Очевидец Нюрнберга - читать онлайн книгу. Автор: Рихард Вольфганг Зонненфельдт cтр.№ 41

– Что это значит? – спросил я.

– Приходи сюда завтра утром в семь часов, и узнаешь, – сказал он.

На следующее утро он сказал:

– Лезь в грузовик, мы едем на охоту, – а через десять минут добавил: – Будешь нести мое ружье, мне нужен оруженосец для охоты.

Так мы поехали охотиться на кенгуру и убили нескольких змей и птиц из его ружья. И вернулись к одиннадцати, прежде чем успели умереть от жары.

Я пробыл в Хее всего десять дней, когда по громкоговорителю вдруг объявили, что я должен явиться в лагерную контору, где мне велели немедленно собирать вещи. Меня отправляют обратно в Англию и по прибытии отпускают на свободу. Я спросил:

– Почему не прямо сейчас?

– Такой приказ, – ответили мне.

Известие меня ошеломило. Я так и не узнал, почему британские власти решили освободить меня и еще пятерых среди тысяч человек из нашего числа. Теперь мне предстояло вернуться в Англию, тогда как большинство моих товарищей по заключению должны были остаться в австралийском лагере. Я был рад вновь оказаться на свободе, но при этом хорошо понимал, что нам снова придется плыть по морю, кишащему немецкими подлодками.

Мне сказали, что я немедленно отправляюсь в Мельбурн. Выдали новую рабочую форму австралийского солдата и черные ботинки из кенгуровой кожи, которые я обожал. Поезд, на котором мы ехали, был получше тех, что доставили нас в Хей, но все-таки дорога заняла двадцать три часа. Хотя нас охраняли, австралийские солдаты, видимо, считали нас каким-то важными персонами.

К моей досаде, в Мельбурне нас отвезли в городскую тюрьму, потому что нас следовало держать в «безопасности». Так как нас поместили в крыло с закоренелыми преступниками, я подал жалобу. Наши тюремщики очень повеселились, когда нас потом перевели в крыло для проституток, где нам пообещали неплохое развлечение. Так это и оказалось, будьте уверены. Девушки с улиц обожали общество мужчин и устроили нам стриптиз-шоу. Для меня не осталось ничего тайного! Они были остроумные, талантливые, раскованные и бесстыдные. Мои познания в женской анатомии выросли безмерно. Дамы бесплатно предложили нам сквозь решетку то, что продавали на улицах за деньги, за что и загремели в казенный дом. Если бы не внушенная родителями боязнь сифилиса, это могло бы стать поворотным моментом моей юности. Увы, удовольствие от их компании продолжалось всего два дня.

С самого отъезда из Англии я не имел возможности написать ни единого письма. Тюремщик пообещал принести мне бумагу, ручку и конверт, но, прежде чем он успел выполнить обещание, нас, шестерых «возвращенцев», вдруг посадили на грузовик и – как ни поразительно – снова отвезли на «Дюнеру».

Какой шок!

Там были Джонни и все остальные охранники. Хотя мы уже не были заключенными, мы знали, что получим свободу только по прибытии в Англию. Мы все еще находились под властью командира корабля, но, к счастью, не того же мучителя, который командовал по дороге из Англии. Нам разрешили свободно передвигаться по кораблю, но мы должны были все убирать и чистить: горшки, кастрюли, тарелки, палубы, столы и лавки. Как на любой военной службе, даже если что-то уже чистое, ты чистишь это снова, потому что безделье считается вредным для боевого духа и солдатского характера. Я стал превосходным уборщиком с шестичасовым рабочим днем, даже если вторая и третья чистка уже не могли ничего улучшить.

