Н.Г. Кузнецова, посвященный событиям начала мая 1941 г.: «Опять возник вопрос о Либаве. Как я уже писал раньше, скученность кораблей в этой базе нас беспокоила и раньше. Но теперь, в обстановке надвигающейся военной грозы, требовалось предпринимать решительные меры. Необходимо было перевести часть кораблей оттуда, но мы знали, что И.В. Сталин смотрел на дело иначе (выделено авт.). Решили обсудить вопрос официально на Главном военном совете ВМФ в присутствии А.А. Жданова.

Андрей Александрович приехал за полчаса до заседания. Войдя в мой кабинет, прежде всего спросил:

– Почему и кого вы собираетесь перебазировать из Либавы?

Я развернул уже приготовленную подробную карту базирования кораблей.

– Тут их как селедок в бочке. Между тем близ Риги – прекрасное место для базирования. Оттуда корабли могут выйти в любом направлении.

– Послушаем, что скажут другие, – ответил Жданов.

На совете разногласий не было. Все дружно высказались за перебазирование отряда легких сил и бригады подводных лодок в Рижский залив. Так и решили.

– Нужно доложить товарищу Сталину, – заметил А.А. Жданов, прощаясь.

А.А. Жданов, бесспорно, помогал флоту, но в то же время в решении некоторых вопросов ограничивал наши права.

– Я ведь не обычный член Главного совета, – заметил он однажды, когда я не известил его об одном из своих решений. Этим он хотел подчеркнуть и свои контрольные функции в нашем наркомате. Выполняя эти функции, Жданов не всегда брался отстаивать нашу позицию, если она расходилась с мнением верхов. Так, он не поддержал меня, когда я возражал против посылки подводных лодок в глубь финских шхер к порту Або (речь идет о событиях советско-финляндской войны. – Авт.), не высказался в защиту точки зрения моряков, когда Сталин предложил базировать линкор в Либаве (выделено авт.).

На этот раз я, кажется, убедил Андрея Александровича в том, что корабли целесообразно перебазировать в Усть-Двинск. Жданов предложил мне написать об этом Сталину, но не захотел говорить с ним сам. А дело-то было спешное.

Я сразу же направил письмо, но ответа не получил. Так случалось нередко. Поэтому, направляясь в Кремль, я постоянно держал при себе папку с копиями наших писем. В кабинете И.В. Сталина, улучив момент, раскрывал ее: «Вот такой-то важный документ залежался. Как быть?»