Рижский редут - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Дыкин, Далия Трускиновская cтр.№ 30

Мы пошли на двух йолах разведать, каковы острова и протоки меж ними выше Риги по течению. Это было необходимо не потому, что командиры рижских канонерских лодок соврали бы роченсальмцам, а просто есть вещи, которые необходимо видеть своими глазами. Даже если морскому офицеру выданы точные карты, все равно следует сверить их с действительным расположением островов и уточнить расстояния. Тем более что Двина по этой части отличалась непостоянством – то намывала островки, то, напротив, размывала их вовсе, то просто меняла их очертания.

С собой мы взяли двоих опытных плотогонов и с их слов, продвигаясь по реке, записали много любопытного.

Расстояние было невелико – всего-то около шести морских миль против течения. Но предстояло обогнуть с полдюжины островов. Из проток между ними при западном и югозападном ветре следовало ожидать шквалов. Конечно, можно ориентироваться по дыму от рыбацких коптилен на Газенхольме, но это будет только верховой ветер. Остальное можно определить, только предварительно пройдя маршрут и сделав соответствующие пометки на карте.

Я до сих пор не плавал вверх по реке и с любопытством глядел на острова. Нетрудно было предположить, что они окажутся столь же плоскими, как и равнина, по коей протекает Двина. Невольно пришли на ум острова Эгейского моря, их имена, пробуждающие в памяти воспоминания о великом слепце Гомере: Имброс, Лемнос, Самофраки, Тазос, Керкира…

Это было прекрасное время, хотя я запретил себе вспоминать о нем, но красота и спокойствие тех дней жили в памяти наподобие мечты об утраченном рае. Фрегаты наши шли по лазоревому морю под всеми парусами. Стоя на носу «Твердого» у фальшборта и придерживая двууголку, я наблюдал, как острова неторопливо проплывали мимо – один широкий, с изрезанными берегами, наводящими на мысль о финских шхерах, разве что вода была невозможного для шхер яркоголубого цвета, другой узкий и длинный, а большинство резко вырастало из воды и возносило ввысь каменистые свои утесы. Острова на Двине зеленые, они покрыты деревьями, лугами и пашнями, греческие же острова издали гляделись желтыми, словно бы бесплодными, но солнечным утром казались золотыми. И зелень их была иной, я сразу узнавал ее, серебристую зелень оливковых рощ. Все было иным… но какие-то ощущения все же возвращались…

Дойдя до Даленхольма, мы повернули назад и вошли в протоку, отделяющую Россбахсхольм и Звирденсхольм от Большого и Малого Любексхольмов. Напротив северного мыса Звирденсхольма Артамона, Суркова, меня и еще двух матросов с лодки Артамоновой высадили на берег, и мы оказались в Московском форштадте. Оттуда мы через Карловы ворота попали в Рижскую крепость и пошли по Господской. А товарищи Артамона и Суркова, командиры канонерских лодок Бахтин и Разуваев, отправились далее, вниз по течению, к порту.

Теперь лишь мы могли поговорить о наших делах. Но начали почему-то с «Торнео» и с контр-адмирала Моллера. Я беспокоился, что он примется делить власть с Николаем Ивановичем и, поскольку немец всегда русского по этой части обойдет, сумеет обвести вокруг пальца моего начальника. Хотя Шешуков не пришел мне на помощь в трудную минуту и даже навел на меня полицейских, я на него зла не держал – военное время к злопамятности, как мне кажется, не располагает. Но Сурков меня успокоил, Антон Васильевич Моллер был доподлинно боевым офицером, Служил он не только на Балтике, но и на Каспии, командовал бомбардирским ботом «Моздок», фрегатом «Архипелаг», на котором участвовал в операциях против французских портов, фрегатом «Нарва» и, наконец, пушечным линейным кораблем «Мстислав». На счету Моллера были также голландская экспедиция и последняя шведская война, в которой он уж командовал эскадрой, за что его и произведели в контр-адмиралы. Последние два года он был командиром Кронштадтского порта и директором штурманского училища.

От Моллера мы перешли к его флагманскому судну и насилу вспомнили, для чего идем сейчас по Риге сплоченным отрядом, причем я помещен в середку, в полном соответствии с приказом Бонапарта, якобы оглашенным во время его египетской кампании:

– Ослов и ученых – в середину!

Задача наша была такова: я хотел показать моим друзьям дом, где поселилась Натали, чтобы они осторожно отыскали ее и передали ей немного денег. Не столько, сколько я выручил бы за драгоценности, но хотя бы в количестве, достаточном для жизни в осажденном городе, где провиант будет день ото дня дорожать.

– Это уже более походит на улицу, – сказал Артамон, увидев Большую Песочную. Что и неудивительно для человека, жившего в столице и в Кронштадте, где улицы проложены по линеечке. Совсем прямой я бы Большую Песочную не назвал, но ширины она, по рижским понятиям, была изрядной.

Мы прошли до ней до Пивоварной улицы, и я уже приготовился незаметно показать нужный дом, как вдруг спрятался за мощную Артамонову спину, потому что едва нос к носу не столкнулся с Луизой.

Француженка, по обыкновению своему одетая в мужское платье, очевидно, опаздывала. Спустившись с трех гранитных ступенек и счастливо миновав столкновения с двумя флотскими офицерами, один из которых – сущая гора, она устремилась в сторону Пороховой башни и свернула вправо.

Я тихонько объяснил родственникам, кто сей ловкий и быстроногий господин.

– Ишь ты… – прошептал Артамон, глядя ей в спину. – А сюртучишка-то широкий, шире, чем надобно…

– Надобно пойти за ней следом, – прошептал Сурков. – Мало ли куда собралась…

– За ним следом, – так же шепотом возразил Артамон. – Не видишь, что ли? Дамы так не ходят!..

– Молчите вы! – призвал я их к порядку, к большому удивлению матросов, Гречкина и Свечкина.

Надо заметить, что Артамон взял их в команду именно за комическое сходство прозваний, переманив с других лодок, и, назвав меня Печкиным, как дитя, этой своей затеей наслаждался.

Дядюшка мой сделал верное замечание – при ходьбе дама должна сообразовываться с шириной своего платья, а теперь они как раз все носили узкое. Походка Луизы свидетельствовала, что панталоны ей привычнее юбки.

Между нами вышел небольшой, но яростный спор, тем более сердитый, что ругались мы шепотом. Следовало быстро решить, посылать вслед за Луизой матросов, включая меня, или же не посылать. Я утверждал, что, коли Луиза доподлинно мужчина и злодей, она живо обнаружит следующих за собой троих полосатых бело-голубых чудаков, что из этого выйдет – одному Богу ведомо. Артамон, которому мы с Сурком то и дело порывались зажать громогласный рот, твердил, что в городе полно разнообразных чудаков, включая англичан, присоединившихся к флотилии Моллера, и не одни Гречкин со Свечкиным – другие матросы с канонерских лодок тоже наверняка шастают по улицам, поэтому на них уже не обращают внимания.

– Мы ж не на селерифере собрались преследовать это злокозненное существо! – сказал он наконец.

Но пока мы пререкались, Луиза окончательно пропала из виду, да и немудрено исчезнуть в узких улочках, переполненных народом.

– Натали сейчас одна, – сказал Сурков. – Лучше всего будет, если я пойду к ней и уговорю ее съехать с этой квартиры, расписав твое, Морозка, бедственное положение. Ведь если тебя примутся искать всерьез – то и до Натали доберутся. Я пообещаю ей, что оставлю тут наших людей ждать Луизу, и мы доставим твою красавицу в новое жилище, о котором француженка никогда и ничего не разведает…