Каждый день я спрашивал себя, зачем у нас спасательные шлюпки и учения по оставлению корабля. Не чересчур ли это? «Дюнера» обошла Австралию и направилась в Индийский океан. Потом однажды раздался сигнал тревоги. Это было не учение. С грохотом выстрелила четырехдюймовая кормовая пушка «Дюнеры». Я случайно увидел Джонни около шлюпки и заметил, что ему страшно. Он посмотрел на меня, и я показал ему нос. Он не сумел даже скорчить гримасу в ответ. После этого он больше ко мне даже не приближался.

Рядом в воде взорвалось несколько снарядов. Потом мне сказали, что «Дюнера» отвлекала немецких и итальянских рейдеров – переоборудованные океанские лайнеры, быстроходные и вооруженные, которые нападали на торговые суда. Вскоре появился британский крейсер. Я так и не узнал, кто стрелял.

После этого мы почему-то повернули в Бомбей. Там нашу маленькую группу интернированных, которых должны были освободить в Англии, высадили на пирс и сдали на руки индийскому полицейскому инспектору. Вскоре появился приветственный комитет из бомбейской Ассоциации помощи евреям во главе с толстым евреем из Южной Германии с шортах цвета хаки и пробковом шлеме. Он говорил по-английски с сильным акцентом, но сказал нам, что является гражданином Британии. Услышав нашу историю, он поручился за нас перед полицейским инспектором.

С нас сняли отпечатки пальцев и выдали нам удостоверяющие документы. В полиции нас предупредили, что нам нельзя иметь оружие, фотоаппараты, бинокли и радиопередатчики (очень смешно, подумал я, да у меня нет даже второй пары трусов), и потом наш покровитель отвез нас в Хабиб-Чемберс, дом, которым владела ассоциация в туземном квартале Бомбея. Он попрощался и передал нас матроне, которая была там хозяйкой.

На следующий день я вышел на улицу. Я не прошел и десяти шагов, как наткнулся на господина и госпожу Хельмс, немецких евреев из городка неподалеку от Гарделегена. Там они безуспешно пытались зачать ребенка, пока им не помогла моя мама. Их дочка, которая теперь лежала в коляске на Бикулла-Роуд, родилась в комнате нашего дома, переделанной под родильную. Мне всегда было неловко в их присутствии – в них чувствовалось что-то приторно фальшивое, – но вот они стояли передо мной, и я воскликнул: «Как, господин Хельмс, госпожа Хельмс, что вы здесь делаете?» У них были некоторые средства, и они сбежали в Бомбей из нацистской Германии.

Я занял (и потом вернул) у них денег, чтобы мне хватило послать телеграмму родителям, которые тогда находились в США и ничего не слышали обо мне с июня, когда меня отправили из Англии. Они думали, что я погиб. Уже наступил сентябрь, и я находился в Индии. Уже когда мой отец умер, я нашел у него на столе мою отправленную из Бомбея телеграмму. Там говорилось: «Освободили в Бомбее, пришлите деньги в Кука». Я, разумеется, решил, что они поймут, что я имею в виду агентство доставки и путешествий Кука.

Ассоциация помощи обеспечила меня питанием и жильем. Жара была невыносима, и в первую ночь я вышел на крыльцо. Скоро я заметил больших птиц, которые кружили вокруг и пикировали на меня. Каждый раз, когда я шевелился, они отлетали. Я вернулся в душную спальню. На следующий день я узнал, что эти птицы – падальщики, которые обычно кружили вокруг находящейся недалеко Башни молчания, где хоронили покойных парсов. Там они дочиста обклевывали мясо с костей, и потом кости сжигали. Ночью неподвижный мальчик на крыльце был для стервятников возможной едой.

В комнате я услышал шум, как будто вдалеке маршировали солдаты. Я включил свет, и армия громадных тараканов стала поспешно карабкаться по каменному столу и забираться в первую попавшуюся темную щель. Меня научили вытряхивать ботинки, перед тем как их обувать, чтобы удостовериться, что там нет скорпионов. Высокие ботинки были предпочтительнее, на случай если бы ты наступил на кобру. Меня это миновало.