Нож в спину. История предательства - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 57

В Вену за Гамсуном прислали четырехмоторный «фокке-вульф», обслуживавший фюрера. 26 июня 1943 года на аэродроме Гамсуна ожидал личный «мерседес» Гитлера. Писателя доставили в горную резиденцию фюрера на горе Оберзальцберг под Берхтесгаденом.

Фюрер был сама любезность. Подали чай, и Гитлер снисходительно сказал писателю:

— Я чувствую себя если не полностью, то очень сильно обязанным вам, потому что моя жизнь в известном смысле так похожа на вашу.

Кнут Гамсун, сын портного, ученик сапожника, голодный бродяга, уехавший на заработки в Америку и добившийся мировой славы, и в самом деле вызвал симпатию у склонного к сентиментальности диктатора, который часто вспоминал о своей неприкаянной юности.

Гитлер настроился на приятный лад. Ему хотелось отвлечься от войны, поговорить о литературе. Но беседа приняла неожиданный оборот. Кнут Гамсун начал жаловаться на руководителя немецкой оккупационной администрации в Норвегии имперского комиссара, обергруппенфюрера СА Йозефа Тербовена.

Тербовен вступил в партию в 1923 году и был известен безоговорочной преданностью фюреру. После захвата Норвегии вермахтом был отправлен туда наместником, ввел чрезвычайное положение и приказывал расстреливать за малейшую провинность. Даже военное командование не одобряло его методов.

Глухой и потому говоривший очень громко Кнут Гамсун вновь и вновь повторял:

— Методы имперского комиссара не годятся для нас. Пруссачество для нас неприемлемо. И потом, эти казни — мы больше не хотим никаких казней!

В беседе участвовали статс-секретарь министерства народного образования и пропаганды обергруппенфюрер СС Отто Дитрих, а также переводчики — немец Эрнст Цюхнер и соотечественник писателя Эгиль Холмбуэ, начальник отдела в норвежском министерстве внутренних дел. Сначала переводил Цюхнер, но Гамсун настоял на том, чтобы его слова излагал фюреру норвежец, лучше понимавший классика.

После войны Отто Дитрих, отсидев пять лет, издал воспоминания «Двенадцать лет с Гитлером». Он писал, что ему никогда больше не приходилось видеть, чтобы кто-то отважился перебивать Гитлера, как это делал старик Гамсун. Переводчик Холмбуэ даже не решался переводить все, что произносил писатель.

К удивлению присутствующих, Гитлер не желал ссориться с лауреатом Нобелевской премии и поначалу отвечал достаточно спокойно:

— Вы должны понять жестокость Тербовена. Власть вынуждена силой прокладывать себе дорогу. Ей приходится мириться с тем, что она может и не вызывать симпатий.

Гитлер заговорил о схожей ситуации на Украине. Но Гамсуна далекая и неизвестная ему Украина не интересовала.

— Тербовен не хочет существования самостоятельной Норвегии, — продолжал писатель. — Он желает превратить нашу страну в протекторат… Будет ли он когда-нибудь заменен?

Отто Дитрих напишет потом, что он просто не верил своим ушам, когда Гитлер практически сдался и признал:

— Имперский комиссар — человек войны. Перед ним в Норвегии поставлены исключительно военно-политические задачи. Когда закончится война, вернется в Эссен, где он был гауляйтером.

У Гамсуна слезы текли по щекам.

— Мы не против оккупации, — повторял он, — но этот человек разрушит в Норвегии больше, чем вы сможете создать.

Переводчик даже не пытался воспроизвести эту фразу по-немецки. Он старался остановить Гамсуна:

— Не говорите больше об этом! Фюрер уже обещал заменить имперского комиссара.

Но остановить Гамсуна было невозможно. Гитлер же сослался на создание в 1942 году чисто норвежского правительства во главе с Видкуном Квислингом. Это ли не знак доброй воли со стороны Германии?

Но Гамсун только качал головой:

— Мы говорим как со стеной.

Переводчик не решился перевести эту фразу. Гитлер продолжал оправдывать свою политику на оккупированных территориях. Он даже немного обиделся:

— Немецкому народу приходится в этой войне нести самый тяжелый груз, а политические жертвы других европейских государств совершенно незначительны.

Гамсун предпринял последнюю попытку убедить фюрера:

— Мы верим в вас, но ваша воля искажается! Происходящее в Норвегии — это ошибка!

Последние слова писателя до Гитлера тоже не дошли, но в любом случае он решил, что с него достаточно. Фюрер встал, сожалеюще развел руками и со словами «Да, да, господа» вышел на террасу. Аудиенция была окончена. Когда плачущий Гамсун ушел, Гитлер дал волю своему гневу:

— Я не желаю больше видеть здесь таких людей!

Он запретил Геббельсу принимать Гамсуна, но других последствий внутри рейха неудачная беседа не имела. Провожать Гамсуна поехал шеф партийной канцелярии Мартин Борман. А в Осло в аэропорту Форнебу Гамсуна встречал имперский комиссар Тербовен. Его не успели посвятить в содержание беседы на горе Оберзальцберг, поэтому служебным долгом он счел проявить внимание к одному из своих подопечных, удостоившемуся внимания фюрера. Фотография как бы склонившегося в поклоне перед нацистским наместником Гамсуна обошла все газеты.

Никто в Норвегии не знал, о чем Гамсун говорил с Гитлером, и после этой встречи писатель стал самым ненавидимым в стране человеком — после Квислинга. Визит к Гитлеру некогда самого любимого и уважаемого писателя был истолкован как высшая степень предательства. В Норвегии одного за другим казнили участников Сопротивления, а Гамсун поехал на поклон к фашистскому преступнику номер один, который в 1940 году приказал оккупировать Норвегию!

Йозеф Тербовен 8 мая 1945 года покончил с собой.

После освобождения страны, 24 октября 1945 года, по приговору норвежского суда Видкуна Квислинга повесили. Само его имя стало нарицательным, символом коллаборационизма — сотрудничества с нацистами, предательства собственного народа.

В 1918 году Квислинг был норвежским военным атташе в Петрограде и одно время всерьез подумывал, не присоединиться ли к большевикам. Но потом он решил идти другим путем и создал праворадикальную партию Национальное объединение, ориентировавшуюся на Гитлера. После немецкой оккупации Норвегии Квислинг был назначен главой марионеточного правительства и жестоко расправлялся с норвежскими патриотами.

Кнута Гамсуна и его жену посадили под домашний арест. Марие как коллаборационистку отправили в тюрьму. Сажать на скамью подсудимых восьмидесятишестилетнего лауреата Нобелевской премии не хотели.

Власти откладывали и откладывали процесс, надеясь, что «природа вмешается в это дело». Гамсуна спровадили в психиатрическую больницу, где после четырехмесячного обследования диагностировали «стойкое ослабление умственных способностей». Это спасло писателя от суда. Но суда он как раз и не боялся. Он готов был ответить за свои симпатии и антипатии. Он не был ни трусом, ни приспособленцем. В декабре 1946 года его приговорили к штрафу в несколько сот тысяч крон. Так он должен был возместить ущерб, нанесенный стране его сочувствием нацистам.